Нильс Кристи - Пределы наказания Страница 22

По мере того как углубляется понимание опасностей, с которыми связано наделение властью, и усили­вается потребность в том, чтобы сделать тех, кто ею облечен, уязвимыми, быть может, наступает время вое­становить авторитет Советов по охране детства и Со­ветов по борьбе за трезвость, которые существуют в больпшнстве скандинавских стран. Мы снова имеем дело с колебаниями маятника: от резкой критики этих советов мы вновь возвращаемся к ним! Но это стрем­ление к иному типу организации, нежели тот, кото­рый существует сегодня. Фактически это должна быть форма, значительно более близкая к подлинному замы­слу законодателей и лишь слегка измененная с учетом имеющегося сегодня опыта и специфики конкретной страны, в которой она существует. Эти новые советы нельзя отдавать на откуп так называемым спасителям детей (Платт, 1969). Мы уже имеем опыт. Мы укомп­лектуем их людьми, которые равны нам. Никто из этих людей не должен обладать властью. Сейчас мы лучше осведомлены о парализующем влиянии власти на социальные системы. Обладающие должным авто­ритетом советы не должны состоять из чиновников. Они должны состоять из участников, а не правителей. И последнее, но важное условие для того, чтобы советы функционировали с пользой, — им придется действо­вать в совершенно новой обстановке. Указанные сове­ты возникли в обществе, где важным фактором жизни была бедность. Спасители детей, действовавшие в прошлом веке, вероятно, подвергались бы меньшей критике, если бы их деятельность оценивалась в соот­ветствии с их временем. Теперь мы живем в обще­стве, которое является обществом всеобщего благоден­ствия в том смысле, что удовлетворение основных со­циальных потребностей в значительной степени очита-ется само собой разумеющимся.

10.4. Взаимозависимость

Социальные системы дорожат людьми, без которых они не могут существовать. В. Голдшмидт (1954) сде­лал полезное дело, описав после второй мировой войны первое «некарательное» уголовное право — уголовное право Гренландии (или «земли людей», как называет­ся этот остров после того, как он приобрел некоторую независимость от Дании). Это право представляет собой попытку кодифицировать традиции и обыкновения эскимосов. Важным моментом, который подчеркивает в своей работе В. Голдшмидт, является стремление к поддержанию мира, а также ограничения, имеющие целью сохранить членов сообщества. Нельзя со­здавать положение, при котором хороший охотник мо­жет потерять уважение общины, потому что в резуль­тате община может потерять человека. Поэтому она должна прибегнуть к другим средствам.

Э. Дюркгейм (1893) предлагает различать общест­ва, основанные на органической солидарности, и обще­ства, основанные па солидарности механической. Ои обнаружил органическую солидарность в обществах с развитым разделением труда. Здесь члены общества зависят друг от друга; они обмениваются услугами и тем самым осуществляют взаимный контроль. Противо­положность этому представляет общество равных, где люди связаны друг с другом в силу сходства. Дюркгейм считал, что это общество основано на механической со­лидарности. Согласно Дюркгейму, по мере модерниза­ции общества движутся от механической солидарности к органической и их карательная политика смягчается.

Я во всем могу согласиться с Дюркгеймом, кроме последнего утверждения. Концепция Дюркгейма фак­тически продукт французской урбанистской культуры. Он с одобрением приводил слова о том, что если вы видели одного индейца, то тем самым вы видели их всех, тогда как в цивилизованном обществе два инди­вида — это, несомненно, разные люди. Этот предрассу­док, вероятно, сделал его слепым к разнообразию, су­ществующему внутри маломасштабного общества, а также к проблемам контроля внутри большого обще­ства. Поскольку он полагал, что маленькое «примитив­ное» общество состоит из равных людей, он не видел серьезных причин для обмена услугами. Но в таком случае он упускал из виду то, что могло бы служить для него наилучшим примером органической солидар­ности: маломасштабное общество со множеством, взаимных зависимостей, в котором участники взаимо-, действия незаменимы. Здесь органическая солидар-, ность достигает, можно сказать, своего максимума, и, это также дает сторонам возможность осуществлять взаимный контроль. В большом обществе условия для солидарности в большей степени ограничены, посколь­ку люди легко могут поменяться ролями. Мы можем купить их на рынке труда, а остальных использовать как объекты причинения боли.

10.5. Система ценностных представлений

Сообщества, описанные в предыдущей главе, по­зволяют нам подойти к проблеме вплотную. Твинд в известной мере применяет наказания, основной фор­мой которых является изгнание. Но Твинд представля­ет собой высокоорганизованную систему с неравенст­вом в распределении власти и постоянной сменой лю­дей, которые не успевают хорошо узнать друг друга. Христиания не может наказывать, потому что там нет власти. Видарасен не может, потому что там невозмож­на сама мысль об этом.

Это не объяснение, я знаю, так что позвольте мне иопытаться еще раз. Давайте вернемся к столу, за ко­торым происходит чаепитие. Давайте представим себе, что Видар намеренно уронил чашку. Я совершенно не * могу представить себе этого, но тем не менее давайте попробуем.

Если причинить боль Видару, то чего мы этим до­бьемся? Видару, такому доброму, у которого и без того достаточно сложностей, биографию которого знают многие, а вся нынешняя жизнь известна каждому си­дящему за столом. Раздача боли не была бы справед­ливой, а боль стала бы болью каждого. Слишком вели­ка осведомленность людей, входящих в это сообщество.

Вместе с тем в сообществе, подобном Видарасену, власть распределена неравномерно. Нельзя отрицать того, что одни люди во многих отношениях активнее других. Они могут поэтому идти своим путем и защи­щены от ответных мер. Это очевидно, но это компен­сируется системой ценностных представлений. Видара­сен имеет такую систему, и она контролирует власть и делает людей равными. Если тело только приют для благородной души, то тогда жизнь в сообществе не мо-кет не основываться на взаимном уважении. Его чле-1ы до такой степени одинаково уважаемые люди, что ;то делает неестественной саму мысль о причинении боли. Кроме того, они считают, что правильнее слу­жить другим людям, чем использовать их в качестве слуг. Это тоже ограничивает возможность причинять страдания другим людям, чтобы поддерживать закон и порядок.

Однако признание того значения, которое имеют ценностные представления, есть, конечно, и признание значимости тех представлений, которые требуют при­чинения боли. Дворец инквизиции в испанском городе Картахене — прекрасное здание. Здесь, преисполнен­ные чувства собственного достоинства и в комфорте, жили добрые священники, а всего лишь этажом ниже находилась камера пыток. Я сказал, что они добрые, без какой-либо иронии. Я убежден, что многие из них были действительно верующими людьми, спасающими бедные души. Для инквизиторов ад был реальностью, и они раздавали боль из превентивных соображений.

Глава одиннадцатая ЮСТИЦИЯ ПРИЧАСТНЫХ

11.1. Отношение к конфликтам

Большинство путей к обновлению в сфере уголов­ной политики когда-то представляло собой дороги с од­носторонним движением. В той или иной степени при­знавалось очевидным, что соответствующие идеи воз­никли в индустриально развитых странах и затем по­степенно получали распространение в странах, менее развитых в промышленном отношении. Эксперты из Европы и Соединенных Штатов отправлялись в Афри­ку или Азию, чтобы нести знание; доклады о сканди­навских тюрьмах стали экспортным товаром. Дело и сейчас обстоит так. Однако есть и существенные изме­нения. Теперь некоторые представители промышленно развитых стран не вполне убеждены в том, что они выполняют некую миссию, и уж ни в коем случае не считают, что вся информация, которую они сообщают, является своего рода откровением. В этой ситуации пути к обновлению превратились в дороги с двусторон­ним движением. Если что-нибудь и представляется яс­ным, так это то, что некоторые страны, слаборазвитые в промышленном отношении, широко используют гражданское право там, где мы применяем уголовное. Это прежде всего относится к обществу, где нет силь­ной центральной власти, где позиции государства сла­бы или где его представители находятся столь далеко, что люди вынуждены воздерживаться от обращения к силе.

Что же они вместо этого делают?

Во-первых, важно прежде всего понять, что пред­ставление о том, что всякий конфликт обязательно должен быть разрешен, отражает пуританскую, этно­центрическую точку зрения. Большую часть моей жиз­ни я также считал это само собой разумеющимся — пока мне не удалось осознать ограниченность такого подхода. Затем некоторое время я пользовался альтер­нативным понятием — «управление конфликтом». Это опять-таки был узкий, этноцентристски детерминиро­ванный выбор. Английское «to manage» исторически связано с итальянским выражением, обозначающим обучение лошади работе на манеже, а в наше время — со словом «менеджер», обозначающим человека, кото­рый управляет деятельностью других лиц. Все это очень далеко от термина «причастность». Вероятно, точнее было бы говорить о «урегулировании конфлик­тов». Конфликты могут разрешаться, но с ними можно и жить. Выражение «причастность к разрешению конфликта» подходит, пожалуй, больше всего. Оно на­правляет внимание не на результат, а на процесс. Быть может, участие важнее, чем само решение.