Игорь Соболь - Свободные лицензии в авторском праве России Страница 7

Мы наблюдаем ситуацию, схожую по своему социальному значению с той, которая привела к ломке системы привилегий и замене принципа факультативности принципом облигаторности. Значение свободных лицензий, по словам Е. А. Войниканис, состоит в том, что «в отличие от авторского права, которое подразумевает, что автор сохраняет за собой все права, лицензия СС позволяет автору с самого начала ограничить свои права. Общая и хорошо запоминающаяся характеристика правового подхода СС выражается формулой: от принципа «все права защищены» к принципу «некоторые права защищены». Выражение «некоторые права защищены» показывает, какое место должны занимать лицензии СС в правовой системе, а именно – в своей совокупности лицензии СС очерчивают спектр возможных правоотношений, находящийся между традиционным (полным) авторским правом и сферой общественного достояния»[57].

В связи с этим представляется обоснованным утверждать, что исторически закономерным является смена принципов, лежащих в основе правового режима произведений, вслед за изменением общественных отношений, следовательно, для адекватного правового регулирования на смену принципу облигаторности должен прийти принцип презюмируемой авторско-правовой охраны. Свободные лицензии становятся не просто очередным субинститутом авторского права, но правовым явлением, изменяющим содержание авторско-правового режима и идеологию авторского права в целом. Это правовое средство приспособления авторско-правового регулирования к реалиям информационного общества.

Свободные лицензии и социально-экономические детерминанты эволюции авторского права

Появление свободных лицензий в праве связано с движением свободной культуры, которое обязано своим названием книге Л. Лессига. Будучи разработанными и адаптированы американскими юристами, свободные лицензии восприняли традиции контрактуализма – основополагающего для договорного права стран англосаксонской правовой семьи воззрения, утверждающего приоритет соглашения сторон над нормой закона, если при этом не происходит нарушения прав третьих лиц. Расширение диспозитивности, привносимое этим институтом в законодательство об авторских договорах, а также традиционно со значительными оговорками относимое к частному праву из-за обилия императивных предписаний право интеллектуальной собственности в целом, способствует революционной, но закономерной либерализации последнего.

Признание позитивным правом «товарности» интеллектуальной собственности сделало объекты авторского права одним из ведущих экономических ресурсов. Следует согласиться с мнением И. А. Близнеца, который считает, что «по мере развития общества и повышения значимости информации интеллектуальная собственность постепенно стала утверждаться как один из наиболее важных нематериальных активов экономики… Объекты авторского права становятся полноценным активом, приобретают стоимость и становятся предметом экономических сделок. В наши дни объекты авторского и смежных прав больше не являются исключительно правовой категорией и стали неотъемлемой частью богатств государств и активов фирм. Они становятся основой для развития многих отраслей промышленности, обеспечивая рост добавленной стоимости, рабочих мест и внешней торговли»[58].

Значение объектов авторского права в российской экономике не следует недооценивать. Связанные с их использованием отрасли являются одними из ведущих, что следует из исследования влияния авторского права на экономику России, проведенного Российским государственным институтом интеллектуальной собственности: «Объем производства, реализации и оказания услуг в данной группе отраслей в 2004 году по России был равен 8,66 % к общему объему производства, реализации и оказания услуг в целом по экономике. При этом общая доля отраслей промышленности, основанных на авторском праве, в среднем в мировой экономике составляет около 7,3 % (2,2 трлн долл.). Рост в этих отраслях составляет в мире в среднем 5 % в год, что быстрее, чем средний рост экономики всей планеты… Оборот таких отраслей, как добыча полезных ископаемых, производство продуктов питания (включая напитки и табачные изделия), производство и распределение электроэнергии, газа и воды, строительство, гостиничный и ресторанный бизнес, приносит иногда даже меньший вклад, в некоторых случаях даже значительно меньший, чем отрасли, связанные с использованием объектов авторских и смежных прав. Сопоставимыми по объему оборота оказались добыча полезных ископаемых, а также производство и распределение электроэнергии, газа и воды»[59].

Бурный рост отраслей экономики, основанных на использовании объектов авторского права, а также изменения законодательства в этой сфере, происшедшие в последние годы, обострили некоторые противоречия, по нашему мнению, ставшие экономическими предпосылками института свободных лицензий.

1. Изменение системы производства и потребления информации. В последнее время значительно изменились общественные отношения в сфере производства, передачи и воспроизводства творческих продуктов, что стало причиной серьезного пересмотра экономических представлений об объектах авторского права.

Массовость творчества и невиданная быстрота распространения его результатов стали следствием цифровизации информации, составляющей природу объектов авторского права, и доступности населению средств производства мультимедиа. Профессор права, разработчик публичных лицензий Сreative commons Л. Лессиг подчеркивает, что «контент, создаваемый пользователями, дает жизнь и доход большому числу бизнесов. Они распространяются с огромной скоростью и ставят на любительское искусство. Говоря «любительское», я не имею в виду низкокачественное, дилетантское, я говорю о культуре, где люди производят контент, потому что им это нравится, а не ради денег… Инструменты для творчества стали теперь просто инструментами для создания сообщений. Это, если хотите, новая грамотность»[60].

Развитие информационных, в первую очередь цифровых, технологий, а также то, что технические средства, применяемые в этих технологиях, стали дешевле и доступнее, привели к тому, что складывающаяся в связи с их использованием система общественных отношений изменилась значительно. Те постулаты, которые еще некоторое время назад считались незыблемыми, покачнулись. Это является нормальным для социального прогресса. Так, Лессиг приводит пример: земля является объектом собственности в терминах Лорда Блэкстоуна, земля защищена законом об ограничении доступа, и на протяжении всей истории человечества по умолчанию предполагалось, что этот закон защищает все, что располагается в недрах под земельным участком, находящимся в собственности, а также все пространство над земельным участком от поверхности земли до бесконечности вверх. Это было справедливо до тех пор, пока не была изобретена технология авиастроения… Люди задумались: не вторгаются ли самолеты в чужое пространство? В 1945 году в Верховный Суд США обратились два фермера Томас Ли и Тини Косби с жалобой в связи с тем, что цыплята, которых они разводили, бегали за пролетавшими над фермой самолетами и бились о стены птичника. Опершись на мнение Лорда Блэкстоуна, они утверждали, что самолеты нарушают их суверенное право собственности, поэтому все такие полеты должны быть прекращены. А как же полеты самолетов, изобретенных гораздо позже принятия такого закона? Что же, никто не имеет права пролетать над участком, не спросив разрешения у его хозяина? Верховный Суд отмел эту вековую традицию, решив, что ей нет места в современном мире, «иначе каждый авиарейс окажется ответчиком в сотнях исков о незаконном проникновении на участок», поэтому «эта доктрина возмутительным образом противоречит здравому смыслу». Так, и UGC[61] -сайты, распространяющие любительский контент, который подчас составляют такие творческие жанры, которые не были известны раньше, нельзя безапелляционно считать пиратскими. С помощью цифровых технологий на основе заимствованного контента люди создают что-то новое, ранее не виданное (например, ремиксы). Теперь уже ясно, что и в трактовке «нелегального копирования» здравого смысла не больше, чем в интерпретации действий пилотов. Тем не менее здесь «противоречие здравому смыслу» пока официально не признано. Наоборот, мы видим рост экстремизма с обеих сторон, порожденного конфликтом между правом и означенными способами использования новых технологий. Одна сторона создает средства, которые будут автоматически убирать с сайтов любой «нелегальный» контент, причем без оценки того, был ли защищенный контент использован «честным образом». А другая сторона – наши дети – все больше отрицает легитимность самого института авторского права и считает, что с таким законом надо воевать, используя любую возможность нанести ущерб самой системе права[62].