Юрий Ткачевский - Избранные труды Страница 7

Рассматриваемая точка зрения неприемлема, как вполне обоснованно замечает В. Е. Смольников при оценке оснований давности исполнения обвинительного приговора. «Вступивший в законную силу приговор констатирует, что осужденным совершено преступление. Эта оценка действиям виновного дается судом от имени государства, и никто не вправе утверждать иного, пока приговор остается в силе».[6]

Относительно распространенной является иная точка зрения: в основе применения давности положена нецелесообразность назначения или исполнения наказания.[7]

Сторонник этой точки зрения П. А. Фефелов пишет: «Основным критерием для установления институтов освобождения от уголовной ответственности и наказания является целесообразность, которой руководствуется законодатель при установлении уголовно-правовых норм».[8]

В общем плане этот вывод верен. Действительно, если бы отсутствовала целесообразность, то институт давности не регламентировался бы законом. Но сама по себе целесообразность не существует как абсолютная и ничем не определяемая категория. Целесообразность мыслима лишь при наличии каких-то объективных критериев, положенных в ее основу. И тут мы вновь возвращаемся к исходным позициям: что же лежит в основе применения давности?

В основе применения давности привлечения к уголовной ответственности лежат, как полагают отдельные юристы, обстоятельства процессуального характера. Они считают, что с течением времени утрачиваются вещественные и иные доказательства, в сознании свидетелей сглаживаются детали преступления и т. д.[9] Несомненно, что со временем в памяти свидетелей могут тускнеть факты, доказательства могут утрачиваться и т. д. Но все это не может влиять на давность. Можно представить себе не редкий случай, когда ни одно из доказательств совершения преступления после истечения срока давности привлечения к уголовной ответственности не утрачено. Однако на вопрос применения давности это повлиять не может. Если установленные в законе сроки истекли, то, несмотря на наличие неопровержимых доказательств совершения преступления, будет применена давность привлечения к уголовной ответственности.[10] Отсутствие доказательств не является основанием для применения института давности. В подобных случаях, как отмечает Р. Д. Рахунов, «надо продолжать следствие, изыскивая новые возможности, а не сдавать позиции, не отказываться от преследования преступника».[11] «Если виновность лица установить невозможно, – пишет В. Е. Смольников, – то нельзя прекращать дело за давностью, применение которой допустимо только тогда, когда бесспорно доказана виновность лица в совершении преступления. Следовательно, существование института давности в нашем законодательстве нельзя объяснить соображениями процессуального характера. Аргументы такого рода совершенно неприемлемы, когда речь идет о давности исполнения обвинительного приговора, когда вина осужденного доказана».[12]

В юридической литературе встречается мнение о «комплексном», «комбинированном» характере институтов давности. Так, Б. А. Галкин полагает, что давность совмещает признаки уголовно-правовые и процессуальные. Вследствие этого, по его мнению, трудно отнести давность к той или иной отрасли права.[13] Эту точку зрения разделяет и Н. Д. Дурманов: «Однако нельзя отрицать известной двойственности положений закона о давности освобождения от наказания и погашения судимости. Например, давность, предусмотренная ст. 48 УК РСФСР, с одной стороны, означает освобождение от наказания, что относится к уголовному праву. С другой стороны, исключается возможность привлечения к уголовной ответственности и какого-либо производства по делу, в частности возбуждения уголовного дела за истечением сроков давности, что относится к уголовно-процессуальному праву (п. 3 ст. 5 Основ уголовного судопроизводства СССР и союзных республик 1958 г.).

Таким образом, нормы о давности, будучи в основном нормами материального уголовного права, вместе с тем имеют существенные черты уголовно-процессуального права. Этим в значительной мере объясняются особенности их действия во времени».[14] В Е. Смольников согласен с Н. Д. Дурмановым по рассматриваемому вопросу.[15]

Несомненно, что уголовное право и уголовный процесс взаимосвязаны. Ибо, как отмечает М. С. Строгович, «уголовно-процессуальное отношение служит средством установления уголовно-правового отношения».[16] Следовательно, уголовно-правовые установления реализуются в особом порядке, установленном уголовным процессом. Но это не означает, что давность – институт материального права – хотя бы частично регламентируется уголовным процессом.

Основания уголовной ответственности определены уголовным законом – ст. 3 Основ. Это предопределяет возможность установления и оснований освобождения от нее только уголовным законом. Вместе с тем ст. 46 Основ регламентирует освобождение от отбывания наказания. Это также (кроме амнистии и помилования) компетенция уголовного права.[17]

Таким образом, основания применения давности носят материальный характер, вследствие чего этот институт регламентируется уголовным правом.

Широко распространена точка зрения, согласно которой основанием освобождения от уголовной ответственности и наказания является отпадение или существенное уменьшение общественной опасности лица, доказанное надлежащим поведением. Так, В. Д. Филимонов пишет: «…давность базируется не на истечении срока, а на том, что за это время виновное лицо не совершило действий, свидетельствующих об его общественной опасности».[18]

Б. С. Никифоров также полагает, что нецелесообразность привлечения к уголовной ответственности определяется главным образом обстоятельствами, относящимися к личности виновного.[19] В. П. Малков рассматриваемый вопрос решает отсутствием преемственности противоправного поведения.[20]

Приведенные высказывания в основном правильно отражают ту основу, на которой базируется институт давности – отпадение или существенное уменьшение общественной опасности лица. Этот вывод следует из содержания ст. ст. 41 и 42 Основ.[21]

Так, в соответствии с ч. III ст. 41 Основ течение давности прерывается, если до истечения указанных в законе сроков лицо совершит новое преступление, за которое по закону может быть назначено лишение свободы на срок свыше двух лет. В части IV указано, что течение давности приостанавливается, если лицо, совершившее преступление, скроется от следствия или суда. Указанные в законе обстоятельства свидетельствуют о сохранении или даже увеличении общественной опасности лица, вследствие чего давность или прерывается, или приостанавливается. Об оценке общественной опасности лица говорит и ч. V ст. 41 Основ, в соответствии с которой вопрос о применении давности к лицу, совершившему преступление, за которое по закону может быть назначена смертная казнь, разрешается судом. То же самое можно отметить и при анализе ст. 42 Основ. Течение давности исполнения обвинительного приговора прерывается, если осужденный уклонился от отбывания наказания или совершит до истечения сроков новое преступление, за которое судом назначено наказание в виде лишения свободы на срок не менее одного года, ссылка или высылка на срок не менее трех лет. Следовательно, и при давности исполнения обвинительного приговора в основу положено или отпадение общественной опасности лица, или же существенное ослабление этой опасности.

Изменение общественной опасности лица оценивается законом в общем виде. И лишь обстоятельства, прерывающие или приостанавливающие давность, влияют на ее применение. Вследствие этого оценка конкретного поведения лица вне обстоятельств, прерывающих или приостанавливающих давность, не подлежит учету. Исключение составляют случаи применения давности к лицу, совершившему преступление, за которое по закону может быть назначена смертная казнь. В этом случае суд с учетом обстоятельств, характеризующих содеянное, последующего поведения лица и т. д., оценивает конкретные факты и на основе такой оценки решает вопрос о применении или неприменении давности (ч. V ст. 41 Основ). Аналогично решается вопрос о давности исполнения приговора к смертной казни (ст. 42 Основ). Следовательно, неточными являются встречающиеся утверждения о том, что давность применяется лишь тогда, когда виновное лицо в течение давностного срока вело «безукоризненный трудовой образ жизни»,[22] «занималось общественно полезным трудом», вело себя примерно.

Применение давности обусловлено и тем, что запоздалое наказание, примененное через значительное время после совершения преступления, становится вследствие отпадения общественной опасности лица несправедливым. Оно превращается в необоснованный акт возмездия, в неразумную месть.[23]