Александр Чучаев - Государственные преступления в уголовном праве России в XX веке. Историко-правовые очерки Страница 8

Те же действия, при отсутствии признаков ст. 57, выразившиеся в сознательном неисполнении возложенных по службе обязанностей, заведомо небрежном их исполнении или осложнении той же деятельности излишней канцелярской волокитой и т. д. (саботаж) караются наказаниями, предусмотренными ст. 105[87]»[88].

Объектом экономической контрреволюции признаются основы экономической мощи советской власти. Формулировка статьи предполагает два деяния: противодействие нормальной деятельности государственной промышленности, внешней и внутренней торговли, транспорта.

Саботаж выделен в самостоятельный состав преступления и отнесен законодателем к числу должностных преступлений, а не контрреволюционных деяний. Об этом можно сделать вывод по двум моментам: во-первых, в его законодательном определении указано негативное обстоятельство («при отсутствии признаков ст. 57»), во-вторых, содержится ссылка на применение санкций, предусмотренных за совершение должностного преступления.

Согласно определению экономической контрреволюции оно не охватывает деяний, непосредственно разрушающих транспорт или фабрично-заводские сооружения. Подобные действия подпадают под признаки ст. 65 УК РСФСР (см. характеристику выше).

В узком смысле изменническая контрреволюция охватывает преступления, предусмотренные ст. 59 и 66 УК РСФСР. Однако надо иметь в виду, что ч. 2 ст. 210 и ст. 213 УК РСФСР, регламентирующие ответственность за воинские преступления, также предполагали изменнические действия[89].

В ст. 59 УК РСФСР описаны два деяния: 1) сношение с иностранными государствами или их отдельными представителями с целью склонения их к вооруженному вмешательству в дела Республики, объявлению ей войны или организации военной экспедиции; 2) способствование иностранным государствам уже после объявления им войны или посылки экспедиции, в чем бы это способствование ни выражалось.

По мнению А.А. Пионтковского, «первая часть является по своим объективным свойствам подстрекательством иностранного государства к указанным в статье действиям. Следовательно, она не подходит под обрисовку изменнической контрреволюции, данной во второй части ст. 57.

…Это подстрекательство может быть по смыслу статьи совершено как путем непосредственного сношения с отдельными представителями иностранного государства, так и путем обращения к целому государству (например, воззвание по радио)»[90].

Второе деяние, предусмотренное ст. 59 УК РСФСР, по сути, представляет собой частный случай изменнической контрреволюции, указанной в ч. 2 ст. 57 УК РСФСР. Разница между деяниями заключается лишь в том, что первое предполагает оказание помощи воюющей с Республикой международной буржуазии, а не борющейся международной буржуазии, не признающей коммунистической системы собственности, приходящей на смену капитализму.

Обращает на себя внимание описание субъективных признаков преступления, предусмотренного ст. 59 УК РСФСР. В отличие от других статей о контрреволюционных преступлениях в ней не говорится о контрреволюционной цели, а указывается на более конкретные специальные цели – склонение: а) к вооруженному вмешательству в дела Республики; б) к объявлению ей войны; в) к организации военной экспедиции. Это обстоятельство можно, пожалуй, объяснить тем, что указанные цели являются составляющими более общей цели – контрреволюционной, а склонение к вооруженному вмешательству, по сути, есть не что иное как посягательство на диктатуру пролетариата.

Статья 66 УК РСФСР определяет изменническое преступление как «участие в шпионаже всякого рода, выражающееся в передаче, сообщении, или похищении, или собирании сведений, имеющих характер государственной тайны, в особенности военных, иностранным державам или контрреволюционным организациям в контрреволюционных целях или за вознаграждение…».

С. Турло отмечает, что «66 статья Уголовного кодекса определяет участие в шпионаже весьма узко: оно признается лишь тогда, когда проделан длительный процесс шпионской деятельности, не предусмотренной Кодексом. Кодекс предусматривает не полное участие в шпионаже, а лишь некоторые его виды на особых ступенях их развития. Этим Уголовный кодекс упускает многие моменты подготовительной деятельности шпионства. Уголовный кодекс требует, чтобы органы розыска доказали бы преступность шпиона не иначе как в той стадии его деятельности, когда он совершил весь процесс подготовки и достиг главной своей цели, а, следовательно, и менее уязвим. … Благодаря этому часть шпионов может ускользнуть от возмездия Уголовного кодекса вследствие его неполноты»[91]. Автор предлагал выделить стадии шпионской деятельности. Первая из них состоит в изучении лиц, которые по своему служебному или иному положению способны оказать содействие; вторая – подготовка, «подталкивание» последнего к совершению преступления. «Всякий шпион искусственно толкает, прежде всего, намеченного им кандидата в пособники или укрыватели на какие-либо преступные деяния, которые постепенно засасывают человека, а боязнь ответственности за таковые толкает на дальнейшее. Преступление одного гарантирует тайну преступления другого»[92].

Указанные стадии действительно в ст. 66 УК РСФСР не оговорены специально, вероятно, это и не вызывалось необходимостью[93]. Они характеризуют предварительную преступную деятельность. В статье сформулирован усеченный состав преступления, для окончания рассматриваемого деяния не требуется фактической передачи или сообщения упоминаемых в норме сведений, достаточно совершения описанных деяний. Кроме того, приготовительные действия, судя по тексту закона, также частично охватываются ст. 66 УК РСФСР.

Собираемые сведения должны носить характер государственной тайны. «Под государственной тайной буржуазные юристы понимали те сведения, которые известны лишь только определенному кругу должностных лиц и распространение которых за пределы этого круга противоречит желаниям власти … у нас к этому определению нужно сделать одну поправку: государственной тайной являются сведения, известные лишь определенному кругу должностных или партийных лиц и которые не должны выходить за пределы этого круга»[94].

Содержание ст. 66 УК РСФСР частично пересекается с содержанием ст. 61 УК РСФСР (содействие организации, оказывающей помощь международной буржуазии) и ст. 68 УК РСФСР (пособничество контрреволюционным преступлениям).

Статья 213 УК РСФСР предусматривает специальный вид шпионажа, выделенный законодателем по объекту и субъекту преступления. Объектом данного преступления, как и всякого другого воинского преступления, согласно ст. 200 УК РСФСР выступает установленный законом порядок несения военной службы и выполнения вооруженными силами республики своего назначения. Субъект преступления охарактеризован с использованием негативных признаков: воинскими признаются преступления, которые не могут быть совершены гражданами, не состоящими на военной или морской службе.

Указанная статья гласит: «Военный шпионаж, т. е. агентурное обслуживание неприятельской армии путем собирания и передачи неприятелю всякого рода сведений, осведомленность в коих может способствовать неприятелю в его враждебных действиях против Республики».

С. Турло обращает внимание на то, что в законе говорится о неприятельской армии, что предполагает состояние войны. Между тем шпионаж совершается и в мирное время, следовательно, более точным было бы использование термина «иностранной армии». Кроме того, необоснованно сужен характер совершаемых деяний и предмета преступления. Сведения должны обладать особым свойством – их знание может способствовать неприятелю в его враждебных действиях. Автор пишет: «При определении шпионажа следует исходить не из качества сведений, добываемых шпионами, а из образа их действий. Не объект и степень воздействия, а род самого действия определяет шпиона. Независимо от содержания сведений, если они были добыты тайно или под вымышленным предлогом, для передачи кому бы то ни было без согласия соответствующих органов государства трудящихся, налицо уже шпионская деятельность»[95]. При таком подходе деяние фактически теряет законодательные рамки; в качестве преступного может быть признано любое действие, направленное, например, на выявление недостатков в работе организации, без согласия последней.

Уже говорилось, что преступления, предусмотренные ст. 67 и 71 УК РСФСР, не «вписываются» в рассмотренную систему контрреволюционных преступлений, как бы стоят особняком. Строго говоря, они не являются таковыми, так как первое охватывает действия, направленные против пролетариата до того, как он завоевал классовое господство, установил советскую власть и организовал рабоче-крестьянское государство, а второе является преступлением против интересов правосудия[96].