Павел Буркин - Обречённые. Том 1 Страница 34

Мэтхен попытался вырваться — но палачи не дали ни малейшего шанса. И Смрадек, и человек держали, как стальными тисками, и следили за любым движением. С торжествующей ухмылкой за казнью врага следили обе головы Бориса. «Ещё бы не радоваться, — с бессильной яростью подумал Мэтхен. — Ведь со мной, он считает, исчезнут все проблемы. Когда поймёт, что больше не нужен этим, будет поздно».

…В первый миг он не понял, отчего раздался грохот, и ослабли руки палача-человека. Смрадек удивлённо разжал пальцы — и Мэтхен тяжело рухнул на камни возле кола.

— Что за…

И снова — гулкий, наплывающий из мрака грохот. Голова Смрадека взорвалась изнутри, мельчайшим красно-серым дождём брызнуло в сторону завода. Постояв миг на верхней ступени, Смрадек мешком ссыпался вниз. С грохотом опрокинулась утратившая опору стремянка.

— Лови га… — Услышал Мэтхен сиплый голос предводителя, привычного брезгливого равнодушия как не бывало. Мужик явно понял, что происходит. Но отдать единственно верную команду — не успел. Ахнул ещё выстрел, вспышку полностью поглотил смог — но пуля вошла точно в центр груди, вырвав с мясом раздробленную лопатку. Мужчину словно сдул с импровизированного помоста ураган, тело ещё корчилось в грязи, не желая умирать — а грохот уже раздался вновь. Брызнуло красным из ещё одной головы. Неизвестный бил одиночными, но без единого промаха, и равномерно, как часы. Это-то и было самым жутким, начисто лишало не трусливых бандитов сил, превращая добротно натасканный отряд в стадо перепуганных животных.

Кто-то пытался сбежать — таких хватали в толпе десятки рук, мгновенно разрывая на куски. Кто-то пускал суматошные очереди в туман, иногда они даже не пропадали даром, хлеща по толпе. Будто по команде, посельчане качнулись вперёд. Страх, пережитый утром, требовал выхода, мгновенно превращаясь в жажду крови. Редкие и неприцельные очереди свалили нескольких посельчан, но остальные преодолели последние шаги — и вокруг Мэтхена закипела свалка. Мелькали кулаки, клешни, когти, приклады автоматов, ножи, пистолеты. Где-то сбоку грохнула граната, раздались отчаянные вопли, над головой Мэтхена зло взвизгнули осколки, один, попав на сей раз в настоящую голову, оборвал неумолчный вой Козюлиной.

— Изменщики, падлы, суки! — стреляя по недавним «подданным» из автомата, орал «пурзидент». Когда магазин опустел, он швырнул автомат в толпу, и даже приготовился прыгнуть в бой… Но ещё раз грохнуло невидимое в смоге оружие, и здоровяк пошатнулся, рыча от боли и зажимая руками рану на животе. Гром раздался ещё дважды — и сперва правая, а потом левая голова брызнули сизыми ошмётками, будто упавшие на асфальт арбузы. Постояв, тело с глухим «бу-ум» рухнуло наземь.

Больше выстрелов не было. Не в кого стало стрелять: недавно наводившие ужас бандиты валялись в грязи, растоптанные, растерзанные когтями и зубами, пронзённые пулями. Трофейные автоматы покачивались над толпой. Кто умел, в экстазе орал: «Ур-ря-а-а!!!», пытаясь стрелять из автоматов. У некоторых даже получилось, ну, а что под пули подвернулся сосед, так это ж не нарочно… Кто не мог ни орать, ни стрелять, гыгыкали, мычали, выли и хрипели. Какофония была та ещё.

Ученики обступили Мэтхена, кто-то уже грыз верёвки крепкими, острыми зубами, потом один из малолеток выдернул из тела Пахи Драчуна нож. Дело пошло быстрее.

— Э, клоуны, ну, кто тут главный?

Расталкивая мутантов, из тумана выплыла чья-то мощная фигура. Честное слово, мужик по комплекции мало уступал покойному Двуглавому. В мускулистых руках, словно тушью перечёркивая грудь, чернела крупнокалиберная снайперская винтовка. На глаз Мэтхен определить не мог, но отчего-то казалось, что калибр у неё миллиметров двенадцать, может, и больше. Длиной «пушка» была почти в рост мужчины. Теперь понятно, как пули сносили головы и отрывали конечности. Сурово, нечего сказать.

Поначалу Мэтхена поразила не снайпёрка, в конце концов, оружия он уже навидался. Здоровяк, в одиночку положивший пол-банды, был знаком. Да что там знаком… Эту мощную, тяжеловесную и всё же тигрино-грациозную фигуру он не спутал бы не с кем.

Это же невозможно!!! Как можно выжить, попав под очередь двадцатимиллиметровой пушки?! «Интересно, — подумал Мэтхен. — Узнает или нет?»

— А-а, Мэтхен? — ухмыльнулся Забойщик во все тридцать два зуба. — Жив, курилка?

— Ты-то как уцелел? — вместо того, чтобы сказать «спасибо», выпалил Мэтхен. — Я же видел, как тебя из пушки срубили…

— Послужил бы с моё, тоже бы научился ждать пакостей, — ухмыльнулся Забойщик. Хладнокровный расстрел нескольких человек никак не отягощал его совесть. Впрочем, если вспомнить, что это были за люди… — Я смекнул, что будут стрелять, когда пушку доворачивали. А дальше упал покрасивше, чтобы и под снаряды не попасть, и эти не стали добивать. Разок всё ж таки попали, да я… живучим оказался, ха! Поверили, хе-хе, даже когда в «штыковую» пошли, не тронули. Ну, а когда ты геройствовать стал, я под шумок и уполз.

— А пушку где достал? — указал на снайперскую винтовку Мэтхен.

— Паренёк один помог. Я с ним все окрестности облазил, до самого Барьера. Четыре мобсклада нашёл. Старьё, конечно, зато много его, и патронов завались. Я даже танк нашёл исправный. И граники есть, и ПТУРСы, и ПЗРК… Против современного добра — говно и хлам, но оно всё или на орбите, или на Луне. Против нас не бросят. Чести много.

— Погоди-ка, что происходит? — напрягся Мэтхен. — Ты с кем воевать собрался?

Ветеран снова зло оскалился. «Ну прямо бешеный волк!» — подумал Мэтхен. Забойщик одновременно и пугал, и манил, от него будто веяло уверенностью и мощью.

— Два глупых вопроса, парень. Мог бы сам догадаться. Что происходит? Эти ребятки — передовой отряд вторжения. Они должны всех перессорить, устроить гражданскую войну всех со всеми. А когда народишко, во-первых и передерётся, а во-вторых, соберётся большими кодлами, придёт черёд открытого вторжения. Войска на границе уже концентрируются. Повод найдут: например, в защиту мирных жителей, х-ха! А для этого используют выходки каких-нибудь отморозков и повесят на нас всех. С кем воевать? С ними, Эр, с ними. И воевать придётся. Если не хотите сдохнуть, как свиньи под ножом.

— Погоди-ка… — Мэтхен не мог поверить новостям. Неужто началось?! Ещё так много не сделано! По сути, он почти ничего не успел. — Ты что, против них драться станешь? Ты же военный вроде…

— Ага, — зыркнув на Мэтхена исподлобья, буркнул Забойщик. — Курт Ярцефф, последнее звание — капитан Корпуса специальных операций, к вашим услугам. Вот так-то, как за родину умереть, так всегда пожалуйста. А как наглого ублюдка на место поставить — так сразу под трибунал. Ладно, это всё лирика.

— А что не лирика?

— Не перебивай командира! Как я сказал, бандиты — только начало. Готовятся резервисты, тыловики. Техника старая, прошлого-позапрошлого веков, но местным, сам понимаешь, хватит выше крыши. А отсидеться больше не удастся никому: слишком велика группировка, чтобы это был простой рейд. Словом, надо сражаться.

— Как? И чем?

— Ну, про склады я сказал. А «как»… Ваш завод — идеальный опорный пункт. Там мы устроим им кровавую баню. Если, конечно, бойцы будут подготовлены и не трусить.

— Да кто ж их подготовит?

— Я. Давай, подсуетись и собери тут всех по новой. И кто будет отлынивать, скажи, пущу в расход. Понял?

— Да.

— Не «да», а «так точно», курсант Мэтхен!

Глава 6. Чистильщики

— Не спать, девочки! — орал капитан, которого, с лёгкой руки Мэтхена, все стали называть Забойщиком. Кличка приросла намертво, благо, полностью соответствовала владельцу. Капитан и правда начал с того, что показательно забил нескольких до полусмерти, двое вообще померли. Зато остальные осознали, что такое дисциплина, до самых тупых дошло, что неповиновение командиру — чревато. — Не растягиваться, мандавошки! Чистильщики вас перешмаляют, и не запыхаются даже!..

И верилось, верилось! Сам капитан был свеж и бодр после такой пробежки по развалинам, после которой остальные едва могли дышать. Раз за разом он специально отставал, чтобы отвесить пинка последнему, а если упадёт, добавить ещё. Потом с такой же лёгкостью, будто остальные бежали на месте, вырывался в голову колонны. Наконец, когда посельчане уже не только бежать, ползти не могли, начиналась «теория»: капитан показывал какое-нибудь устройство или оружие, и объяснял, для чего оно нужно, и как с ним обращаться. И горе тому, кто умудрялся заснуть.

А потом снова бег, с препятствиями и без, упражнения, отработка взаимодействия, рукопашный бой, стрельбы… Забойщик не успокаивался, пока силы у каждого действительно не иссякали. Народ едва расползался по своим хижинам и отключался, едва коснувшись пропрелых лежаков… чтобы к утру, повинуясь лязгу подвешенного к чахлому деревцу рельса, превозмогая ломоту во всём теле и матерясь, снова ползти на построение. Скидок капитан не делал никому.