Олег Мухин - Pink Floyd: Кирпич к кирпичу Страница 30

ТОММИ ВЭНС: И фактически вы закончили запись в ноябре этого года. РОДЖЕР УОТЕРС: Да. Мы не начали запись сразу, мы не начинали записываться вплоть до апреля этого года. Но мы много репетировали и играли и много переделывали. Поэтому работа над альбомом отняла столько времени, но мы всегда работаем очень медленно, поскольку это трудно.

ТОММИ ВЭНС: Первая песня называется «In The Flesh» («Во плоти»). РОДЖЕР УОТЕРС: Да.

ТОММИ ВЭНС: Она о том, каким в конце концов стал главный герой? РОДЖЕР УОТЕРС: Именно. Она возвращает нас к гастролям 1977 года, которые назывались «Pink Floyd — In The Flesh».

ТОММИ ВЭНС: И потом идет песня под названием «The Thin Ice» («Тонкий лед»).

РОДЖЕР УОТЕРС: Да.

ТОММИ ВЭНС: Она, я думаю, о самом начале становления вашего героя, Пинка.

РОДЖЕР УОТЕРС: Правильно.

ТОММИ ВЭНС: О самом начале жизни Пинка.

РОДЖЕР УОТЕРС: Да, конечно. В конце «In The Flesh» слышно, как кто-то кричит «Врубай звуковые эффекты», и ты слышишь вой бомбардировщиков, это заставляет тебя почувствовать то, что происходит, — на концерте это будет гораздо сильнее. Затем пауза, и мы начинаем рассказывать историю моего поколения. ТОММИ ВЭНС: Военного.

РОДЖЕР УОТЕРС: Да, детей войны. Но если хочешь знать, это могло бы быть о ком угодно, кто пережил потерю близких.

ТОММИ ВЭНС: Такое случилось с тобой?

РОДЖЕР УОТЕРС: Да, мой отец был убит на войне.

(Звучат композиции «In The Flesh» и «The Thin Ice».)

ТОММИ ВЭНС: И затем идет «Another Brick In The Wall. Part 1» («Еще один кирпич в стене. Часть 1»).

РОДЖЕР УОТЕРС: Гм.

ТОММИ ВЭНС: Об отце, который погиб.

РОДЖЕР УОТЕРС: Да.

ТОММИ ВЭНС: Хотя отец в предыдущей песне только перелетел через океан.

РОДЖЕР УОТЕРС: Да.

ТОММИ ВЭНС: Слушая, можно предположить, что он пропал где-нибудь еще.

РОДЖЕР УОТЕРС: Да, можно. Понимаешь? Данное произведение многозначно, это не только о войне. Я думаю, в действительности это применимо к любому поколению. С отцом так же, понимаешь? Я тоже отец, есть люди, которые покидают свои семьи, чтобы отправиться на заработки, — это не значит, что я покинул свою семью, чтобы уехать на заработки, но многие люди делали и делают это. Поэтому здесь не подразумевается только история о ком-то, чьего отца убили на войне, и о ком-то, кто вырастает и идет в школу, но о ком-то, кого покинули в широком смысле.

ТОММИ ВЭНС: «The Happiest Days Of Our Lives» («Самые счастливые дни нашей жизни») — это резкое осуждение, как мне представляется, профессии учителя.

РОДЖЕР УОТЕРС: Гм. Ну, моя школьная жизнь была очень похожа на эту, она была ужасной, она была действительно ужасной. Когда я сегодня слышу людей, скулящих насчет того, чтобы вернули старые средние школы, когда я слышу это, я делаюсь совсем больным, потому что я ходил в среднюю школу для мальчиков, хотя я хочу внести ясность, — некоторые из тех, кто был там учителем, были неплохими парнями, понимаешь? Это не полное осуждение всех учителей скопом, но злые учителя на самом деле могут превратить школу в ад, и в моей школе были такие, которые обращались с детьми предельно плохо. Только притесняли их, понимаешь? Все время. Никогда не поддерживали их веру в себя, не пытались заинтересовать их чем-то, только старались заставить их быть послушными и втискивали их в определенные рамки, чтобы они всегда ПОСТУПАЛИ ХОРОШО.

(Звучат композиции «Another Brick In The Wall. Part 1», «The Happiest Days Of Our Lives», «Another Brick In The Wall. Part 2.)

ТОММИ ВЭНС: Что ты скажешь о песне «Mother» («Мать»)? Что это за мама?

РОДЖЕР УОТЕРС: Сверхзаботливая, каковыми являются большинство мам. Единственное обвинение, которое можно выдвинуть против мам, это то, что они склонны слишком оберегать своих детей, слишком много и очень долго, это все. Это портрет не моей мамы, хотя есть и такие, понимаешь?

ТОММИ ВЭНС: Гм.

РОДЖЕР УОТЕРС: Женщина, с которой я недавно познакомился, позвонила мне и сказала, что, слушая эту песню, она чувствует себя очень виноватой перед своими тремя детьми. Мне это было интересно, понимаешь? Она — женщина моего возраста, и мне было интересно, что она позвонила мне, я был рад этому, понимаешь? К тому же если эта песня так много значит для людей, то это хорошо.

ТОММИ ВЭНС: И затем песня «Goodbye Blue Sky» («Прощай, голубое небо»).

РОДЖЕР УОТЕРС: Гм.

ТОММИ ВЭНС: Что, по-твоему, происходит в этот период жизни Пинка? РОДЖЕР УОТЕРС: Пока мы составляли альбом, я не задумывался о том, по какому принципу мы это делаем, но теперь вижу, что многое в развитии событий напутано. Думаю, лучшей иллюстрацией этому служит концовка первой стороны. Она фактически начинает вторую сторону, так что можешь считать песню «Goodbye Blue Sky» настоящим завершением первой стороны. Да, именно так. Она — воспоминание о детстве и о вступлении в жизнь.

(Звучат песни «Mother» и «Goodbye Blue Sky».)

ТОММИ ВЭНС: И потом идет песня «What Shall We Do Now?» («Чем бы нам теперь заняться?»). Полагаю, она о проявляющейся зрелости.

РОДЖЕР УОТЕРС: Ага. Но этой песни нет на альбоме.

ТОММИ ВЭНС: Точно.

РОДЖЕР УОТЕРС: Она была хорошенькой. (Смеется.) Я думаю, мы исполним ее на концерте. Но если ты обратил внимание, она достаточно длинная, и эта сторона тоже длинная, было очень много материала. Она имеет ту же мелодию, что и «Empty Spaces» («Пустые места»), и мы поместили на диске «Empty Spaces» туда, где должна находиться «What Shall We Do Now?».

ТОММИ ВЭНС: Так как этой песни нет, слушаешь альбом…

РОДЖЕР УОТЕРС: Да, с меньшим пониманием.

ТОММИ ВЭНС: Ну, не с меньшим, но есть период в жизни Пинка, который не показан. То есть он сразу перескакивает из концовки первой стороны в «Young Lust» («Молодая похоть»).

РОДЖЕР УОТЕРС: Нет, он не перескакивает, там все-таки есть «Young Lust», текст которой совпадает с первыми четырьмя строчками «What Shall We Do Now?».

ТОММИ ВЭНС: Гм.

РОДЖЕР УОТЕРС: Что на самом деле означает в тексте песни это перечисление — купить новую гитару, водить более мощную машину, хорошо поработать вечером? Вся эта ерунда?

ТОММИ ВЭНС: Отказаться от мяса, редко спать, завести прислугу…

РОДЖЕР УОТЕРС: Правильно, это просто способы, которыми человек защищает себя от человеческой разобщенности, становясь заложником мыслей других людей. То ли это мысль, что хорошо бы иметь мощную машину, понимаешь? Или мучиться мыслью о том, чтобы стать вегетарианцем. Заимствуя чьи-то мнения, не рассматривая их со своей собственной позиции. В данной трактовке история предельно упрощена.

ТОММИ ВЭНС: Гм.

РОДЖЕР УОТЕРС: Думаю, эта песня подходит для концерта, где только слушаешь слова. Ну, вероятно, надоедает слушать только слова, поэтому и ставятся рок-н-ролльные спектакли.

ТОММИ ВЭНС: Но слова всегда под рукой, если они тебе нужны.

РОДЖЕР УОТЕРС: Да. Вот почему мы не впадали в панику, стараясь привести в порядок все тексты песен на внутренних конвертах альбома. Думаю, важно, что люди могут прочесть их, но это не главное.

ТОММИ ВЭНС: Затем идет песня под названием «Young Lust», поскольку Пинк — рок-н-ролльная звезда. Роджер, был ли когда-нибудь период «молодой похоти» в твоей жизни?

РОДЖЕР УОТЕРС: Ну да, полагаю, это происходило со мной, что-то похожее было несколько лет тому назад. Но я никогда не говорил об этом, понимаешь? Я никогда не рассказывал о чем-либо подобном.

ТОММИ ВЭНС: Гм.

РОДЖЕР УОТЕРС: Я очень боялся. Когда я написал эту песню, «Young Lust», слова ее были совершенно другими, они были о том, что ты покидаешь школу, удивляешься окружающему городу, околачиваешься у дверей порнокинотеатров и порнографических книжных магазинов и вокруг подобных вещей. Ты интересуешься сексом, но ни разу не попробовал, потому что очень боишься. Теперь же слова полностью другие, это была наша совместная работа, в частности с Дэйвом Гилмором и Бобом Эзрином, которые также продюсировали пластинку, мы трое были сопродюсерами альбома. «Young Lust» — это номер-попурри, он очень напоминает мне песню, которую мы записали много лет тому назад под названием «Nile Song» («Песня Нила»), Дэйв поет ее очень похоже. Я думаю, он поет «Young Lust» потрясающе, мне нравится вокал на ней. Но она сделана в виде попурри какой-то молодой рок-н-ролльной группы, находящейся на гастролях.

(Звучат песни «Empty Spaces» и «Young Lust».)

РОДЖЕР УОТЕРС: Думаю, это великолепно. Мне нравится эта телефонистка в конце песни, думаю, она замечательная. Она не знала вообще, что происходит, — конечно, мы немного подредактировали ее реплики, но она быстро включилась в эту игру под названием: «Есть ли там кто-то еще, кроме твоей жены?» Я думаю, это изумительно. Она врубилась сразу же, она потрясающая.

ТОММИ ВЭНС: И затем идет «One Of My Turns» («Один из моих припадков»).

РОДЖЕР УОТЕРС: Да. Мысль, что мы перепрыгнули через много лет песни «Goodbye Blue Sky» через «What Shall We Do Now?» — которой еще и на диске нет — и «Empty Spaces» в «Young Lust», типична для представления. Мы оказались на рок-концерте нашего героя, и потом «One Of My Turns» подразумевает его реакцию на стрессы, и, с самого начала не имея в действительности ничего общего с женщиной, на которой он женат, Пинк рвет со своей женой и приводит в свой номер другую женщину.