Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1989 год Страница 3

Получалось, что дояр Курков и его двенадцатилетний сын видели «гуманоидов» в тот же день, что и друзья харовчанина Сережи Беляевского. Все это мало похоже на случайность, хотя так же трудно объяснимо привычными ссылками на шаровые и черные молнии, свечение болидов или выбросы болотных флюоресцирующих газов. Но что же тогда видели жители этого городка? Очевидно, мы не сможем ответить на этот вопрос еще долгое время, однако предположения, основанные на многолетних наблюдениях и кое-каких научных исследованиях, сделать хотелось бы. Но вот... нужно ли? Не лучше ли адресовать этот вопрос нашей «большой» науке?...

Спустя три дня после нашего возвращения в Москву состоялось очередное заседание семинара «Экология непознанного» под председательством Александра Кузовкина. У меня создалось впечатление, словно все давешние журналисты переместились из Харовска на двадцатый этаж журнального корпуса «Молодой гвардии». Александр Сергеевич Кузовкин оказался под перекрестным «обстрелом». И все же в зале собрались не только для того, чтобы послушать отчет о нашей поездке. На этот раз харовские события комментировал академик АМН СССР Влаиль Петрович Казначеев — председатель Всесоюзного комитета по биоинформационному обмену в природе. По его мнению, кстати, совершенно отличному от «официальной версии науки», наблюдаемые харовчанами летающие объекты нельзя объяснить простыми галлюцинациями, даже связанными с магнитными аномалиями Земли или Космоса. Все говорит о том, что люди и в самом деле наблюдают в воздухе, под водой и в ближнем космосе некие объекты. Но что это, сказать пока трудно. По имеющимся в распоряжении ученого данным, хорошо изученная белково-нуклеиновая форма существования биологического вещества отнюдь не исчерпывает все разнообразие жизненных форм на Земле.

Материал уже был подготовлен к печати, когда нам сообщили, что в Харовске приступила к исследованиям предполагаемых мест «посадок» НЛО группа томских геофизиков. Ученые вооружены приборами и аппаратурой, и возможно, что на этот раз наука более определенно ответит на вопрос: «А что же там было?»

Роджер Желязны, Фред Сейберхэген. Витки

Глава 1

Кликлик. Кликлик. Два градуса право руля. Клик. Клик.

Бежит сладкий сон... Все, его нет. Что же...

— Ты странный человек, Дональд Белпатри,— звучали слова.— И многое пережил.

Я не поворачивал головы. Я притворялся спящим, пытаясь разобраться в своих чувствах. Только что мир вновь куда-то ускользнул... Или дело во мне? Нет, все на месте: вот палуба моего плавучего дома «Хэш-Клэш», плетущегося со скоростью, наверное, миля в час по заросшему мангровыми деревьями каналу, что змеится вдоль Лонг-Ки где-то между Майами и Ки-Уэст. Тепло, прохлада, свет, тень.

Канал местами так сужается, что двум плавающим домам уже не разойтись,— а значит, здесь было достаточно тенисто, что делало летнюю жару сносной. Более того, даже приятной. На остальное мне плевать. Однако... Я так и не повернул головы к Коре, лишь хмыкнул. Я должен был сделать по крайней мере хоть это, потому что по ее тону понял — она знает, что я не сплю.

Но такого ответа для нее оказалось недостаточно. Кора молча ждала продолжения.

— Трюизм,— наконец произнес я.— Назови трех людей, которые ничего не пережили. Назови хоть одного.

— Хорошо образован,— ровно произнесла Кора, будто наговаривала в диктофон.— Довольно умен. Возраст... сколько? Двадцать семь?

— Около того.

— Сложение: крупное. Тело еще не деформировано чрезмерным потреблением блюд итальянской кухни. — За две недели, прошедшие с момента нашей встречи, мы привыкли подшучивать над общей склонностью к мучным изделиям. Сейчас это позволяло ей вести допрос с долей иронии.— Материально, очевидно, обеспечен. Цель в жизни...

Кора замолчала, выжидая.

— Приятное времяпрепровождение,— подсказал я, все еще не поворачивая головы.

С закрытыми глазами легко представить себе, как урчание двигателя сливается с рокотом проходящих через микрокомпьютер битов информации. Я все еще не доверял по-настоящему этой проклятой штуковине — иначе позволил бы дремоте перейти в глубокий спокойный сон. И избежал бы тогда неприятного вопроса... Однако Кора подбиралась к нему уже несколько дней.

— ...каковое возведено в ранг искусства,— продолжала она.— Глаза голубые. Волосы темные, вьющиеся. Черты лица строгие, предвзятый человек мог бы даже сказать — красивые. Нет видимых...

Да, они практически невидимы. При нормальных обстоятельствах. Именно поэтому ее голос затих. Шрамы были хорошо укрыты теми самыми «темными, вьющимися». Кора обнаружила их неделю назад, когда моя голова лежала у нее на коленях; естественно, заинтересовалась.

Я знал, что, если прямо попросить ее отвязаться, она так и сделает. Но, разумеется, после этого я больше ее никогда не увижу. А похоже, Кору тянуло ко мне сильнее, чем требовалось условиями «летнего романа», и я...

Я повернул голову и посмотрел на Кору. Сейчас ее изящное тело вытянулось на расстеленном на палубе пляжном полотенце. Она сняла лифчик купальника, но держала его под рукой — на непредвиденный случай. На случай серьезной ссоры со мной, к примеру.

В сущности, Кора — осмотрительная молодая женщина, какой и надлежит быть школьной учительнице. Высокая, футов шесть ростом. Красивая. Лицо не голливудское, нет-нет. Темные волосы, остриженные короче, чем диктовалось нынешней модой, потому что, по ее словам, за такими легче ухаживать, а у нее в жизни есть вещи поважнее прически...

— Нет видимых причин для существования? — наконец предположил я. Беззаботным тоном, конечно.

Кора чуть повернулась, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Расскажи о своем детстве,— сказала она.— Судя по твоему говору, оно прошло где-то на Среднем Западе.

Тема эта для меня не опасная на первый взгляд. Опасная? Неужели я в самом деле так подумал? Да. На мгновение мне показалось, что меня схватили пинцетом и тщательно рассматривают. Кое-где болело. Может, шрамы. Я всегда считал себя человеком, который не очень-то раскрывает душу, и...

И тут я явственно увидел себя извивающимся в тисках пинцета.

Что-то здесь было не так. Словно существовали определенные вопросы, которые не следовало задавать. Впервые за многие годы я попытался разобраться в себе и осознал, что в ткань моей жизни вплетена нить необъяснимого. Но это и все, что я осознал,— ни пути подобраться, ни тем более вытянуть эту нить.

Видение с пинцетом исчезло так же быстро, как и появилось.

— Верхний Мичиган,— ответил я.— Маленький городок. Уверен, что ты о нем никогда даже не слышала. Представь себе, называется Багдад. Неподалеку от Национального парка Гайаваты. Миллион озер и без числа комаров... Типичная провинция.

Кора улыбнулась — первый раз за долгое время:

— Завидую. Надо полагать, твой отец был владельцем какой-нибудь лесопилки?

Я покачал головой.

— Нет. Всего лишь работал там.

Мне не хотелось говорить о моих родителях. И, между прочим, даже думать о них. Хорошие люди, вот и все. Жизнь в Багдаде была идиллической, ребенком я коротал дни подобно Гекльберри Финну. Но все это осталось в далеком прошлом, и я не испытывал никакого желания возвращаться к нему.

Из-за поворота навстречу нам выплыл еще один плавучий дом. Мой компьютер отвернул «Хэш-Клэш» немного вправо, уступая проход.

— Я думала, ты живешь на какое-то наследство.

И тут у меня заболела голова — возможно, из-за солнца. Я сел и помассировал шею.

— Мы не взяли удочек, да? Черт побери, а ведь собирался! Забыл...

— Ну, хорошо, Дон, прости. Это не мое дело. Встречная посудина выключила двигатель и скользила по инерции. В иллюминатор высунулись два парня. Полуобнаженные загорающие девушки вовсе не являлись здесь редкостью, но, очевидно, не такие красивые, как Кора. Один из парней отпустил какую-то шуточку, но я сделал вид, что пропустил ее мимо ушей и лишь загородил надевающую лифчик Кору.

— Нет! Ну, Кора... Черт побери, ты не так меня поняла!

— Я не обижаюсь.

— Но ты удаляешься от меня, я чувствую.

— Удаляюсь? Или меня отталкивают?

— Я...

Ухмыляющиеся юнцы проплыли мимо и запустили двигатель под моим почти беспомощным взглядом.Сев спиной к Коре и свесив ноги с палубы, я заколотил пятками по стекловолокну корпуса.

— Дон, меня действительно не касается, откуда у тебя деньги. Я знаю только, по твоим же словам, что тебе на счет ежемесячно поступает восемь тысяч долларов...

— Когда это я тебе сказал?

— Ночью, несколько дней назад, практически во сне,— ответила она.— Похоже на правду — ты ведешь довольно обеспеченную жизнь.

Мое лицо под тщательно культивируемым загаром покраснело.