Три Царя - Игорь Маревский Страница 34

— Да ну тебя… Эт зачем еще?

— Поверишь или нет, — продолжил старик. — Сила и влияние Чернобога ночью куда могущественнее чем Родья. Черного в его имени только то, что ночь его стихия. Время, когда темно.

— И во тьме этой твари кровожадные прячутся, ¾ выпалила девушка, однако по глазам её было видно, что она внимательно слушает рассказ Семирода, словно маленькая девочка.

— Твари и днем бедокурят. Мы люди, такие существа, и говоря люди, я имею в виду всех разумных и нет. Для нас свет это время для бодрствования, жизни прекрасной и яркой. Днем мы не спим, улыбаемся, работаем и ведем активный образ жизни. Как только солнце уходит багровым закатом за горизонт, а день сменяет ночь, мы плетемся в избы и чувствуем усталость. Ночью спать положено, а днем бодрствовать. Поэтому в ночи для нас глаза у волка больше, а клыки острее и сильнее всегда будут. Биологическая потребность, завязанная на суеверии и предрассудках. Ночью мы слабы, плохо видим, и почиваем сном невинного ребенка, так и родились мифы о Чернобоге. О боге, который живет во тьме, и Тьмою управляет, значимо и тварями составленными нашими разумами тоже. Кровожадными как мы их считаем, да скорые до плоти человеческой.

— Так ты хочешь мне сказать, что Чернобог и все колдовство его и дух — это не есть зло? — девушка настолько была заворожена рассказом старика, что практически не моргала, а руки сами по себе выщупывали перья из тушки.

Старик потер бороду, периодически посматривая на раненого мужчину, а затем ответил:

— Зло и добро, юная Бруня, это явление взаимосвязанное, но отвечая на твой вопрос — да. Может тьма и его стезя, однако ничего «темного» он в себе не несет, как мы привыкли понимать это слово. Правда, что множество ритуалов некромантии, порчи и заговоров проводится под ночным сводом, и правда в том, что для некоторых это обязательно. Большинство же просто опасно проводить средь бела дня, так как розгами и палками за это бьют, а за ночниц, ведуний и прочих ведьм, ты к Лику иди. Только оно ответы знает.

— Говоришь ты складно, Семирод, да ко мне ты был добр, выходил, кормишь уже вторую неделю как. Не знаю, может ты и прав, но только.

— Поверь, я видел, как люди такие зверства творили во имя Матери Земли и называли это светом.

— К слову о земле, — девушка собрала пух и перья и тут же набила их в подушку, на которой спал Семирод. ¾ Ты упоминал о молодости целителя, знаешь много о них… некромантии и заговорах. Ходишь по болоту как свой, хотя от одного вида из окна меня в дрожь бросает. Как давно ты в отшельниках?

— Я думаю, теперь моя очередь задавать вопросы. Тебе так не кажется? — старик благодарно принял предложенную ему чашку чая и сделал глоток.

— Кажется. Спасибо еще раз Семирод.

Старик медленно встал и молча отправился на кухню, где уже закипала вода для разделанной тушки, а когда вернулся, спросил.

— Что с вами произошло, почему ты так бережно относишься к этому мужчине, ведь сама сказала, он тебе не друг.

— Спас он меня, — в пол голоса ответила она. — Оба спасли. Что случилось не знаю. На дворе стоял обычный день, я, как полагается, работала по хозяйству, барин вот должен был вернуться из поездки, как налетели они. Туча целая, словно облако мрачное спустилось с небес.

— Монстры?

— Хуже, — её голос задрожал, а глаза налились ужасом все еще свежих воспоминаний. — Разумны они и организованны. Рать целая, не подсчитать. Доспехи темно-пурпурные у них, кони вороные, да не нашенские. Гривы не кудрявы, сбриты, железом околочены, а из пасти огнем дышат. Ворвались в удел как кошка на печь. Били, кричали, убивали. Страшно очень.

— Прости, — произнес Семирод. — Но мне нужно знать больше.

— А больше то и нечего. Убивали как я и сказала, огню придавали всех подряд, мужчин, женщин, даже стариков и детей. Жгли, били. Тот, что к праотцам отправился, первый забежал к нам и старался семью барина вывести, и меня прихватил, хоть я и служка простая. Второй, что за печкой лежит, другом его видимо был, так как рванул за ним сквозь пекло и кровь. Я испугалась, страшно испугалась. Не помню, что было дальше, били нас, всех били. Помню, что кто-то получил по голове, а Барин тут же её лишился. Меня не тронули, видать не так важна была. Не могла я их бросить, спасли ведь, кольчугу стянула, дабы нести было легче, мечи побросали и дворами поползли к стойлу. Там на белогривого, детенку барскому что причитался, посадила и рванула что есть сил. Гнала бедолагу до тех пор, пока за полосу не зашли, а дальше не помню.

— До полосы гнала? Ты уверена? — старик медленно прошелся по бороде.

— Как наяву, — ответила девушка. — Чувство еще помню, когда из удела вышли, что спаслась я, и защитников своих вытащила. Что делала дальше, тебе виднее.

Семирод откашлялся и встал со стула. Она смотрела на него невинными глазами полными страха воспоминаний. У мужчины был серьезный взгляд, который она видела впервые, спустя всё это время. Старик мельком бросил взгляд к своему дневнику, а затем сказал.

— Начисти картошки, да забрось в котел. Можешь брать с кухни что понадобится, свари нам вкусную похлебку и… спасибо за рассказ.

Глава 10

10

Это был огромный и мускулистый волк. Он неспешно вышагивал в сторону человека, описывая взглядом всё поле сражения. Дэйна, Мира и Ярик хотели подойти к Балдуру, но тот легким жестом указал им остаться на своих местах. Сырник дрожал.

Чем ближе он становился, тем больше можно было разглядеть разницу между ним и волколаками. Первое и самое очевидное, что бросалось в глаза, так это видовое различие. В то время, как члены его стаи стояли ровно на двух лапах и имели длинные и мускулистые руки с острыми когтями, вожак представлял собой самого обычного волка исполинских размеров.

С каждым его шагом можно было почувствовать, как содрогается земля, а в воздухе отчетливо начинает веять могущественным духом. Волк подошел вплотную к человеку, и обнюхал его с