Коллектив авторов - Плавучий мост. Журнал поэзии. №2/2016 Страница 35

это 1 стихотворение: говоря это я полагаю, что это

1 стихотворение, да, это действительно 1 стихотворение. Мой

врач говорит, съешьте-ка 1 стихотворение, я

не знаю как его готовить, говорю я в ответ. Когда Антони

Тапиес говорит, что эти белые очертания являются 1 креслом, я

и вправду узнаю в этих белых очертаниях в самом центре

одно кресло. Я говорю об одном писсуаре, это

1 художественное произведение, говорит Марсель Дюшан,

да, это 1 художественное произведение. Когда же я говорю,

белые барашки плывут по небу, это и вправду

белые барашки плывут по небу

Равное

на подоконникесидит белыйшпиц; я обнимаю его за шею,отцовская шапка сползаетпочти закрывая мое лицо; рядомв фиолетово-беломплатье с рюшамиулыбается милая бабушка:в магниевом свете фотовспышки отца мы всеодновременно вздрагиваем; хоронимдруг друга, а яживу

мое тишайшее слово

поблекнет как трава – и моя рука и мой зрачокпоблекнет как трава – и моя нога и мой волоси мое тишайшее словопоблекнет как трава – и твой рот и твой ротпоблекнет как трава – и твой взгляд на мнепоблекнет как трава – и моя щека и моя щека и крохотный цветоккоторый ты привык видетьпоблекнет как травапоблекнет как трава – и твой рот и твой пурпурно-алый ротпоблекнет как трава – но ведь ночь но ведь туман но ведь чувствопоблекнет как трава поблекнет как трава

Иногда во время каких-нибудь случайных жестов

Иногда во время каких-нибудь случайных жестовмоя рука слегка задевает твою там где кистьили же мое тело помещенное в одежду само того не замечаяедва касаетсяна мгновение твоего тела в одеждетакие вот едва заметные покачивания как будто у растенийтвой скошенный взгляд и твой глаз целенаправленно устремленныйв пустотутвои по-прежнему намеренно повторяющиеся вопросы а куда тыедешь летома что ты сейчас читаешьпронзают мое сердце насквозьа затем проходят сладостным лезвием прямо по горлуи я вся пересыхаю будто фонтан одним жарким летом

Джим Моррисон

Парижские записи

Поэма солиста группы «Дорз», поэта-визионера Джима Моррисона (8 декабря 1943, Мелборн, Флорида – 3 июля 1971, Париж) «Парижские записи» (Paris Journal) публикуется в русском переводе не впервые. Текст оригинала печатается по изданию «The American Night. The writings of Jim Morrison, Volume II. Villard Books, New York, 1990 (репрезентативному собранию стихов Д. M., увидевшему свет лишь по прошествии 20-ти лет после смерти поэта). В американском комментарии читаем: «Он (Д. М.) вывел на обложке черного ученического блокнота заглавие «Парижские записи», а на последней странице изобразил одинокую фигуру хичхайкера, стоящего у обочины шоссе. Содержимое блокнота, по-видимому, и было последним, что сочинил поэт».

Перевел с английского К.С. Фарай[8]

А ведь много забытоА что не забытоТо лучше забыть

Зарожденье идеиневинностичревато утратами

Черный музыкантна горной вилле

Ниггер на задворках,Скелет в чулане

Не пугайся. Я – так

Старик. Невесть чьядочь

Привстав,принимает нас в комнатес разбитым фоно и неважнойживописью

А ему на работук приходу новой жены

(Рассады свечейв Нотр-Даме)

монашки-нищенки,котомки вытряхнув,глазами птичьими

скользят меж витражейневзрачныхОкон

Пишу. А тывсе ближе

дай мне любви своейвзгляд утомленный, напившийсягрусти

Парк на окраине –тот, где слонялись

и бескровный мятежпожелтевших плакатовна стенах, готовых обрушитьсявместе с граффитив навалы цемента

проглот пылесоси часы с барахолки

Помню фривеи

Лето, поблизостибрат – океан

Налетавшие штормы

вспышки огня в грозовых небесах

«дождь, ночь, отчаяние –нелучшие места в фургонах».Трясись, Ванда!Шальная болотнаяшмара

Не обламывай

Тащи свои жирныеЛяжки под этотЮжный навес

Плевать.

Вышло клевоПлясала раздетой, натягиваяна себя шмотки.

Ветхий, дешевый отельс бездомными в параднойблагородными поборникаминищеты

Через улицу виденфасад известной бильярдной,куда забегают актеры выпить

с заправским асом – дом роднойбит-поэтов,музыкантов иизбравших путь

по принципам дзенаот Китаяк Подземкеза 4 простых воплощения

В слезах его с насиженного местасогнали по указке полициии мебель вынесли наружу.Пластинки, мелочи.А репортеры подсчитываливопли и проклятиядля газет:

«Надеюсь желтые торчкитебя сцапают»и у нихвыйдет ибомак правит миром

Этот нежный, прекрасныйцветок

Красавчик Билли!

А помнишьзмеялюбовника

ласки в смятойтраве, в песке,в агавах

Я не забыл.

И помню звездыв кромешнойтьме

смакование влагалищадо точкипрозрения

И какие там, Боже,

Персидские ночи?

«Стоит дворецв каньонеТо наш родимыйкрай

Я одинок отнынеВорота в Садоткрой

Но призракиКаньона –исчезлив синеве ониИ вот – растаяли мечтыВ свой Сад меня верни.Того, кто в Райпотерянный идетПусть прозовут глупцомте, для когоиного мира нет

Где лгут друзья, плывятак безрассуднов угодьях личных и садах»

Промежность расцвелапод треск стеныфанерной

Чудовище расхохоталосьсквозь зеркалопри виде дуракапечальногои комнаты вокруг

Дай песниПеть хочуи самоцвет мечтычтоб грезить

и подарю любви тебецветение

Солнце

под водойнеожиданно рядомвещицы мелькнули

негритенкас моторки – ласты и маска

Из ноздрей полиласькровь слюдяная,когда всплыли наверх

Поднялись, будто снова пульсируяв своем влажном миреВнизу было ЦарствоИмперия бесшумных пескови – да, разодетыерыбки– не покидают ведьдо последнегоСладостной бездны

Съедаю тебя,избегая словесныхкостей

сыплю жемчуг

Девочка сильнокричала вначале,когда отбивалибока ей дубинками

А я, замерев у огня,через дверьтаксофона

видел их наступлениев раскатахиндейского гиканья

ощущал адреналинстраха полетов

лихорадку ужасав тяжком угарекровавой возни

Наги приходими ложимся в рядв земле,где тесто – мыи черви нас едят

Эти стихитебеВеликий текучий похабно цветущий зверьВеликое надушенное отродье адаВеликая добрая заразаи летняя чумаВеликий проклятый сраный мудилоМать твою – урод

Ты лжешь, мухлюешь,крадешь, губишь

лакаешь палящего Югарвотное пойлоалчности

подыхаешь навеки один

По горло в грязиНезнакомец в твоемтрико

и кто это по-твоему?

Ты в курсе

Ты знаешь большечем выдалГораздо больше, чем выложил

Великая грешная сучка-ангелты был близок мнеты правда был

нужен мне

Расскажи, как пришел и узрел,посмотрел мне в глазаи увидел тень часового,сдающего постЗдравых раздумийсо вкусом безумияХичхайкер прижалсяк обочине и возделбольшой палец,исчисляя границыразума.

Васыль Стус

Стихотворения

Род. в 1938 г. в Виницкой обл., в крестьянской семье. Окончил историко-филологический факультет донецкого пединститута. После службы в армии работал учителем в Горловской школе, потом в местной газете редактором. Затем поступил в аспирантуру института литературы им. Шевченко при АН УСС в Киеве. Активно писал сам и переводил с русского, немецкого, испанского, позднее – английского и французского языков. После антисоветской акции на премьере фильма Параджанова «Тени забытых предков» в 1965 г. был исключен из аспирантуры. Работал на шахте, на стройках, на железной дороге и в метро – от истопника до старшего инженера. Активно участвовал в диссидентском движении, в 1972 г. арестован за публичное выражения своего мнения и протесты против арестов инакомыслящих в СССР. Объявлял сухую голодовку, погиб в карцере при невыясненных обстоятельствах в 1985 г. Незадолго до смерти был выдвинут Генрихом Беллем на Нобелевскую премию по литературе.