Измена. (не ) Его невеста - Лада Зорина Страница 41

Чёрт, чёрт, чёрт! Это лишний раз напомнило ему, что только что между ними произошло. И что вряд ли их ощущения от произошедшего совпадали.

— Полина, вернись в постель, — нет, просить он по-прежнему не умел.

А она по-прежнему не собиралась ему подчиняться.

— Ни за что! Никогда! Ни за какие сокровища мира!

— Полина… не смей.

Но она уже мчалась к дверям, будто разгневанная греческая богиня — длинные локоны плясали у неё за спиной и щерились на него рыжеватыми змейками. Мол, смирись, больше ты её не получишь.

— Ещё как посмею, — бормотала она, но озвучивала мысль скорей для себя.

— Я не это собирался сказать, чтоб тебя! — рявкнул он, ощущая, что балансирует над самой пропастью. Ещё секунда, и он таки начнёт просить её остаться.

Она схватилась за ручку двери, обернулась:

— До сих пор ты всегда говорил то, что думал. Люди в момент не меняются. Они вообще не меняются. Ты — тому доказательство.

И она вышмыгнула из его спальни.

Глеб выругался в пустоту, саданул кулаком по остывшей постели и повалился на подушки.

Но если он надеялся, что беспокойный сон и новый день хоть что-то изменят к лучшему, то ошибался.

С утра и до обеда он потонул в рабочих вопросах. На пару часов заглянувший по делам Марьянов, доложил, что у них наметился кое-какой прогресс по информационной утечке, но результаты ему сообщат позже.

И он, конечно, не мог не поинтересоваться.

— А что это ты, кстати, главной новостью со мной не делишься?

Глеб приподнял гудевшую голову и потёр переносицу. Интересно, о чём он? Единственной главной новостью для него была вчерашняя дикая ночь, где он балансировал между острым наслаждением и не менее острым разочарованием от того, что оно так не вовремя и так безобразно оборвалось.

— Напомни.

— У-у-у-у, — его собеседник усмехнулся, — ты что-то, Глеб, совсем сегодня не в форме. Тебе бы передохнуть. Я о ДНК-тесте.

Ах да. О ДНК-тесте.

— Я его выбросил.

Он мельком взглянул на вытянувшееся от удивления лицо старого друга.

— Что-то… что-то я не понимаю.

— Зато я понимаю, — Глеб едва заметно дёрнул плечом. — Он мне не нужен.

И вчерашняя постельная катастрофа в его решении ничего не меняла. Скорее уж наоборот.

Глеб сделал кое-какие пометки в еженедельнике и встал из-за стола.

— Когда появится хоть какая-то информация об утечке, сразу мне отзвонись. А пока, извини, у меня появились дела.

Самое время придумывать, как разгребать последствия той самой постельной катастрофы.

Глава 49

Только гнев и позволил мне продержаться достаточно долго для того, чтобы добраться до собственной спальни, захлопнуть дверь и на всякий случай закрыть её на замок. Впервые за всё то время, что я здесь жила.

Мне просто казалось, Уваров замешкался всего на минуту. Вот сейчас он накинет что-нибудь на себя и примчится, начнёт выламывать дверь, чтобы… чтобы снова на меня накинуться. Подобной слепой агрессии я бы точно ему никогда не простила.

Я подтянула тяжёлое покрывало к ключицам и медленно выдохнула. От накативших воспоминаний колени в мгновение ока ослабли.

Нет, нельзя раскисать. Нужно… нужно в душ. И немедленно.

Спустя четверть часа я выкарабкалась из своей необычной «одёжки», которая сразу же полетела в корзину с грязным бельём, и со стоном неимоверного облегчения опустилась в наполненную до краёв ванну. Горячая вода и густая ароматная пена окутали моё потрясённое тело, и на мгновение мне даже почудилось, что ничего страшного не произошло.

Мои щёки тут же раскалились докрасна, стоило вспомнить, что именно произошло. Но даже сейчас, после всего, что стряслось, я не могла себе врать — близость с Уваровым была какой угодно, только не страшной.

Да господи боже мой, я стонала под ним и извивалась, буквально сгорая от нетерпения! Я его на случившееся, считай, сама подтолкнула. Я ждала, когда он сгребёт меня в охапку и утащит к себе поскорее.

Боо-о-о-оже мой, да что же такое творилось!

Ну как можно хотеть кого-то, кого ненавидишь? С кем у тебя такие сложные отношения. Как это всё у людей так устроено по-идиотски?

И нет бы этот вечер хоть что-нибудь между нами магическим образом разрешил. Нет бы хоть чуточку примирил нас. Куда там!

Я обмираю от накрывающих меня неведомых прежде ощущений, а он мне — про пластику!

И я снова стону, но уже от ощущения жуткого унижения и стыда. Сползаю вниз, пока вода и пена не касаются носа.

Нет, Уваров действительно выглядел ошарашенным. И я ведь пыталась его предупредить, но… но всё как-то очень быстро случилось, я попросту потеряла голову, и было уже совсем не до разговоров.

И во что всё это вылилось…

Но даже сейчас, злясь и негодуя, я отчётливо понимала — если нечто подобное повторится, если супруг подступится с очевидными притязаниями снова, долго ему сопротивляться я не смогу.

Я до сих пор ощущала сильные руки, державшие меня в своём надёжном кольце. Большие ладони с длинными пальцами, нежно касавшиеся моей кожи. Его губы… господи, его губы…

По телу, невзирая на горячую воду, прокатился сильный озноб.

И почему-то прямо сейчас вспомнились рассказы Ольги о том, какой он верный друг, и добрый, и заботливый, и… и самоотверженный с теми, кого по-настоящему любит.

Любит.

Страшное слово.

Тяжёлое как целый мир. Таким словом можно убить, раздавить человека, если говорить его, ничем не подкрепляя.

Ведь наш брак, и даже сегодняшняя близость — совсем не про это.

Страсть можно испытывать и не любя.

Я рассерженно шлёпнула по воде. Ошмётки пены полетели в разные стороны.

Да сдурела я, что ли, о таком вот раздумывать! Что у меня в голове? Какая любовь?

Он просто изголодался!

«А ты? — шепнул кто-то в моей голове. — С тобой тогда что приключилось?»

Я схватила мочалку и принялась остервенело натирать плечи, игнорируя эти вопросы.

Я игнорировала их весь оставшийся вечер и даже умудрилась ненадолго заснуть, измотанная всем, что приключилась за этот насыщенный день.

Рано радовалась.

Проснувшись посреди ночи, перевернулась на другой бок и на какое-то безумное мгновение почти ощутила, как прижимаюсь к спавшему рядом супругу.

Мне хватило всего пары мгновений, чтобы взвиться в постели от странного наваждения, атаковавшего меня межу сном и реальностью.

Сердце колотилось в горле, будто всерьёз собиралось удрать.

Я таращилась в темноту, а тишину огромной спальни нарушало лишь моё сбившееся дыхание.

Для верности