Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1962 год Страница 5

Да, в борьбе.

Апологеты старого мира, эти духовные скопцы, сочиняющие — за доллары и франки — свои пухлые пасквили «против коммунизма», пытаются иногда изображать коммунистическое общество как некое стоячее болото — царство ожиревших от сытости и духовно обленившихся людей. Обществу коммунизма, возглашают эти адвокаты на службе у биржевых акул, будет недоставать, видите ли, «духовной подвижности». Ему не с чем будет бороться. Оно будет «обречено на застой».

Жалкий лепет жалких и нищих духом людей!

Сегодня, при свете разгорающейся зари, мы видим все отчетливее, все яснее контуры нового века. Мы видим, что коммунизм в действительности среди многих других жизненно важных задач пойдет навстречу одной из самых героических и самых вдохновенных битв — битве, которая потребует величайшего напряжения сил, величайшей смелости, и подвигов, и воли к борьбе и победе.

Я говорю об эпохе освоения космоса.

Да, там, в просторах занебесья, первых поселенцев и исследователей, пионеров и освоителей небесной нови будут ждать всё большие, исполинские трудности (связанные с проникновением в новую и чуждую материальную среду). Там будут яростные схватки с дикой и враждебной природой. Там будет боренье воль и смелые дела, доблесть, слава и былинные подвиги. Будет где развернуться силушке богатырской!

И в этом обществе счастливых и свободных людей, которое пойдет на штурм космоса, будет действовать, стало быть, все та же туго сжатая пружина прогресса: борьба! Борьба, но не людей с людьми, а людей с непокорной природой. Борьба — залог перемен и вечного движения. И счастья. Потому что счастье человеческое всегда было, есть и будет в беспокойстве ума, в преодолении препятствий, в движении вперед.

Пределов движению не будет!

Пределов не будет ни в пространстве, ни во времени, потому что у вселенной нет границ, и поток времени струится вечно, и, подхваченное этим потоком, человечество не остановится нигде и никогда.

И тут мы приходим ко второму важному и поистине революционному философскому выводу, означающему, по существу, сдвиг в мировоззрении, сравнимый с тем, который произошел в дни Колумба и Коперника.

Человечество вечно. Роду людскому не будет конца.

Это положение изменяет сложившиеся ранее представления. Наука XIX и начала XX веков не располагала данными для того, чтобы подойти к этому выводу. В кругозоре науки XIX века судьба человечества связывалась неизбежно с судьбой одной планеты — Земли. А судьба Земли казалась роковым образом зависящей от будущей истории Солнца. Солнце, расходуя постепенно запасы своей энергии, спустя многие сотни миллионов лет будет излучать все меньше тепла и света. Наступит и такой момент — астрономы определяют этот срок в сорок пять — пятьдесят миллиардов лет, — когда дневное светило вовсе прекратит свое существование. Отсюда мысль о неизбежной гибели всего живого.

Брюсов с большой трагической силой нарисовал этот предполагаемый последний акт истории земного шара.

...Земля, покорная судьбе,

Промчит лишь трупы да гробницы.

Покорная судьбе Земля? Вот этот основной и решающий тезис как раз и подвергается сейчас пересмотру в свете научных идей космической эры.

В рамках фактов, доступных науке XIX века, я повторяю, и впрямь не рисовалось иной перспективы, кроме той, которую поэтически нарисовал Брюсов. Но нужно сказать, что нигде и никогда в трудах классиков научного материализма этот вывод о судьбе человечества не связывался с какими-либо коренными и непреходящими положениями материалистической диалектики. Вовсе нет! Этот вывод всегда рассматривался как вывод, извлеченный из одной лишь частной а конкретной ситуации, сложившейся в определенный период развития науки. И только. Некоторые популяризаторы естествознания пытались, правда, подводить под этот вывод «философскую» базу. Они ссылались на то, что все, мол, что «имеет начало», неизбежно должно «иметь и конец». А посему и человечество, которое возникло путем развития животного мира в определенную эпоху, «обязательно» рано или поздно вынуждено будет сойти со сцены.

Но этот довод вовсе не имеет принудительной силы. Предполагаемая гибель человечества вследствие охлаждения Солнца никак не была бы связана с внутренними закономерностями истории людского рода. Это обстоятельство чисто внешнее, которое вторглось бы в ход событий со стороны.

Теперь мы можем твердо сказать: естественные процессы, происходящие внутри Солнца, не остановят развития человечества.

Безграничность ресурсов технической мощи людей прежде всего снимает в принципе зависимость человечества от лучистой энергии Солнца. Я касался уже этих удивительных возможностей в наших предыдущих беседах. По мере ослабевания потока солнечной теплоты люди смогут пустить в ход, например, источники «эйнштейновской» энергии ( я говорю о знаменитой формуле Эйнштейна Е = МС2, связывающей массу с гигантскими запасами скрытой в веществе энергии). Бросив, например, в «переплавку» массу, равную горе Монблан, можно будет когда-нибудь зажечь неподалеку от Земли искусственное солнце. Человек сможет, далее, использовать этот же источник энергии, чтобы превратить самое Землю в реактивный корабль. Тогда возникнет возможность передвинуть земной шар (по мере надобности) ближе и ближе к угасающему Солнцу. Можно думать, наконец, — и это рисуется как логически закономерная ступень эры космоса — отчалить совсем от Солнца, перебазировавшись к другим звездам.

Но, вероятно, еще задолго до того, как возникнет подобная необходимость, человеческий океан уже свободно разольется по звездным мирам вселенной. Лишь часть человечества останется жить на Земле. Миллиарды и триллионы ее сынов и дочерей растекутся по звездной чаще Галактики. Мысль о родной матери Земле останется, конечно, безмерно дорогим воспоминанием для людей. Духовная связь с нею не прервется никогда. Но подобно тому как пуповина, связывающая ребенка с организмом матери, отпадает в назначенный природой час, примерно то же самое случится и с человечеством. Циолковский гениально выразил эту мысль в следующих словах: «Земля — колыбель человечества, но нельзя же вечно жить в колыбели!» Циолковскому принадлежит и идея бессмертия человечества.

«Человечеству открывается будущее, независимое от солнечной энергии, — писал Константин Эдуардович в 1912 году. — Человечество вечно, как сама вселенная...» «Нет конца жизни, нет конца разуму и совершенствованию человечества. Прогресс его вечен. Смело же идите вперед, великие и малые труженики земного рода, и знайте, что ни одна черта из ваших трудов не исчезнет бесследно, но принесет вам в бесконечности великий плод!»

Мы утверждаем: бесконечная материя вечна. И вместе с нею и те части материи, которые поднялись в своем саморазвитии, превратившись в трепетную, бесценную ткань мозга, эти крупицы материи, которые претворились в мыслящие, разумные существа, они — на определенной ступени развития — также завоевывают для себя вечность и бесконечность, присущие материи в целом! Подобно дрожжам, брошенным в чан с костной массой, эти сгустки мозгового вещества, снова и снова возникая, пополняясь беспрестанно из праха неорганической материи, переносятся со звезды на звезду, с планеты на планету, бесконечно распространяя свое влияние на бесконечную вселенную.

Человеческий род бессмертен.

Какой источник оптимизма (и какая катастрофа для религии), какое горделивое сознание силы разума, порожденного материей и ставшего ее преобразователем, ее властелином!

Владимир Львов

Яд спасает от смерти

Как? Вы не были в Бутантане? — спросили меня однажды бразильские друзья.

Мне пришлось признаться в своем невежестве, и мы отправились в институт со столь заманчивым названием (Бутантан — индейское название долины в черте города Сан-Паулу, где расположился Институт змей. В переводе означает «сильный ветер».). Впрочем, слово «институт» звучит в данном случае слишком скромно: огромный парк на холмах, музей, административный корпус, питомники, коттеджи лабораторий, жилые дома, оранжереи, склады, гаражи — все это напоминает скорее целый научный городок.

Вступая в пределы Бутантана, вы невольно содрогаетесь только от сознания того, что вам предстоит увидеть: ведь здесь собраны все ползучие гады, каких только изобрела природа — от пятиметровой анаконды до безобидной на вид змейки, укус которой может свалить слона.

Посла путешествия по залам институтского музея и осмотра стендов со статистикой укусов, шкурами и скелетами змей, сеньор Жайро, научный сотрудник института, привел нас в питомник.

Это огромная бетонная чаша под открытым небом, на дне которой для переселенцев из джунглей созданы все необходимые условия: трава, деревья, ручьи в кафельных берегах, скальные глыбы и даже домики — маленькие куполообразные сооружения из красной глины.