Наследство мага - Алексей Гулин Страница 5

Когда-то в Королевстве Дагнар вспыхнул мятеж: король умер, не оставив прямого наследника. Два двоюродных брата вооружили войска и готовились к битве за столицу и престол. Но, в ночь накануне битвы, в шатер одного из них пришел оракул и сказал: «В бою завтра ты встретишь только смерть. Твое королевство лежит не здесь, а за горами». Сказав это, оракул упал и умер — от старости. Принц Воронион не посмел ослушаться, послал гонца к брату, признавая его законным королем, и пошел со своими сторонниками в горы. Тяжело им пришлось на перевалах, но когда они перебрались на ту сторону, их ожидала награда: теплые плодородные земли населенные примитивными народами. Они легко обратили туземцев в рабство, а из Дагнара пошли переселенцы; король Калдуин не препятствовал им и даже признал брата королем, равным себе.

Много всего произошло с тех пор в Королевстве Воронион: нападения варваров, восстания рабов, войны магических орденов, войны с соседями. Только с Дагнаром войн никогда не было. Помощи оттуда не было тоже, но, иногда, прочный и надежный мир с соседом бывает лучше иной помощи. Множество людей погибло во время последней войны орденов, сто пятьдесят лет назад. Волшебники посчитали, что именно они должны править королевством, все, кроме Ордена Пепельной Луны, который всегда был на стороне короля. Сталь королевских воинов и заклинания Ордена сломили магов, оставив лишь руины на месте их резиденций, а белые башни победившего ордена стали одним из столпов королевской мощи.

Но кроме бед, было и много хорошего. Выросли величественные города: Транор, столица королевства, Каргер, крупнейший морской и речной порт, Варар, стоящий посреди плодороднейшей равнины, и Брайнар, город на реке, где в башне волшебников поселился мальчик Шарби. Полководцы короля Ворониона стали Великими Лордами, которым принадлежали огромные земли с деревнями и даже небольшие города. Да и простые люди стали владельцами собственной земли и обрабатывали ее, кто — сами, а кто — с помощью рабов. Рабочих рук поначалу сильно не хватало, и Великие Лорды устраивали набеги на соседей, а также поощряли рождение новых рабов. Но, теперь, и это стало ненужным. Королевство переживало свой расцвет.

Шарби слушал — и не уставал слушать. Это было лучше всяких сказок, будь то о хитрых рабах или благородных разбойниках. Это было чистой правдой — историей, записанной в книгах. Но, все равно, усталость подкралась незаметно. Сон сморил его слишком рано; он безмятежно уснул в огромной постели Свевы и не проснулся, когда она легла.

Он проснулся от того, что Свева встала. Пока он протирал глаза и пытался понять, где он и что с ним происходит, она успела одеться, если фартук можно назвать одеждой. Шарби никогда раньше не видел таких одежд. Да, иногда надсмотрщики находили удовольствие в том, чтобы заставить рабынь ходить совсем голыми, но хозяева обычно ругались в таких случаях. А вот ходить так — одновременно и одетым, и голым — это было непонятно, особенно по сравнению с тем, что сам он ходил полностью одетый. Но он решил не обращать на это внимания: может, когда-нибудь и разберется.

В этот день разговаривать ему не хотелось. Он ходил из комнаты в комнату, рассматривал узоры на коврах, глядел на светящиеся потолки, рассматривал ручки и украшения на мебели. Балора поставила ему кровать в холле и он часто ложился на нее, отдохнуть от надоевших ботинок. Менса, собравшаяся в город, спросила, нужны ли ему какие-нибудь игрушки. Шарби знал слово «играть», но оно имело для него четко определенный негативный смысл: надсмотрщики нередко брали «поиграть» на ночь рабыню, которая возвращалась изможденная, больная, нередко — в крови. А, иногда, и вовсе не возвращалась. Он не знал что делать с купленными Менсой оловянными рыцарями и просто разглядывал их, любуясь как аккуратно были нанесены рисунки на щиты и гербы на шлемы.

Перед сном Мастер-Лорд спросил его, как он спал и пообещал, что плохих снов не будет, как, впрочем, и хороших тоже. Волшебнику было по силам сделать сон по заказу, но, как он сказал, ему было гораздо проще вообще не дать видеть сны. Шарби поблагодарил Мастер-Лорда: еще не хватало во сне опять попасть в рабство!

В точности также прошли еще четыре дня. К рыцарям добавились еще плюшевые медведь и кот; Менса и Свева показывали, как с ними играть, но это показалось Шарби нелепым; спать с ними в обнимку было гораздо лучше. Балора выполнила свое обещание и вымылась вместе с ним. Шарби понравилось ее намыливать руками: она была такая мягкая и теплая, гораздо приятнее плюшевых игрушек. Его немного удивило то, что волос подмышками и между ног у нее не было, как у маленькой девочки. Он сказал ей об этом, а она со вздохом ответила только:

— Какой же ты еще маленький!

На утро седьмого дня Мастер-Лорд повел его из башни.

— Когда вернешься, приложи руку к порталу, я настроил его пропускать тебя. Скажешь охраннику, что тебя зовут Шарбоин, он тебя пропустит и запомнит на будущее.

Перед выходом Мастер-Лорд вновь принял неестественно юный вид, положив руку на лоб и сдвинув ее вниз. Одет он был в короткий серый кафтан и такой же серый плащ с капюшоном. Вместо узорных ботинок на его ногах были высокие сапоги.

— Почему?.. — удивился Шарби.

Мастер-Лорд в который уже раз ответил на невысказанный вопрос:

— Чтобы меня было труднее узнать.

— А зря ты это делаешь, — осмелился сказать ему Шарби.

— Нет, не зря. Твой будущий учитель — не тот человек, о знакомстве с которым можно кричать на каждом углу.

— Нет, я не о том. Ты выглядишь совсем молодым, а глаза у тебя старые. Ты очень меня напугал, пока покупал.

— А, — равнодушно протянул Мастер-Лорд, — это потому, что у тебя очень редкий талант: ты чувствуешь магическую силу человека. У моего учителя было тоже самое: он меня нашел случайно. Наверное, ты никогда раньше не встречал никого, имеющего магическую силу, а потом сразу встретил меня. Вот потому и напугался.

Шарби немного подумал и решился задать еще вопрос:

— А ты купил меня только поэтому?

— Нет. Я решил обязательно купить мальчика именно в этот день.

— А если бы у меня не было способностей, а были бы у кого-нибудь другого?

Волшебник замялся.

— Может быть… Ты напомнил мне меня самого… При прочих равных… Не важно! Пойдем!

— А где живет этот учитель?

— В Каргере. Нам плыть два дня.

Шарби стало страшно. А если учитель окажется злым и плохим, что ему делать одному в чужом