Наследство мага - Алексей Гулин Страница 6

— Не бойся, — сказал он непривычно мягко, — Вейвар отвечает за тебя передо мной. Если ты будешь усердно учиться, с тобой не произойдет ничего плохого, а если Вейвар попробует меня предать… Мало кто рискует заполучить волшебника в качестве врага. Я обещаю тебе, что найду тебя, Шарби.

Его слова успокоили Шарби и он пошел рядом с Мастер-Лордом по улице в порт, мимо рынка рабов, где несколько дней — и целую вечность тому назад его дали в подарок волшебнику.

Глава 2. Ученик вора

Плыть в каюте, даже не самой лучшей, все удобнее, чем в трюме. К тому же, Мастер-Лорд оказался замечательным рассказчиком, не хуже одноглазого старика на плантации Лорда Эйхегара или Балоры. И рассказывал он о том, что казалось сущей сказкой, но происходило на самом деле: о великанах и пещерных чудовищах, о поединках магов и заклинаниях, о расах, предшествовавших людям и их сокровищах. Шарби, конечно, все равно было немного страшно, но время пролетело быстро и незаметно, а ночь он проспал на одной постели с Мастер-Лордом. Так же легко прошел и следующий день. Мастер-Лорд и Шарби ели удивительно вкусные пирожки, приготовленные Свевой, маг читал книги, а Шарби возился с головоломкой в виде кучи деревянных палочек, из которых надо было собрать сложную фигуру, похожую на большую шишку.

Рано утром, когда только-только рассвело, Мастер-Лорд разбудил Шарби и подал ему три шарика.

— Это — ампулы. В них находится обезболивающее зелье. Я подлечил твой ожог, но если он будет заживать слишком медленно… Еще во время обучения ты можешь пораниться — они помогут и в этом случае. Просто положи ампулу в рот и раскуси. Зелье действует около суток, зависит от человека. Ты — маленький, возможно, на тебя подействует дольше. Скорлупку можно выплюнуть или проглотить: она безвредна и бесполезна для человека.

Шарби осторожно взял три странных на ощупь шарика. Их поверхность была довольно мягкой, чуть прогибалась под пальцами, но внутри чувствовалась твердь. Он осторожно убрал зелье в карман рубашки.

— Мне страшно. Я не знаю, что я буду делать…

— Это нормально. Тебе пока и не надо знать. Ты будешь делать то, что тебе скажет Вейвар. Да, возьми еще вот эти две: я покрасил их в красный цвет, чтобы ты не перепутал. Эти зелья помогают ранам и ушибам заживать быстрее.

Шарби вздохнул, убрал ампулы в другой карман и сел на постель, ждать неизбежного…

Каргер был еще крупнее и еще шумнее, чем Брайнар. Один огромный порт чего стоил: куда бы Шарби не посмотрел, насколько хватало глаз тянулись бесконечные склады, пристани, непонятные, непохожие на дома строения и люди — люди везде, одетые в странные одежды, с неразборчивой речью и нездешним обликом. Шарби крепко вцепился в руку Мастер-Лорда, который с непривычной теплотой погладил его по голове.

— Не теряйся. Это место покажется тебе очень интересным. Нужно только привыкнуть. Да мы уже и почти пришли!

Они подошли к двухэтажному дому, но не зашли внутрь, а обогнули его и остановились на заднем дворе в тени соседнего склада. Чего хотел Мастер-Лорд — этого Шарби не понимал. Они простояли там довольно долго, пока волшебник вдруг не сделал быстрый шаг вперед и не поймал за плечо какого-то подростка.

— Найди Вейвара и скажи ему, что его хочет видеть человек в сером плаще.

— Вы, наверное, ошиблись, господин! Я не знаю никакого Вейвара! Я здесь случайно! — плаксивым голосом ответил подросток.

— Неважно. Просто подойди к Вейвару и скажи. Ты понял? Человек в сером плаще!

Мастер-Лорд отпустил его и вернулся в тень. Подросток воровато оглянулся по сторонам и юркнул в приоткрытую дверь. Через несколько минут оттуда вышел невысокий седой человек.

— Я не ждал тебя так рано, Искатель, — сказал он, встав в тени рядом с Мастер-Лордом. — Так вот, кого я буду учить! Задаток у тебя с собой?

— Конечно. Я потому и Искатель, что нахожу все, что мне нужно.

Мастер-Лорд вытащил откуда-то из-под плаща большой туго набитый кошель.

— Теперь ты отвечаешь за него передо мной, Вейвар. И, может быть, ответишь своей головой.

— Вот как? С чего это ты стал таким сентиментальным, а, Искатель? Ты, который убивал без малейшего раздумья и сожаления?

— Мы в ответе за тех, кого приручили, ты разве не слышал этого?

— Слышал, но не думал, что ты способен на привязанность.

— А я и неспособен. Но я всегда отвечаю за тех, кто мне доверяет. И ты тоже будешь отвечать.

— А ты подумал о том, что я могу и отказаться?

— Нет, Вейвар, не можешь.

Они несколько мгновений глядели друг другу в глаза. Вейвар первый отвел взгляд и взял кошель из рук волшебника.

— Ты прав. Я не могу отказаться.

— Очень хорошо, — Мастер-Лорд повернулся к ним спиной и исчез — буквально растворился в воздухе.

— Пойдем, — кивнул мальчику Вейвар, — здесь не место для серьезного разговора. Они прошли через кухню в коридор, заставленный ящиками, спустились по лестнице в подвал и вошли в небольшую комнату.

— Здесь я живу, — пояснил Вейвар, — живу, когда у меня есть серьезное дело, как сейчас. Это — постоялый двор «Приют моряка». Ты знаешь что такое «постоялый двор»?

Еще бы Шарби не знал этого! Чуть ли не половина сказок начиналась со встречи героев на постоялом дворе или трактире. Постоялые дворы служили убежищем для благородных разбойников и аристократов, несправедливо лишенных наследства. Выслушав все это, Вейвар хмыкнул:

— Сказка недалека от истины: здесь ты можешь встретить и вора, вроде меня, и аристократа, прокутившего все, что у него есть. Только, вот, с благородством у нас туго: в жизни все грубее, чем в сказке. Да, что говорить, ты не хуже меня это знаешь!

Шарби уныло согласился с этим.

— А звать-то тебя как?

— Шарбоин.

— Шарби, значит. Раз ты раб, ты должен хоть раз в жизни, да украсть. Так?

— Так. Только я не раб. Мастер-Лорд освободил меня!

— Да, есть у него такая слабость: рабов освобождать. Не любит он рабства… Но чтобы я от тебя его титула не слышал! Здесь его зовут Искатель. Понял?

— А почему его так зовут? Что он ищет?

— Он сам расскажет тебе это, если захочет. Я не склонен раскрывать его тайны: Искатель злопамятен и очень, очень опасен.

Шарби молча проглотил это и отложил у себя в памяти: оказывается, Мастер-Лорда, казавшегося ему воплощением доброты, кто-то боится! Его восхищение перед