П.А.Сарапульцев - Смысл жизни человека и государства Страница 10

Конечно, появление в государстве мощных монополий нельзя расценивать однозначно отрицательно, ибо они не могут не приносить определённую пользу населению своей страны за счёт взимаемых с них налогов, создания новых рабочих мест и, наконец, благотворительной деятельности, которой они занимаются (во всяком случае, в Западном мире).

Однако, по верному замечанию Лорел Гамильтон (40): “экономика, просачивающегося вниз богатства …хороша, когда у власти действительно достойные люди”. Но можно ли уверенно предсказать во всех случаях, кто будет у власти завтра: достойные или недостойные олигархи и чиновники-управленцы? И, наконец, при любой власти олигархи всегда будут поводом для зависти и злости у завистливых людей, которым всегда будет казаться, что их обворовывают и недодают, а гордым и свободолюбивым членам общества всегда будет неприятно получать подачки из чужих рук, какими бы достойными они не были.

И всё же государственные монополии гораздо хуже, чем частные. Во-первых, потому что они всегда менее эффективны. Ярким примером неэффективности госмонополий является российское государственное здравоохранение, о явной неэффективности которого свидетельствует уже то, что Россия занимает по смертности 22 место, а по продолжительности жизни - 127 место в мире.

Основными причинами несостоятельности монополии государственного здравоохранения, как и любой другой государственной монополии, являются отсутствие конкуренции и чиновно-бюрократический способ управления, который в современном российском здравоохранении осуществляется точно так же, как во времена планируемой социалистической экономики: сверху вниз по чиновничьей вертикали.

Проблема усугубляется тем, что широчайший диапазон различных медицинских специальностей, требующих очень специфических знаний, не может позволить подобрать компетентного во всех вопросах управляющего, каков бы не был его собственный медицинский профиль и качество профессиональных знаний. Больше того, характер работы даже одинаковых по профилю медицинских специалистов значительно отличается в зависимости от того, на каком уровне они осуществляет свою медицинскую деятельность: в центральной специализированной клинике или в маленькой районной больнице. Что же тогда говорить о квалификации министров здравоохранения, вообще не имеющих медицинского образования.

Причём сравнение России с большинством европейских государств, где министры здравоохранения не являются медиками, в данном случае не правомочно, поскольку в этих странах министры осуществляют не только самое общее, но и в принципе не конкретное руководство здравоохранением, ибо надзор за качеством работы и квалификацией врачей осуществляют специализированные медицинские ассоциации, а борьбу за качество обслуживания и широту диапазона оказания медицинских услуг ведут подстёгиваемые конкурентной борьбой менеджеры от медицины.

Кроме того, проблема некомпетентности центрального аппарата медицинской государственной монополии дополнительно усугубляется особенностями чиновничьего управления, характерного для любого планового общества, в котором доход и положение директора впрямую зависит от его способности угождать вышестоящему начальству. Ибо, как верно подметил Хайек: “пока он следует по протоптанному пути объективно установленных обязанностей, он может быть больше уверен в своих доходах, чем капиталист-предприниматель; зато в случае серьёзного провала ему угрожают последствия, гораздо более опасные, чем банкротство. Он может быть уверен в завтрашнем дне до тех пор, пока удовлетворяет своих начальников, но эта уверенность куплена ценой свободы и физической безопасности”. Причём избежать действия этого фактора практически невозможно. Если рядовой медицинский работник увольняется только через суд, то от неугодного руководящего работника легко избавиться, обвинив его “в несоответствии занимаемой должности”.

Вот почему любые попытки улучшить положение в государственном здравоохранении, не меняя принципиально его устройство, заканчиваются либо крахом, либо ситуацией, соответствующей народной пословице - “хвост вытащил, нос увяз”.

Ярким примером подобной ситуации является, проводимый в настоящее время национальный проект “Здоровье”. Казалось бы, на него выделяется достаточно большая, во всяком случае, для нашего здравоохранения сумма - 5 млрд. долларов, но из них, как указывается в исследовании Бориса Немцова и Владимира Милова (40): “лишь четверть средств… пойдёт на оснащение диагностическим оборудованием муниципальных поликлиник и строительство новых центров высоких медицинских технологий, остальные на текущие расходы”, причём “закупка нового оборудования для медицинских учреждений осуществляется бессимптомно и избирательно”, а “зарплату повысили лишь врачам общей специализации и младшему медперсоналу, но не специалистам, которые, собственно, и лечат людей”.

В приведённом высказывании есть только одна ошибка, обусловленная тем, что авторы не являются практикующими врачами: собственно лечат людей не только врачи стационаров и узкие специалисты поликлиники, но и участковые врачи, которым и была повышена зарплата. Другое дело, что квалификация врачей стационаров и узких специалистов действительно выше, и поэтому с точки зрения любого нормального человека, даже не имеющего никакого отношения к медицине, оплата их труда должна быть выше, а не ниже, чем у участковых врачей.

Но в этом и заключается особенность планирования законодательным путём, которое, как снова справедливо подмечает Хайек, безальтернативно “устанавливает, насколько материально обеспечены будут те или иные люди, что им позволено делать и что иметь”. Интересно, что, с точки зрения английского философа XIX века Джона Стюарта Милля, подобную ситуацию, когда “кучка людей взвешивает всех остальных на весах и даёт одним больше, другим меньше по своей прихоти и по своему усмотрению - можно вынести только от существ, обладающих, по всеобщему убеждению, сверхчеловеческими качествами и опирающихся на невообразимые ужасы”.

К счастью для нашего государства ему не приходится бояться возмущения недовольных, поскольку десятилетия жизни под твёрдой рукой советской власти приучили большинство населения нашей страны к тому, “что им живётся лучше или хуже, чем другим, не из-за непредвиденных и никому не подвластных обстоятельств, а потому что так хочет какой-нибудь правящий орган”.

Несомненным подтверждением вышеприведённого факта является то, как безропотно и покорно восприняли последствия несправедливого и глупого изменения оплаты работы врачей по принципам программы “Здоровья” не только врачи, но и их пациенты, потерявшие возможность вовремя проконсультироваться у нужного им узкого специалиста, ушедшего, дай бог, в участковые врачи, а не вовсе из медицины, или получить своевременное хирургическое лечение, поскольку высококвалифицированные операционные сёстры переквалифицировались в поликлинические.

Есть ещё одна, причём очень значимая ошибка проекта “Здоровье”, которую не заметили очень многие немедицинские критики проекта: повысив зарплату участковым врачам, государство не потребовало реального повышения качества их работы. Для сравнения в США любой врач вне зависимости от стажа, квалификации и учёного звания должен регулярно подтверждать свои знания на специальных экзаменах. И это при том, что ещё в начале своей деятельности американский врач подготовлен значительно лучше, чем наш молодой специалист, поскольку, окончив медицинскую школу (аналог наших медицинских академий и университетов), он прежде, чем получить звание доктора медицины (не надо путать с нашим учёным званием доктора медицинских наук) обязан ещё пройти 3-5 летнее практическое обучение в высококвалифицированной клинике.

Вот потому то, несмотря на все старания государства улучшить положение дел в здравоохранении, ” качество медицинских услуг в России не стало лучше. По данным Левада-Центра, в 2007 году лишь 14% россиян были удовлетворены системой здравоохранения в России, 72% считали, что качество медицинских услуг в России в 2006-2007 годах не изменилось или ухудшилось” (41). Более того, неэффективность Национального приоритетного проекта “Здоровье”, разработанного по классической чиновничьей методике, подтверждается тем, что в первом полугодии 2008 года смертность по всем основным группам заболеваний не только не снизилась, но возросла на 0,8%, причём по данным Росстата за первые два месяца 2008 года младенческая смертность увеличилась на 20% (42).

Но почему же так дорога власти государственная монополия? Одну из причин в своей афористичной манере раскрывает экс-министр финансов Лифшиц (43): “В закрытой экономике чиновник всесилен. Обращается с ней как с рабыней. С открытой так нельзя. Особа самостоятельная. Сложная. Чувствительная. Реагирует не только на действия, но и на слова. Требует уважения и осмотрительности”. Это высказывание является практически афористическим переложением идеи Хайека о том, что если “частная монополия почти никогда не бывает абсолютной”, то “государственная монополия - всегда монополия, защищаемая государством и от потенциальной конкуренции, и от действенной критики”.