ОЛЕГ ДРЕКТОВ - ДИССОЦИАЦИИ Страница 12

В военно-морском училище Захара все устраивало: интересная учёба в красивом Петергофе, ежегодные практики на учебных кораблях, отличные преподаватели, дружный мужской коллектив. Тревожило только туманное будущее…У многих начался “перестроечный зуд”, переместив акценты их личности на иные (у кого-то рыночные) жизненные ценности. И у Захара на смену романтики пришёл трезвый расчёт, а может быть он просто побоялся суровых лейтенантских будней.

К третьему курсу Захар был отличником учёбы, привилегированным курсантом, к тому же самая трудная часть учёбы прошла и впереди были старшие курсы с послаблениями в дисциплине и возможностью созерцать уже с почти офицерским спокойствием суету «карасей» младших курсов...И каково было удивление командира учебной роты (хотя нужно отметить, сильно отговаривать он его не стал), когда «отличник боевой и политической» Базаев написал рапорт об увольнении…

Порядок увольнения из военных училищ (не важно с какого курса) в то время предполагал отправку «отчисленца» дослуживать в обычную воинскую часть в качестве эдакого наказания. Иногда это принимало весьма курьёзную форму. Захар, к примеру, ехал на поезде в Мурманск с чуваком, тоже бывшим курсантом аж пятого курса училища им. Фрунзе, который тоже направлялся дослуживать. С учётом того, что он поступил в училище после двух лет срочной службы, это был его восьмой год под славным Андреевским стягом! Захару повезло больше - он попал в двухгодичную часть (военно-морская авиация) в Североморске, и дослуживал всего полгода, в отличии от других «таких же побратим», которые зависли в трёхгодичных частях ВМФ ещё на год. Надо пояснить, что в регулярных частях, традиционно не любят бывших курсантов (причём не любят как срочники, так и офицеры) к тому же Захар был из столичного региона, поэтому пришлось ещё раз пройти испытания из разряда “есть ли у тебя яйца”, но это уже другая история....

Второй важный поворот произошёл у него в конце учёбы в институте, куда он восстановился после службы...К тому времени в стране началось то, что при социализме называлось спекуляцией, а во всём мире – капитализмом. Немногие решались стать бизнесменами, но для смелых и приз был велик: за год-другой можно было превратиться в миллионера, за пятилетку - с нуля создать компанию, на строительство которой на Западе ушла бы вся жизнь, правда, при этом желательно было иметь навыки стрельбы из пистолета и как минимум носить бронежилет. В то время всё менялось как в калейдоскопе - люди стремительно «поднимались», а затем также стремительно падали. Можно было втайне завидовать однокласснику, который сказочно разбогател на бирже, а спустя месяц увидеть его в общественном автобусе с потухшими глазами, от былого богатства у которого остались только золотая «цепура» да браслет. На соседа, который устроился продавцом в первую коммерческую палатку города, поглядывали как на человека, у которого жизнь удалась, словно он вытащил счастливый лотерейный билет! Это было время огромных возможностей и глубоких разочарований. Жизнь в стране шла по синусоиде, кипела и менялась, была непредсказуема и, наверное, поэтому полна оптимизма – сегодня плохо, ничего! завтра обязательно повезёт.

Захар, как многие его сверстники, тоже начал пробовать себя на новом поприще - занялся мелким, можно сказать, микроскопическим бизнесом. Чем он только не торговал! Это были китайские пуховики и наборы инструментов, ликёры из Польши и спортивные костюмы «Sergio Tachini». Особо остались в памяти последние. Партия костюмов ему досталась в результате сложного обмена, именуемого тогда модным словом «бартер» (помниться только, что там фигурировали взаимоисключающие вещи как тушёнка и цемент). Эти произведения китайских модельеров имели немного странные пропорции, будто были пошитые для каких-то пришельцев с другой планеты, имеющих при нормальном теле несимметрично короткие руки. Несмотря на эту мелочь people, как сейчас говорят, довольно резво покупал данный товар.

Был период, когда он с одноклассником снабжали обнинский магазин электротоваров батарейками, которые привозили на себе на электричке (представляете сколько весит коробка с батарейками?). Дела у них шли неплохо (на ресторан раз в неделю хватало!), они уже могли себе позволить арендовать для доставки из Москвы колымагу типа 201 Москвича, в планах была покупка на двоих собственного УАЗика…Но…После года работы Захар, снова подтвердив репутацию блестящего неудачника, «вышел из дела», купил на все заработанные деньги спортивный костюм Adidas (!!!) и уехал в нём в Анапу, в пионерлагерь…А одноклассник нашёл других партнёров, позднее открыл коммерческую палатку и успешно занимается этим бизнесом и по сей день...Так из Захара не вышло обнинского бизнесмена, как в своё время и моряка, а позднее инженера-технолога. Зато у него в жизни были пять незабываемых месяцев работы спасателем в пионерском лагере «Ока»…

Есть у каждого человека дни, ради которых стоит жить и которые запоминаются на всю жизнь, моменты абсолютного счастья. У художника «МК», Александра Меринова, есть замечательная карикатура: на ней человек идёт по кладбищу и видит надгробия с фамилиями «Петров», под которой после строчки с датами рождения и смерти надпись – «жил 20 минут»; «Сидоров», ниже – «жил 15 минут» и так далее…

Конечно, не совсем корректно это сравнивать с более взрослыми событиями, как свадьба, рождение ребёнка и т.д. Здесь говориться о счастливых минутах, которые возможны только в ранней юности, когда ты свободен, бесшабашен, когда ты живёшь одним днём и не строишь планов дальше ближайшего вечера…

Пионерское лето. Анапа 1992 год.

Человеку свойственно искать аналогий в жизни, поэтому, как-то отдыхая с друзьями на экзотических острова, volens-nolens, Захар пришёл к невесёлому выводу. Сравнивая тот, прямо скажем, излишне роскошный отдых с традиционной «безлимиткой» на сервис и другие прелести, с тем, что предлагала в годы его комсомольской юности любимая Советская Родина), приходилось признавать, что жизнь весьма иррациональная штука! Эти бы allinclusive-излишества (или хотя бы десятая их часть) ему бы в то лето 1992 года, когда он работал спасателем в пионерском лагере. Вот там бы они были «в цвет и в масть». Вот тогда бы их можно было, как говориться, испить без остатка!!!

В то время вместо производственной институтской практики (после одной из них Захар сделал бесценный для себя вывод, что работа на заводе категорически не совместима с его деятельной натурой) можно было слинять на всё лето поработать в подшефный лагерь. Тогда не было такого понятия как outsourcing, поэтому весь обслуживающий персонал в лагере состоял из командированных работников с завода или смежных с ним организаций в том числе и захаровского института. Публика была разнообразной, среди них были работяги с завода, культурно-массовые работники, инженеры и студенты. К примеру диджеем (тогда, правда, слова такого не знали, поэтому человека, который отвечал за музыку и информационное оповещение звали просто – «радистом») работал популярный сегодня журналист с «Эхо Москвы», за культурную жизнь лагеря отвечал главный режиссёр Тульского ТЮЗа (какие он «Нептуны» ставил!!!), а в один из летних месяцев отработала на дискотеке даже известная позднее рок-группа. Правда, с ней случился казус - после первой же смены она была с треском изгнана за излишние алкогольные возлияния, переходящие в мероприятия, которые культурный уровень пионеров, а с ними и работников лагеря отнюдь не повышали. Так вот, в этом разномастном и крепкоспитым коллективе, представляющем что-то среднее между коммуной и барделем, соблюдающем «правила социалистического общежития», наблюдалась вся палитра человеческих отношений. Вспыхивали (и также быстро угасали) бурные романы, зарождалась дружба и неприязнь, были свои герои и свои неудачники…

Трудовой коллектив, точнее его костяк, заезжал в лагерь ещё в мае (Захару пришлось ради этого сдать экстерном летнюю сессию), чтобы подготовиться к сезону: убрать территорию, провести необходимый ремонт, расставить в корпусах мебель. Была возможность и себе выбрать подходящее жильё желательно где-нибудь на отшибе, подальше от начальства. И, что самое главное, в романтическом ожидании бурных романов, надо было подобрать себе койку по-шире и покрепче. В то время (когда громогласно на весь мир было заявлено, что секса в СССР нет) в пионерских лагерях, преобладали койки армейского образца с сеткой рабицей вместо матраца (как бы заранее готовя детей к суровой и подчас непредсказуемой взрослой жизни). Вот из этой массы, годных разве что к первой брачной ночи пенсионеров, кроватей и приходилось выбирать редкие экземпляры хоть с каким-то намёком на «двухспальность» и комфорт. Вот такие «жизненно важные» проблемы и стояли тогда на повестке дня!!!