Vladimir - Unknown Страница 13

  За первым же поворотом я увидел, что где-то впереди этого подземного хода забрезжили отблески света. Оставалось только подкрасться поближе, благо это было не так далеко. Потерянная было мной троица, включая вашу милость, мон ами, как раз входила в какие-то, открывшиеся в тупике, куда привёл ход, ворота. Мне повезло в том, что все эти механические штуки и открывавшие проход в кустарнике и закрывавшие эти самые ворота работали со скоростью черепахи погнавшейся за улиткой. Ваша странная троица уже с минуту, как скрылась в проходе, а ворота, неотличимые от остальных земляных стен, всё ещё закрывались и мне, благо мои скромные габариты позволяли, удалось в последний момент протиснуться в щель. Я оказался в пределах огромной круглой пещеры. Сам я стоял на небольшом плато, от которого вниз вел длинный ряд каменных ступеней. Внизу, метрах в ста не меньше, находилась огромная круглая площадка, в центре которой имелось каменное возвышение, напоминающее многоугольную пирамиду. На вершине этой постройки, куда тоже вела череда ступеней, находилась ещё одна площадка с длинным монолитным столом или скорее ложем. Нечто подобное я видел на картинках и фотографиях посвящённым языческим цивилизациям центральной и южной Америки. Более всего это напоминало место для человеческих жертвоприношений ацтеков или как там их, кажется майя. В общем, один чёрт - дикарская развлекаловка. На площадке вверху, где я находился, было несколько довольно больших каменных валунов. За одним из них я и укрылся, чтобы не быть замеченным снизу. Светловолосый великан подошёл к пирамиде, поднял правую руку и с силой нажал на один из камней, находившихся выше его головы. Очередная дверь в неизвестность, находящейся в стене пирамиды, открылась куда как быстрее чем предыдущие ворота и проходы. Из разверстого проёма ударил яркий, показавшийся мне ослепительным свет. Белобрысый громила вошёл первым. Уродец, как большого ребёнка взял вас за руку и последовал за ним, ведя вашу светлость, как бычка на верёвочке.

  Знаете, Отто, что бы вы там обо мне не думали, но Гюнтер Прус никогда не позволит себе оставить в опасности немецкого офицера, своего товарища по оружию. Мы свами тогда ещё не были знакомы, но это и неважно - дело в принципе, а принципы, как вам это не покажется странным, у меня есть. До меня, наконец, дошло, что вы, Отто попали в руки дикарей - гуанчей. Я когда-то читал о древней истории Канарских островов и помню, что во времена завоевания испанцами Тенерифе в конце XV-го века именно эти племена населяли остров. Гуанчи были светлокожи, светловолосы, голубоглазы и все, как на подбор высокого роста. К тому же они оказались превосходными воинами. Испанцам, вооружённым огнестрельным оружием и покорившим к тому времени множество племён и земель, пришлось первое время даже потерпеть несколько военных поражений от язычников, вооружённых лишь каменными топорами из обсидиана, луками и копьями. Судя по всему, какие-то типичные представители этого древнего племени сохранились и до наших дней. Белобрысый громила со странной физиономией наверняка был гуанча, а этот головоногий Крошка Цахес40 его помощник. Без ложной скромности и моя биография, которая вам известна тому порукой, я могу о себе сказать, что всегда в критические моменты меня спасала находчивость и самообладание. Эти качества, дарованные мне провидением, видимо взамен привлекательной внешности, помогли и на этот раз. Знаете, что я сделал, граф, чтобы спасти вашу дворянскую задницу? Я перевоплотился в бродячую собаку. Способность идеально имитировать звуки издаваемые животными это лишь один из моих многочисленных и порой странных талантов. Я спустился к подножию пирамиды, подошёл к месту, где только что, за вами закрылась, неотличимая от остальной каменной кладки дверь и тоскливо завыл. Это была горькая жалоба бесприютного пса из глупого любопытства, забежавшего следом за незнакомыми людьми в подземный ход, а оттуда попавшего в страшную пещеру. Люди исчезли, остался запах склепа, смерти и отвесные глухие скалы. При таких обстоятельствах не то, что псина - человек взвоет. Моё актёрство подействовало - дверь в пирамиде открылась, выпустив наружу полосу яркого света, и на пороге злобно шипя и ругаясь по-испански, показался гном Пабло. Он обеими своими трёхпалыми ручками сжимал, казавшийся огромным для него серебристый люгер41. Шесть гибких пальцев его уродливых кистей вполне уверенно удерживали оружие. Этот человекообразный осьминог явно намеревался по-быстрому разделаться с приблудной, глупой собакой, случайно оказавшейся в святилище. Я наблюдал за ним, притаившись за выступом пирамиды. Когда настал удобный момент, я прыгнул ему на спину, и легко свалив на землю, слегка придушил - не до смерти, всего лишь лишил сознания. Не то чтобы из гуманизма, ха-ха, вы знаете, Отто, я этими атавизмами не страдаю. Просто, поди знай, как такое мутное дело обернётся? Не стоило сразу сжигать все мосты. Вооружившись добытым люгером, я почувствовал себя куда как увереннее. Вход в пирамиду был открыт и ненавидимый вами ныне Гюнт Прус попёрся внутрь спасать своего собрата - офицера Кригсмарине.

Я ожидал увидеть что угодно, к примеру, размалёванных, как черти, белобрысых дикарей, готовящих вашу арийскую милость для жертвоприношения на алтаре, который я заметил на крыше этой инко-ацтекообразной пирамиды. Я не удивился бы, если бы вас нагого растирали для этой цели сакральными благовониями обнажённые блондинки-язычницы. Лишь для того, чтобы какой-нибудь престарелый жрец-гуанча воткнул бы в ваше тевтонское сердце ритуальный обсидиановый кинжал. Но, однако, я узрел вполне современную медицинскую лабораторию с кучей соответствующих причиндалов, непонятных, сверкающих стеклом и никелем приборов, а также невиданных размеров микроскопом с двумя окулярами. Эта махина занимала половину пространства этой довольно большой, ярко освящённой комнаты. Давешний гигант, теперь уже, почему-то облачённый в белоснежный, накрахмаленный, как сорочка дирижёра халат, что-то увлечённо разглядывал через окуляры этого прибора. При этом он что-то возбуждённо говорил по-испански, обращаясь, наверное, к своему уродцу-напарнику, не замечая отсутствия оного. Гном Пабло в этот момент отдыхал за ближайшим валуном у подножия пирамиды после не совсем удачной охоты на одного ловкого пёсика. Вы же, дорогой граф, раздетый до пояса, возлежали в центре этого приюта вивисекторов, на высоком, похоже операционном столе. В вену вашей правой руки был вставлен шприц, от которого по прозрачной трубке стекала в стеклянную пробирку тёмная кровь. Мельком взглянув вам в лицо, я убедился, что, хотя, глаза ваши открыты, на происходящее вы адекватно не реагируете. Блондинистый здоровяк в белом халате всё никак не мог оторваться от созерцания своих инфузорий под микроскопом.

  Чтобы не терять времени, не мудрствуя лукаво, я приставил к его затылку ствол и приказал по-немецки медленно встать. Здоровяк, видимо опешивший от неожиданности, встал и повернулся ко мне своей львинообразной физиономией. Чтобы показать, что не шучу, я быстро дернул пистолет в сторону и выстрелил в какой-то стеклянный ящик, похожий на аквариум. Ящик со звоном рассыпался и оттуда мерзко пища побежали белые крысы с красными, словно воспалёнными глазками и розовыми, чешуйчатыми хвостами. Я, по-видимому, произвёл на этого гуанчу-интеллектуала нужное впечатление, потому что лишних вопросов после убедительной речи моего вновь приобретённого приятеля парабеллума, он не задавал. Лишь спросил на приличном немецком, чего я хочу. Я коротко объяснил, что ничего особенного - выбраться обратно к своим, а заодно прихватить с собой господина германского офицера. Гигант кивнул и подошёл к столу, на котором почивала наяву ваша, словно загипнотизированная, милость. Он вынул иглу из вены и закрыл прокол ваткой, залепив всё сверху кусочком белого пластыря. Затем приказал вам одеться, что вы механически и исполнили. Дальше всё просто, сопровождаемые уже начинающими меня раздражать трелями гуанчо, мы с вами, наконец, выбрались из подземелья прямо на то же место, на краю терновых зарослей. Но тут этот белохалатник-громила, шедший первым под моим прицелом, выкинул трюк. Он с необычайной для его габаритов скоростью развернулся и выбил оружие из моей руки. Я успел выстрелить, но пуля естественно "ушла в молоко". После чего этот Гарганьтюа выдал мне пониже спины такой шлепок, что я взлетел в небо альбатросом. Приземления не помню, очнулся, когда уже светало. Рядом лежали вы, граф, но уже нормально дрыхли, храпя как перебравший шнапса докер. Естественно рассказывать о происшедшем, как я уже говорил, было себе дороже. Однако в доказательство того, что всё это мне не привиделось в пьяном сне, имелся клочок белой накрахмаленной ткани, который я, очнувшись, нашёл в своей зажатой в кулак руке. Хотите - верьте, хотите - нет. Скажу лишь одно, зря вы Отто считаете меня своим врагом. Лично я испытывал и испытываю к вам уважение. Впрочем, это ваше дело. Я что-то заболтался, так что, пожалуй, вздремну. Адью, мон шер.