Бастард рода Неллеров. Книга 2 - Серг Усов Страница 13

— Не я. — развожу руками. — Жизнь такая. Зря, наверное, тебя обнадёжил. Сам не знаю, получится что или нет.

— Всё лучше, чем полная безнадёжность, Степ. Может распорядишься и насчёт каких-нибудь фолиантов? Понимаю, что вещь дорогая, а что я с книгами в безумии могу сделать, не угадаешь, но может есть какие-нибудь бракованные экземпляры? У тебя же их тут переписывают.

Бракованные? Вряд ли. Видел, как маленькими острыми ножичками братья стирали кляксы с пергамента. Делали это очень аккуратно и умело, так что, на помойку ничего из написанного не отправлялось.

— Не обещаю, Карл, но спрошу у библиотекаря. Что-нибудь придумаю.

А правда, интересно, как раньше годами в тюрьмах и острогах сидели вот так без всего, тот же граф Монте-Кристо пока был Эдмоном Дантесом? С ума ведь сойдёшь от безделья и бесконечно повторяющегося хоровода собственных мыслей. Отшельники те же. Ну, те-то хоть бытовыми делами были заняты. В Паргее вроде бы отшельничества нет. Во всяком случае, я о таком не слышал.

Попрощался с одержимым и отправился к себе. Прислуга уже зажигала в коридорах фонари. На нашу «Летучую мышь» эти светильники мало походили, хотя принцип действия был похож, как и лёгкая фракция от перегонки нефти — керосин? — высокооктановый бензин? — пока не знаю — в качестве топлива для них.

Во дворце в крыле правителей использовались магические светильники. Как я понимаю, из моих одарённых такие изготавливать никто не может. Вряд ли не умеет — литература по плетениям здесь богатая — просто не обладают нужными оттенками энергетических жгутиков. Ничего, их аббат ситуацию исправит уже в самое ближайшее время.

Не сильно широко ли размахиваюсь? И то, и это, и пятое, и десятое. Нет, полагаю, справлюсь. Вон, кузина Юлиана, не только лечит и изготавливает целительские артефакты. У неё в особняке только на улице факелы темноту разгоняют, а внутри дома её собственные световые амулеты во всех господских помещениях, коридорах и холле.

Вот ведь гадство, сообразил уже подойдя к лестнице, забыл милорда Монского спросить, как его кормят. Вдруг, словно обслугу или арестантов объедками со столов монахов? И милорд тоже хорош, ничего мне не сказал, стеснительный ты мой. Или гордый? Хотя, это на Земле гордыня — мать всех грехов, здесь она недостатком не считается. Почему-то.

Миную лестницу и иду в правое крыло, где на полуподвальном, цокольном этаже устроена монастырская кухня, царство Марии, не герцогини, моей мачехи, разумеется, а очень полной, до гротескных форм пожилой женщины, сохранившей до сих пор на своём лице следы былой красоты.

Вчера накоротке во время обхода своих владений с ней познакомился. При Марии постоянно находилось полтора десятка помощников — младшие повара, рубщики, посудомойки, овощерезки — не механические и, тем более, не электрические, разумеется, на двух ногах, истопники и мальчишка в непонятном статусе, получавший подзатыльники и шлепки от всех.

Начиная от самой Марии и заканчивая малолеткой работники кухни носили ошейники. Управляющий объяснил это тем, что вольные более склонны таскать продукты на сторону. Возле главной кухарки, как и в прошлый мой приход сюда, вьются двое молодых парней. Судя по их лощёным, откормленным и смазливым лицам, они для Марии нечто большее, чем помощники.

Стою на пороге небольшого зала, из которого расходятся в разные стороны семь, нет, восемь открытых, без дверей, проходов в другие помещения кухни, и наблюдаю царящую здесь суету. Время ужина, и народ бегает туда-сюда, совершенно не замечая красивого молодого настоятеля, почтившего их своим визитом.

— Вам что, рыба не мясо? — интересуюсь громко.

Наконец-то на меня обратили внимание и все склонились в поклонах, низких, уважительных. Марии с её животом это сделать было невозможно, но она смогла — настоящее чудо, достойное самого Создателя. Поспешила ко мне.

— Ваше преподобие, — затараторила, вмиг растеряв свою вельможность. — Не ожидала вас сегодня увидеть. У меня, убедитесь, всегда порядок. — я бы это так не назвал, бардак творился полнейший, правда, в кухне довольно чисто. — Ужин вам приготовила отдельно. как ваша девчонка прибежит, отправлю. Она мне по секрету сказала, что вы очень любите орехи вываренные в меду…

— Это я люблю? — чёрт, вырвалось. — Да, я их просто обожаю.

Кажется одной юной, хитрой, шустрой особе пора получить хворостиной по мягкому месту.

— Целую миску вам приготовила. — расплылась лицом вширь, хотя куда уж больше-то, Мария. — Отварила и прожарила на огне. Получилось, попробуете сами, хрустящие, сладенькие, понравится, ваше преподобие.

— Уверен. — киваю. — Но в следующий раз. А пока отправь в карцер милорду Карлу. Все. И половину моего ужина.

Вообще-то, помню, Дашка говорила, что делиться нужно обедом, а ужин целиком отдавать врагу, но я сейчас не на Земле, тут многое по другому.

— Одержимому? Милорд…

— Ты уши моешь, Мария? — добавляю металла в ломкий юношеский голос. Наверное, если смотреть объективно, прыщавый аббат выглядит не очень солидно, однако на окружающих действует аура власти, меня окутывающая. Прикажу виновного в чём-либо выпороть или повесить, выполнят без раздумий. — Договоримся, что мне повторять свои распоряжения не придётся. Ты меня услышала?

— Д-да, в-ваше п-преподобие. — её щёки задрожали как желе.

— Вот и хорошо. Ну, не стану тебе больше мешать.

— А, а семечки?

— Какие семечки?

— Жаренные, тыквенные, как вы любите.

— Создатель, как много можно иногда про себя узнать, всего лишь зайдя на кухню. — бурчу негромко себе под нос и, повысив голос, даю ещё одно распоряжение: — Тоже отправишь милорду. Будет ему чем заняться.

Бросив ещё раз взгляд на королевство кастрюль и сковородок, решительно направляюсь к себе, к своим манускриптам.

Ужин? Так чтение и еда вполне совмещаются. В детстве родители, а много позже супруга с переменным успехом боролись против моей привычки одновременно есть и читать, но до конца её так и не извели. Так что, отправлю Юльку сюда сразу.

Свербела мысль, что в той кухонной неразберихе вполне возможно плеснуть в мою пищу какую-нибудь отраву. Надо будет подумать, как обезопасить