Кузнецова, Федоровна - АЯУАСКА, ВОЛШЕБНАЯ ЛИАНА ДЖУНГЛЕЙ : ДЖАТАКА О ЗОЛОТОМ КУВШИНЕ В РЕКЕ Страница 14

что главное во время церемонии — следовать указаниям шамана, следить за

икарос, то есть держаться за него – и тогда все будет в порядке. И что если

дон Хуан будет меня вести, то мне вообще переживать нечего: я в надежных

руках. Поэтому нигде не потеряюсь и вернусь в этот мир невредимой.

Однако от этих напутствий спокойнее не становилось. Наоборот, проделав

обычную математику человеческого общения: один пишем, два в уме - я как

раз впервые конкретно поняла, что, оказывается, оттуда можно и не

вернуться... а даже если и вернешься, то из его слов - с учетом моей

творческой экстраполяцией - выходило, что вернуться можно серьезно

покоцанной.

Но вот наконец стемнело...

13. НОЧЬ В САН ФРАНЦИСКО, ПЕРУ

14. НОЧЬ В САН ФРАНЦИСКО, ПЕРУ

Наконец стемнело. Отец и мать моего курандеро-сына, сеньор Хуан и его

жена, их сын-курандеро и я отправились из их дома в глубь деревни, где у

них был построен громаднейший круглый дом - малока - и предназначался

он именно для аяуасковых церемоний. В нем было чисто и приятно пахло

свежим деревом. Занимал он примерно сто пятьдесят квадратных метров,

пол был деревянный, а крыша - из травы, окна были предусмотрительно

заделаны от ночных залетных насекомых мелкой металлической сеткой.

Над окнами висело несколько картин. На них жили своей яркой и правдивой

жизнью змеи и деревья, ягуары и пумы, росли лианы и текли реки. Сын

проследил за моим взглядом и застенчиво сказал:

- Я их вижу, когда принимаю аяуаску, а потом вот на холстах рисую то, что

увидел.

Днем, чтобы содержать семью, он работал водителем мотокара, и непохоже,

чтобы у него была возможность профессионально поучиться рисовать свои

дивные картины.

В свете этого они производили особенно сильное впечатление. Их краски и

образы, их общий настрой – а выходил он далеко за пределы материального

холста – так врезались в память, что забыть их потом уже было невозможно.

С собой в малоку мы привезли на мотокаре три матраса. На одном

расположились отец и сын, напротив них, на расстоянии полутора метров,

легла мама, а под прямым углом к двум матрасам – в перекладине буквы П –

расположилась я. Руководство мероприятием плавно перешло в руки дона

Хуана. Сыну он отвел вспомогательную роль статиста: скорее всего, тот еще

находился в стадии ученичества, хотя ему уже было далеко за тридцать.

Мама же, как выяснилось дальше, находилась здесь на лечении.

Основные участники были уже в сборе - ими, с моей точки зрения, являлись:

папа, одетый в тунику, расшитую традиционным узором, и я, застывшая в

почтительном ожидании справа от него на матрасе — но церемонию он, тем

не менее, не начинал. Оказалось, что мы ждали возвращения сына: тот

пошел домой переодеться в такую же тунику-трансформер, в которую был

одет его папа: похоже, что в повседневной одежде приступить к церемонии

им казалось немыслимым - может быть, и впрямь, в ней заключалась особая

магическая сила. Сын вскоре вернулся, и теперь оба мужчины были

приодеты подобающим для церемонии образом.

Ими нельзя было не восхититься— это я про туники, не про мужчин.

Длинные, доходящие до колен, расшитые спереди и сзади черным узором,

проложенным по белой хэбэшной ткани - некрашеной и плотной. Это им

заботливые и внимательные жены одежду расшили такими сказочными

узорами. А сколько чувств туда женщины вложили с каждым сделанным

ими стежком вышивки: ведь процесс украшения одной такой туники может

растянуться на целый год.

Мы расселись по своим матрасам, папа открыл бутылку с аяуаской и

засвистел – такой звук тут называют silbar, хотя это, скорее, это не просто

свит, а свист в сочетании с шипением. Он принялся в бутылку этим особым

образом дуть-свистеть, а потом стал с аяуаской разговаривать напрямую.

Дальше он закурил две сигареты мапачо и одну протянул мне, чтобы я тоже

ее покурила.

- Только дым глотать не надо, - предупредил он.

- Сигареты мапачо - это обязательно? – на всякий случай уточнила я.

Курить мне никак не хотелось, хотя я уже знала, что мапачо - совсем не те

сигареты, которые поступают на прилавки наших магазинов. Сигареты,

свернутые из мапачо — то есть, если грамотно его называть - из nicotiana

rustica — в отличие от коммерческих сигарет, не содержат химических

добавок, и как я позже узнала от Вилсона (моего последующего курандеро),

даже не вызывают привыкания и зависимости. И это несмотря на то, что

содержание никотина в них в 15-20 раз выше по сравнению с обычными

сигаретами.

В ответ на мой вопрос дон Хуан покивал головой, что да, таки покурить их

придется: дым мапачо - часть церемонии, и применяется в очистительных

целях. Тогда я сделала пару затяжек. На вкус дым оказался неожиданно

приятным, совсем не такой, как у промышленных сигарет, но все равно

курить я не была настроена, пусть даже с магическими и очистительными

целями, так что я быстро вернула тлеющую сигарету мапачо дону Хуану.

Но при этом подумала: какая замечательная находка для моих курящих

друзей! Надо будет не забыть с ними этим наблюдением поделиться: сколько

всего в них удачно соединилось. И привыкания нет, и на вкус подходящие,

не говоря о том, что и магическую защиту обеспечивают. И все это – в одной

удобной упаковке под названием «мапачо».

Дальше дон Хуан тихонько запел икаро, налил в стеклянный стаканчик

немного аяуаски и поднес его поближе к глазам. Заглянул внутрь, подумал

немного, но ничего больше доливать не стал, а только сказал:

- Я немного налил. Вы принимаете аяуаску в первый раз, и мы не знаем,

какая у Вас может быть реакция, - и c этими напутственными словами

вручил мне стаканчик.

Я согласно покивала. Это верно, что не знаем, - подумала я и тут же с

решимостью неофита, который пока еще слабо представляет, какими

последствиями чреваты его действия, залпом выпила находящийся в стакане

напиток.

По части его вкуса готова я была к самому худшему: он обычно вызывает

такие серьезные нарекания, что ни один из прочитанных мной авторов,

взявшихся его описать, не нашел ни одного доброго слова в его защиту.

Может быть, именно потому что я была готова к худшему, худшее не

наступило. Вкус как вкус, - выпив содержимое стаканчика, решила я. -

Отвар растения все-таки, не вишневая же наливка. Бывало, я пила отвары и

настойки с еще худшим вкусом. В Панаме, например, варила листья

balsamino – через 15 минут цвет отвара становился изумрудно-зеленым, а

вкус – ну просто непередаваемо противным. А тут вкус как вкус.

Совершенно обычный, растительный. Какие к растению могут быть

претензии — особенно если знать, с чем для сравнения провести

правильную параллель. С balsamino, например.

Выпила. Сижу. Жду. Чувствую, что выпила мало, но кто его знает, может

быть, раз уж один раз выпила, то больше добавлять нельзя, так что больше и

не прошу. Молчу. Тогда он говорит:

- Минут через пять аяуаска начнет действовать.

И продолжает петь икарос, одна песня перетекает в другую. Я их не

понимаю, он поет на своем родном языке. Темно — ничего не видно, ни

внутри малоки, ни снаружи... тихо и даже холодно. Только красные огоньки

мапачо вспыхивают, когда он и сын затягиваются сигаретами. Набрав в

легкие дым, дон Хуан сначала складывает мои ладони вместе и дует внутрь

дымом, потом складывает мне вместе ступни ног — подошва к подошве — и

тоже дует внутрь. Потом выпрямляется и прикасается губами к макушке

моей головы — получается это у него как-то очень бережно и нежно — и

тоже выпускает туда дым.

И вдруг... вдруг все началось. Неожиданно перед закрытыми глазами прямо

из темноты, из пустоты, из небытия возникли и вспыхнули сказочные

видения; нет, даже не вспыхнули — они взорвались многогранными

цветами, и были эти цвета завораживающими и неземными по своей

красоте.

Надо сказать, что к увиденному я оказалась совершенно неготовой, в

смысле, тематика моих видений застала меня врасплох.

Есть определенный спектр видений (пусть даже и с некоторыми

вариациями), возникающих перед реципиентом аяуаски; эти видения

достаточно типичны и вполне предсказуемы. Местные жители рассказали,

что видят змей, зверей из семейства кошачьих, птиц, реки – вот, в основном,

и все.

Меня же забросило в мир архитектурных форм, и этот мир состоял из

дворцов, и ничего другого в нем не было.

Но почему дворцы, а не что другое? Ну надо же... все не как у людей...

дворцы почему-то какие-то... при чем тут дворцы? Откуда они вообще

взялись?

Но долго над этим в тот момент я не задумывалась, потому что

возникающие внутри меня видения (внутри меня, то есть, в чидакаше) были