Макс Лукадо - Небесные овации Страница 15

Самое главное во всем аттракционе — зона для родителей. Пока ребятишки

барахтаются среди мячей, родители спокойно сидят неподалеку на коврах и

отдыхают.

Моя старшая дочь Дженна быстро разобралась, что к чему. Она бросилась в море

мячиков и прямиком устремилась к столу.

Однако трехлетняя Андреа столкнулась с трудностями. Сделав всего один шаг в

загончике, она набрала себе полные руки мячиков.

Между тем пробираться к столу по пояс в мячиках достаточно трудно, даже если

для равновесия раскинешь руки в стороны. Но с мячиками в охапку это просто

невозможно!

Андреа сделала один шаг и упала. Она попыталась пробиться вперед, не выпуская

мячей. Не смогла. Она заплакала. Я подошел к краю загончика.

— Андреа, — мягко сказал я. — Брось мячики, и ты сможешь идти.

— Нет! — закричала Андреа, барахтаясь и падая. Я потянулся к ней и помог встать

на ноги. Она по-прежнему прижимала к себе свои сокровища.

— Андреа, — сказал ее мудрый и терпеливый отец. — Если ты оставишь мячики

здесь, ты сможешь идти. Между прочим, там, около стола, полно других мячей.

— Нет!

Она сделала еще два шага и опять упала.

Вообще-то родителей в загончик не пускают. Я попробовал дотянуться до Андреа

с края, но уже не смог. Она оказалась погребена под мячами, и я сказал куда-то в ту

сторону:

— Андреа, отпусти мячи и сможешь выбраться.

Я увидел какие-то толчки в глубине.

— Не-е-е-е-ет!!!!

— Андреа, — сказал ее слегка раздосадованный отец. — Ты сможешь подняться, если отпустишь...

— Н-не-е-е-е-ет!!!!

— Дженна, подойди сюда и помоги своей сестре.

К этому времени другие родители начали на меня поглядывать. Дженна

пробралась через мячи к своей младшей сестре. Нагнувшись, она попыталась поднять

Андреа на ноги. Дженне не хватало силенок, а Андреа ей ничем не помогала, потому

что по-прежнему сжимала те же самые мячи, которые схватила с самого начала.

Выпрямившись, Дженна отрицательно покачала головой:

— Папа, я не могу ее поднять.

— Андреа, — громко сказал ее все больше раздражающийся отец. — Немедленно

брось мячи и поднимайся!

Из-под мячей донесся утробный, но явственно слышный вопль:

— Н-н-не-е-е-е-ет!!!!

49

«Прекрасно, — сказал я сам себе, — она получила то, чего хотела, и будет теперь, хоть убей, за это держаться».

— Дженна, — жестко сказал ее уже нескрываемо сердитый отец. — Отними у

своей сестры эти мячи.

И Дженна нырнула, роясь в мячах, как щенок в земле. Я понял, что она отыскала

свою младшую сестру, и между ними завязалась смертельная схватка, когда по глади

мячей в загончике пошли сейсмические волны.

Другие родители начали перешептываться и показывать на нас пальцем. Я

жалобно взглянул на сотрудника, присматривающего за аттракционом. Мне даже не

пришлось ничего говорить.

— Спускайтесь, — предложил он мне.

Я прошел через мячи к двум моим ангелочкам, взял обеих под мышки и понес к

центру загончика. Там я воткнул их в мячи поближе к столу (другие дети, завидев мое

приближение, кинулись врассыпную). Затем я прошел назад и сел на край загончика.

Глядя, как девчонки играют с мячами, я задал себе вопрос: «Что заставляет детей

доводить себя до полной беспомощности, так отчаянно цепляясь за свои игрушки?»

И даже немного вздрогнул, вдруг осознав, как звучит ответ. «Что бы это ни было, они научились этому от родителей».

Упрямство Андреа, держащейся за свои мячи, — ничто по сравнению с нашей

железной хваткой, проявляющейся в жизни. Если вы не считаете, что для Дженны

было очень трудным делом отнять у Андреа мячи, то попробуйте разжать наши

пальцы, когда мы вцепимся в наши земные сокровища. Попробуйте отобрать

пенсионные накопления у пятидесятипятилетнего. Или уговорить яппи отказаться от

его BMW. Или попытайте удачи с модницей и ее гардеробом. Мы так цепляемся за

наше имущество и наши копейки, что можно подумать, будто без них нам не жить.

Увы...

Обетование Иисуса всеобъемлюще: «Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся».

Мы обычно получаем то, чего алчем и жаждем. Проблема в том, что земные

сокровища не приносят удовлетворения. Обетование же состоит в том, что принесут

его сокровища небесные.

Поэтому блаженны те, кто держит свои земные сокровища в свободно раскрытых

ладонях. Блаженны те, кто, лишившись всего имущества, сочтут это не более чем

неудобством, ибо истинные их сокровища не здесь. Блаженны те, кто в своей

радости полностью зависят от Иисуса.

«Андреа, — уговаривал ее отец, — возле стола этих мячей более чем достаточно.

Лучше постарайся туда дойти».

«Макс, — увещевает Небесный Отец, — на пиршественном столе сокровищ

больше, чем ты мог бы мечтать. Лучше постарайся туда дойти».

Наше сопротивление нашему Отцу — такое же ребячество, как поведение

Андреа. Бог ради нашего же блага старается ослабить нашу хватку в отношении тех

вещей, из-за которых и происходит наше падение. Но мы не поддаемся.

«Нет, не променяю я свои субботние свиданья на вечное блаженство».

«Отказаться от жизни под кайфом ради безмятежности и небесных обетований?

Что за шутки?»

50

«Я не хочу умереть. Я не хочу нового тела. Я хочу старое. Не важно, что оно

жирное, лысое и обречено на разложение. Мне нужно это мое тело».

И мы лежим, погребенные в загончике, отчаянно цепляясь за те самые вещи, от

которых нам одна беда.

Удивительно, что Отец еще не отвернулся от нас.

Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.

Глава 11

ОБРАЗ ОТЦА В ЧЕРТАХ

ВРАГА

Двадцать четвертое марта 1989 года. Холодная ночь у берегов Аляски.

Капитан танкера выкрикивал приказы второму помощнику. Приказы были

неясными, ночь — темной, и авария произошла ужасная. Танкер «Эксон Валдиз»

натолкнулся на риф Блай и разлил среди едва ли не самых живописных в мире вод

одиннадцать миллионов галлонов сырой нефти. Нефть изгадила все — воды океана, пляжи, каланов, чаек. По Аляске прокатилась волна возмущения, и компания «Эксон», которой принадлежало судно, подверглась остракизму.

Эта катастрофа, как бы ужасно она ни выглядела, еще пустяк по сравнению с тем, что ежедневно происходит в наших взаимоотношениях с близкими. Это случалось и с

вами. Кто-то обманул все ваши ожидания. Не выполнил обещания. И вот из кобуры

вытаскивается словесное оружие, и пошла перепалка.

Каков итог? Корабль вашего сердца получает пробоину при ударе о риф чьих-то

дел. Драгоценная энергия утекает, а на душу оседает вредоносная пленка горечи.

Черная обида заволакивает мир, все отравляет и искажает, душит радость.

Есть ли у вас пробоины в сердце?

51

Возможно, рана застарелая. Кто-то из родителей был к вам жесток. Учительница

вас третировала. Супруг или супруга предали. Партнер вышел из бизнеса, предоставив вам обанкротиться или оплачивать бесконечные счета.

И вы сердиты.

А может быть, рана свежая. Друг, у которого хранились ваши деньги, просто

уехал на своей новой машине в неизвестном направлении. Начальник, который

обещал скорое повышение, нанимая вас на работу, теперь даже не помнит, как вас

зовут. Вся ваша дружеская компания поехала на пикник, а вас никто не позвал. Дети, которых вы вырастили, похоже, забыли о вашем существовании.

И вам обидно.

Отчасти вы чувствуете душевный надлом, отчасти — возмущение. Отчасти вам

хочется рыдать, отчасти — драться. Плачете вы горючими слезами, потому что идут

они из самого сердца, а в сердце вашем пылает огонь. Это огонь ярости. Он жжет вас.

Он пожирает вас. Языки этого пламени не дают остыть кипящему котлу

мстительности.

И приходится принимать решение. «Погасить огонь или раздуть его? Я постараюсь

покончить с этим или попытаюсь поквитаться? Буду освобождаться или возмущаться?

Поведу ли себя так, чтобы моя обида прошла, или так, чтобы она превратилась в

ненависть?»

Вот хорошее определение такой озлобленности: озлобленность — это когда ты

допускаешь, чтобы твоя обида превратилась в ненависть. Когда позволяешь тому, что тебя пожирает, пожрать тебя. Когда разжигаешь и раздуваешь пламя, подбрасываешь новых дров, ворошишь угли, вновь и вновь бередишь все ту же рану.

Это сознательное решение лелеять обиду, пока из нее не вырастет черная