Император Пограничья 13 - Евгений И. Астахов Страница 16

Несколько колонок мнений журналистов. Расследования… — он сделал паузу, задумавшись. — Практическая информация — цены на основные товары в разных поселениях, маршруты, предупреждения о Бездушных, сводки об их движении и карты безопасных маршрутов. Практические советы — земледелие, ремёсла, защита от тварей. Проверка фактов — разбор пропаганды, публикуемой всеми княжествами. Письма читателей.

— Добавьте ещё одностраничные сводки для неграмотных с картинками, — предложил я. — Основная информация в визуальной форме.

— Неплохая идея, — кивнул Станислав. — И хочу подчеркнуть — расследования будут идти по ВСЕМ княжествам, включая Угрюм.

— Согласен. Содружество погрязло в коррупции и лжи. Разбирайте всё, что происходит вокруг, а я вас прикрою от нежелательных последствий.

— Где будет типография? — спросил собеседник. — И как вы обеспечите безопасность в условиях фактической войны с Владимиром?

— Типографию организуем в Сергиевом Посаде, под защитой князя Оболенского. Для вашей личной охраны выделю двух бойцов. Распространение — через торговые караваны и независимых купцов. У них иммунитет даже во время конфликтов.

— Давайте более подробно обсудим финансирование.

— Двадцать пять тысяч рублей на год, — буднично ответил я.

— Внушительная сумма. Давайте конкретнее.

К этой части разговора я тоже оказался готов, произведя предварительные расчёты с помощью Белозёровой и Голицыной.

— Хорошо. Если мы хотим создать серьёзное издание, а не любительскую листовку, нужен полноценный штат. Главному редактору — семьдесят рублей в месяц. Трём старшим журналистам-расследователям — по сорок. Четырём репортёрам — по двадцать пять. Двум корректорам — по пятнадцать. Художнику-иллюстратору — тридцать. Верстальщику — двадцать. Бухгалтеру — двадцать. Четырём курьерам-распространителям — по десять. Итого на зарплаты — четыре тысячи двести рублей в год.

Станислав быстро записывал цифры.

— Продолжайте.

— Бумага для еженедельного тиража в пять тысяч экземпляров по восемь страниц — три тысячи рублей в год. Типографские расходы, включая обслуживание печатных станков — две тысячи. Аренда двухэтажного здания в Сергиевом Посаде с редакцией, архивом и складом — шестьсот. Транспортные расходы для журналистов — тысяча. Юридическая поддержка — пятьсот. Экстренный фонд для защиты журналистов — две тысячи. Остальное — резерв на развитие и непредвиденные расходы.

— Вы готовы платить журналисту больше, чем получает начинающий врач, — заметил Листьев.

— Журналист, который будет расследовать коррупцию князей и разоблачать преступления, рискует не меньше солдата на поле боя. Риск должен компенсироваться. К тому же, мне нужны не просто писаки, а профессионалы, готовые копать глубоко и не бояться последствий.

— Быть может, но пять тысяч экземпляров — амбициозно для начала.

— Две тысячи для Пограничья, тысяча для Сергиева Посада, остальное — для других княжеств. Через торговые караваны будем распространять. У нас уже есть маршруты в шесть крупных городов.

— А если тираж не пойдёт?

— Первые полгода будем распространять треть тиража бесплатно — в трактирах, на рынках, в караван-сараях. Пусть люди привыкнут читать независимую прессу. Потом начнём брать символическую плату — пять копеек за номер. Это цена буханки хлеба, любой крестьянин может позволить раз в неделю.

— Штат в двадцать человек сразу — не слишком ли?

— Мы создаём не просто газету, а информационный центр Пограничья. Нужны люди в поле, нужны аналитики, нужна инфраструктура. Лучше сразу заложить прочный фундамент, чем потом перестраивать на ходу.

После долгой паузы журналист посмотрел мне прямо в глаза через экран.

— Вы понимаете, что даёте мне оружие, которое может выстрелить в вас?

— Понимаю. Но альтернатива — информационная война, где проигрывают все. Народ перестанет верить вообще кому-либо. А это выгодно только Бездушным и врагам Содружества.

— Один вопрос. Почему именно я?

— Потому что вы единственный журналист, который приехал в Угрюм с желанием разоблачить меня. И написал правду вопреки своим предубеждениям. Если вы смогли изменить мнение обо мне, значит, сможете и о Владимире. В любую сторону.

— Хорошо, я принимаю ваше предложение с некоторыми оговорками. Три месяца на то, чтобы понять, подходит ли нам такой формат сотрудничества. Для меня критично сохранить журналистскую честность, поэтому любые попытки влиять на содержание газеты будут означать конец нашего партнёрства. И я настаиваю на прозрачности — первый номер должен содержать информацию о том, кто и на каких условиях поддерживает газету

— Договорились. Мой помощник Коршунов свяжется с вами по организационным вопросам.

Экран погас. Я откинулся в кресле, потирая виски. Сидящая напротив и доселе молчавшая Василиса неверяще качнула головой:

— Ты серьёзно дал ему карт-бланш?

— Иначе это была бы просто ещё одна пропагандистская листовка.

— Он же тебя растерзает при первой возможности!

— Он уже мог это сделать во время своего первого визита, но не стал, хотя недолюбливает аристократов. А если я заслужу — значит, так надо. Лучше узнать о своих ошибках от Листьева, чем в процессе восстания подданных.

Василиса вновь покачала головой, но в её глазах мелькнуло уважение.

— Ты либо гений, либо безумец.

— Время покажет, — усмехнулся я.

* * *

Полковник Василий Огнев положил на массивный дубовый стол приказ с княжеской печатью. Седовласый мужчина за пятьдесят, с глубокими морщинами и усталыми льдистыми глазами ветерана, служившего ещё при вступлении на престол прежнего князя.

Утренний свет проникал через узкие окна-бойницы штаба Стрелецкого полка, освещая карты Пограничья, испещрённые красными отметками мест прорывов Бездушных. На стенах висели трофеи — клыки Стриг, высушенные когти Трухляков, обломок хитинового панциря Жнеца.

Напротив командира замер старшина Егор Ганичев. Скверно зарубцевавшийся шрам от когтей Стриги пересекал его левую щёку и уходил под ворот формы. Майор Степан Молчанов, жилистый брюнет лет сорока с аккуратной бородкой и пронзительным взглядом тёмных глаз, стоял у карты, постукивая пальцем по свежим пометкам.

— Приказ о мобилизации для похода на Угрюм, — коротко произнёс Огнев. — Молчанов, докладывай, как прошло совещание у Хлястина.

Майор отвернулся от карты, скрестив руки на груди.

— Генерал очень старался «разъяснить важность операции». Обещают увеличить финансирование на сорок процентов, поставить новые винтовки из Москвы, а если откажемся — урежут боеприпасы к следующему квартальному распределению. Хлястин прямым текстом намекнул: неблагонадёжные подразделения могут быть расформированы для «оптимизации структуры войск».

Молчанов подошёл к карте, указывая на отметки западнее Владимира:

— Три месяца прошло с окончания Гона. Здесь, здесь и здесь — подтверждённые встречи со стаями Трухляков. Вчера фермер из Черкутино видел Стригу возле своего хлева. Мы должны зачищать остатки, а не маршировать на Угрюм.

Старик нахмурился, проводя пальцем вдоль красной линии на карте, и процедил:

—