Доминик Ливен - РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ И ЕЁ ВРАГИ Страница 20

Вильсон Томас Вудро (1856-1924) - 28-й президент США (1913-1921) от Демократической партии. Профессор историк и политической экономии, С начала Первой мировой войны выступает апостолом пацифизма, что не помешало ему в 1917 году вступить в войну на стороне Антанты, когда объявленная Германией неограниченная подводная война поставила под угрозу американскую торговлю с Европой. В 1918 году выставляет свою программу мира, сформулированную в знаменитых «14 пунктах», в которых говорится о демократическом мире без аннексий и контрибуций, а также выступает с проектом Лиги Наций.

Но прежде всего распад Соединенных Штатов трудно представить себе потому, что многие из основных ценностей современной политики и культуры, которые считаются неотъемлемым достоянием нынешнего мира, являются таковыми только из-за нынешнего преобладания Америки. Даже больше, чем британцы, американцы недолюбливают геополитику и предпочитают ей подслащенные сказки о моральной устойчивости. Но если бы Соединенные Штаты и их способность распространять свое влияние по миру были существенно ослаблены в 1860-х годах, то мир в двадцатом веке был бы совершенно иным и, возможно, гораздо более непривлекательным. Конечно, мы не можем с полной определенностью говорить о долгосрочных последствиях гипотетической победы конфедератов. Но появление в Северной Америке государства, взращенного на популистском расизме и управляемого аграрной псевдоаристократией, могло бы сильно изменить расстановку геополитических и идеологических сил в мире. Это могло бы, например, помешать возникновению англо-американского альянса, если бы последствия независимости конфедератов подтолкнули Север к захвату Канады, чтобы компенсировать потерю южных территорий. Но даже без этого длительное англо-американское соперничество могло бы обостриться в связи с тем, каким образом Конфедерация приобрела независимость и получила международное признание, или скорее даже потому, что распад США поощрил бы Лондон в его традиционном стремлении взять под контроль расстановку сил в Северной Америке, вместо того чтобы - как это в действительности случилось после 1865 года - признать гегемонию Соединенных Штатов в этом полушарии и всячески попустительствовать американским лидерам. Поскольку англо-американская солидарность имела огромное значение для победы демократии в двадцатом веке, возможность того, что она могла подвергнуться риску долгосрочных последствий американской гражданской войны, сама по себе представляет большое значение.

Две мировые войны

В 1917 И 1941 ГОДАХ ВМЕШАТЕЛЬСТВО АМЕРИКИ в мировые войны имело решающее значение. Результат Первой мировой войны был в основном определен зимой 1916-1917 годов. К этому времени война в известном смысле превратилась в соревнование - чей внутренний фронт рухнет первым. Это соревнование проиграла Россия, Она распалась не вследствие военного поражения, а потому что Февральская революция 1917 года привела как к коллапсу внутреннего фронта, так и к падению дисциплины и разложению армии. Однако зимой 1916-1917 годов германские лидеры еще не могли этого предполагать. Их больше беспокоило превосходство союзников в живой силе и технике, а также растущее напряжение на внутренних фронтах Германии и Австрии. Было решено, что предотвратить поражение можно, только быстро покончив с Британией - сердцем вражеской коалиции. Единственным пригодным способом для этого представлялась неограниченная подводная война, которая и была развязана, несмотря на почти полную уверенность в том, что это заставит Соединенные Штаты выступить против Германии. По иронии судьбы, это решение было принято буквально за несколько недель до того, как русская революция начала процесс дезинтеграции в России, создав таким образом предпосылки для победы Германии в Первой мировой войне.

Без России и без вмешательства Америки победа союзников над Германией была бы невозможной. К зиме 1916 года союзники испытывали сильнейшие затруднения в финансировании военных поставок из Соединенных Штатов - впрочем, историки расходятся во мнениях, насколько тяжело было бы преодолеть эти затруднения. Вступление Америки в войну решило вопрос. Что еще важнее, без американского военного участия Франция и Англия едва ли смогли бы нанести поражение Германии на Западном фронте. Хотя справедливо, но менее вероятно и то, что даже с теми силами, которые Германия могла бы перебросить с востока, ей не удалось бы нанести решительное поражение западным союзникам. Но это не являлось необходимым условием победы в Первой мировой войне. Для этого было вполне достаточно патовой ситуации на Западном фронте и последствий дезинтеграции России на востоке. Такими последствиями был Брест-Литовский мирный договор, заключенный в феврале 1918 года, германское доминирование в Восточной и Центральной Европе и, как следствие, аккумуляция таких сил, которые автоматически превращали Германию в сильнейшую империю на всем континенте.

Договор в Брест-Литовске закрепил распад Российской империи. Все российские приграничные области - от Финляндии на севере до Закавказья на юге - были отделены от России, что неизбежно означало их попадание в зависимость от Германии и под ее протекцию. Кроме того, независимой стала Украина, а в 1914 году этот регион был ядром российского сельского хозяйства и там же была сосредоточена большая часть металлургической и добывающей промышленности. С его потерей, по крайней мере до тех пор, пока не были освоены Урал и Сибирь, Россия теряла возможность оставаться сверхдержавой. После Брест-Литовска ее территория уменьшилась до границ, с которых Петр I начал расширение России и сделал ее великой европейской державой - другими словами, практически до границ 2000 года. К тому же революция истощила ее экономические и людские ресурсы и страна была на пороге гражданской войны.

На протяжении всего двадцатого века Россия и Германия были, по крайней мере потенциально, наиболее мощными государствами континентальной Европы. Только они обладали ресурсами, которые обеспечивали им возможность доминировать над всем континентом. В качестве союзников - как на коротком отрезке 1939-1941 годов - они были бы непобедимы. Падение одной из них неизбежно вело к усилению другой. Британский ученый Холфорд Маккиндер был среди тех, кто первым это осознал. В 1919 году он напоминал тем, кто не слишком хорошо разбирался в геополитике, что государство, которое располагает ресурсами Северной Евразии и Восточной и Центральной Европы, должно стать хозяином всего континента. Он понимал? что Брест-Литовск открыл такую возможность для Германии и что без вмешательства Америки Британия и Франция ничем не могут ответить на этот вызов. «Западная Европа должна взывать о помощи к Америке, поскольку сама она не в состоянии повернуть вспять процесс, начатый на востоке... Если Германия предпочтет оборонительную тактику на своей короткой границе с Францией и бросит основные силы на Россию, формально мир может быть заключен. Но это будет мир под тенью германской Восточной Европы, владеющей ее основным регионом (т. е. Северной Евразией), Недалекие островитяне - британцы и американцы не почувствуют эту стратегическую опасность, пока не станет слишком поздно».

Маккиндер Холфорд Джон (1861-1947) - выдающийся английский географ и геополитик, многолетний президент Британской географической ассоциации.

События 1916-1917 годов подтвердили роль случая даже в таких длительных процессах, как расцвет и упадок империй, господство над континентами определенных государств, а также их ценностей и идеологий. Если бы русская революция произошла на несколько недель раньше или на те же несколько недель было бы почему-либо отложено решение о начале неограниченной подводной войны, то даже Людендорф40 уже засомневался бы, прежде чем прибегнуть к средству, которое втянуло в войну Соединенные Штаты. Что еще важнее, решения, приведшие к развязыванию подводной войны, сообщают нам кое-что фундаментальное о природе империи и власти. Эти решения были иррациональными, необдуманными и нереалистичными. Они не были соотнесены с теми политическими, дипломатическими, военными, экономическими и даже психологическими факторами, которые обусловили вовлечение Америки в войну. Кроме того, не были даже точно просчитаны реальные шансы германских субмарин принести победу. Это решение было принято в основном благодаря настроениям германской правящей элиты, преобладанию военных во властных структурах, а также отсутствию личностей и институтов, способных координировать политику, соизмерять цели и средства и балансировать между конфликтующими политическими, военными и дипломатическими приоритетами и влияниями. То же самое можно сказать и о самом решении развязать войну в 1914 году. Фактически германское правительство в течение двух десятилетий перед войной допустило целый ряд подобных промахов. Политика, которая привела к союзническим отношениям между Британией и Россией, была опасна для германской безопасности, интересов и международного влияния. При попытке установить господство в Европе такая политика совершенно очевидно была неосмотрительной.