Доминик Ливен - РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ И ЕЁ ВРАГИ Страница 21

Людендорф Эрих (1865-1937) - немецкий военный и политический деятеле генерал пехоты. Являясь непосредственным помощником генерала П. Гинденбурга, с августа 1916 года фактически руководил действиями всех вооруженных сил Германии- В 1919 году стал лидером наиболее крайних контрреволюционных кругов. Тесно сблизившись с национал-социалистами, в ноябре 1923 года возглавил вместе с А. Гитлером путч в Мюнхене. В 1924 году был избран депутатом рейхстага от Национал-социалистской партии. Являлся сторонником доктрины неограниченной «тотальной» войны.

Неспособность установить приоритеты, определить цели и координировать политику, безусловно, была результатом ошибок конкретных людей, управлявших германским государством, но она также коренилась в самом государственном устройстве. Из-за своего презрения к демократии и абсолютно неправильных представлений о ее враждебности своим интересам прусско-германская элита не хотела и не могла согласиться с принципом народного суверенитета. Для нее единственно законным был только исторический монархический принцип. Огромная власть была сосредоточена в руках прусского короля, который теперь являлся и германским императором, И только он или его полномочный представитель, пользующийся безусловной поддержкой монарха, мог заставить действовать совместно и слаженно германскую внешнюю, внутреннюю и военную политику. При Вильгельме II никому не удавалось сделать это в стиле Бисмарка. Это ни в коем случае не являлось единственной причиной непредсказуемой и самоубийственной германской внешней политики. Увеличивающееся радикальное давление снизу затрудняло проведение рациональной внешней политики значительно сильнее, чем это было во времена Бисмарка. Но все-таки индивидуальная и институциональная слабость политической верхушки была очень важна. Это лишний раз напоминает об очевидном, но иногда замалчиваемом факте, что расцвет и упадок империи определяются не только ее могуществом. Каким бы сильным ни было государство, оно все равно нуждается в лидерах и институтах, которые были бы в состоянии проводить слаженную и реалистичную стратегию, соизмеряя цели государства с его ресурсами, контролируя капризные и деструктивные внутренние влияния и используя международное положение для укрепления своей державы.

Неудачи германской внешней политики 1900-1918 годов являются классическим результатом упомянутых слабостей. Подобным же примером может служить Япония 1930-1941 годов. Японцы позаимствовали схему государственного устройства у имперской Германии и получили вместе с ней все присущие ей проблемы. Согласно этой схеме только император имел право координировать внешнюю, внутреннюю и экономическую политику, армию и флот. Но в правительстве японской императорской династии в отличие от Гогенцоллернов не было даже грамотных чиновников, способных проводить реальную и эффективную политику. Как только старейший государственный деятель («гэнро»), унаследованный империей от девятнадцатого века, отошел от дел, координировать политику стало некому. В 1930-х годах уже никто не был в состоянии соизмерять цели со средствами и соотносить стратегию и дипломатию как между собой, так и с реальным положением вещей на международной арене. В результате Япония ввязалась в изнурительные войны, выиграть которые у нее было очень мало шансов.

Гэнро - внеконституционный совещательный орган при императоре, состоявший из старейших политических деятелей Японии, Звание «гэнро» присваивалось в первые десятилетия после 1868 года особо доверенным лицам. Гэнро давали рекомендации императору по всем важнейшим политическим вопросам и относительно состава кабинета министров. Со смертью последнего гэнро, Сайондзи, в 1940 году институт гэнро прекратил свое существование.

Благодаря американскому вмешательству союзники выиграли Первую мировую войну. Либеральные демократические государства возникли почти повсюду в Европе и некоторое время процветали. Но европейский порядок, созданный Версальским договором, имел мало шансов на долгое существование. После ряда совпадающих обстоятельств и Германия, и Россия, хотя и сражавшиеся по разные стороны фронта, оказались в лагере побежденных. Так их и воспринимал послевоенный мир. Мирный договор не обсуждался с Германией а был навязан ей. Признанная ответственной за развязывание войны, она потеряла значительные территории и была обременена огромными репарациями. Австрийским немцам, зажатым в куцем крошечном государстве, было отказано в объединении с новой германской республикой на севере, Россия потеряла Финляндию и прибалтийские государства, а также была вынуждена признать существование независимой прозападной Польши, чьи границы далеко углубились в пределы Белоруссии и Украины. Впрочем, Советский Союз в качестве первого коммунистического государства так или иначе должен был противостоять существующему европейскому порядку. Тогда как ни германское общественное мнение, ни любое из возможных германских правительств не считали версальские договоренности справедливыми или долговременными.

Даже будучи поверженными, Германия и Россия оставались наиболее мощными европейскими государствами, по крайней мере потенциально. И здесь очень важным было то, что Россия вскоре вернула себе Украину. С поражением Германии закончился ее протекторат над западными пограничными областями России, а без него в то время никакое украинское государство не могло избежать включения в той или иной форме в состав Российской империи. Сама Германия была разоружена, но не ослаблена до последней степени. Союзники не предприняли попыток отменить результаты войны 1866-1871 годов и не разделили Германию на ряд небольших государств. Территориальный раздел, с результатами которого были не согласны обе ведущие континентальные державы, не мог долго оставаться в силе, хотя все имело шанс закончиться и не так катастрофически как это произошло в 1930-х годах. Территориальный передел был неизбежен, а Гитлер - нет. В качестве основных причин выхода Гитлера на сцену следует рассматривать экономическую депрессию 1930-х годов и ее ужасающие последствия для легитимности как либеральной демократии, так и всего англо-американского варианта капитализма.

При первом толчке Гитлера версальская система в Европе рухнула практически без сопротивления. Принимая во внимание непримиримые разногласия по территориальным вопросам в Центральной и Восточной Европе, любое соглашение в 1919 году имело бы множество врагов- Те, кто выиграл в этом регионе от послевоенного договора - Польша, Чехословакия, Югославия и Румыния, - были слишком слабы и разъединены, чтобы противостоять Германии. В областях Восточной и Центральной Европы, управляемых ранее Романовыми, Габсбургами и Османской империей, образовался вакуум власти, который немцы сумели легко заполнить.

Единственной силой, которая могла бы остановить этот процесс, были союзные великие державы, ответственные за версальские соглашения и послевоенный европейский порядок, Но они или не хотели, или были не в силах сделать это. Новый европейский порядок никогда не смог бы возникнуть без американского вмешательства в европейские дела. Когда после 1919 года Соединенные Штаты вернулись к своей изоляционистской политике, послевоенное урегулирование лишилось одного из своих столпов. Из двух других великих держав-победительниц Британия (даже если не считать ее доминионы) была сильнее, чем Франция. Но Британии предстояло защищать свою всемирную империю силами, которые - по отношению к силам ее потенциальных врагов - были в 1930-х годах значительно меньше, чем полвека назад. Даже в союзе с Францией ей было бы нелегко отбивать постоянные нападки Японии, Италии и Германии на трех континентах. К тому же Британия всегда старалась избежать серьезных военных обязательств перед европейским континентом. Отказ от этой традиции в 1914-1918 годах дорого ей стоил, и она не была намерена повторять этот опыт. Британцы не чувствовали себя слишком сильно связанными версальскими договоренностями в Восточной и Центральной Европе и совершенно не стремились защищать его с оружием в руках. Они были готовы идти на любые уступки за счет местного населения, чтобы получить согласие Германии на участие в этих договоренностях. Сомнения относительно моральной стороны «версальской сделки» сочетались с ужасом при мысли о возможном повторении битвы на Сомме" и с повышенным интересом скорее к имперским, чем к европейским приоритетам и обязательствам. Б результате, когда Гитлер бросил свой вызов в сентябре 1939 года, британский вклад в участие на Западном фронте был незначительным: две не слишком внушительные дивизии.

Французы были в одиночестве. Главное здесь то, что сама по себе Франция никогда не обладала средствами для долгого поддержания версальского соглашения, В 1920-х годах в Европе немцев было в два раза больше, чем французов. Германская промышленность была гораздо сильнее французской. Даже до 1914 года Франция имела мало шансов в противостоянии с Германией, не говоря уже о союзе Германии и Австрии, Во франко-российском альянсе 1894 года была своя логика. Революция в России и ее последующая дезинтеграция в 1917 году были катастрофой для Франции и для европейского баланса сил. Когда в 1930-х годах германская угроза снова стала актуальной, были сделаны экспериментальные попытки воссоздать союз с Россией, Но cordon sanitaire, созданный в 1919 году в Восточной Европе из, как правило, антикоммунистических государств, затруднял интервенцию Советского Союза непосредственно в Германию, Еще более серьезным препятствием служил идеологический раскол между советским коммунизмом и англо-французским либеральным капитализмом. Большая часть британской и французской общественности категорически отвергала саму мысль об альянсе с коммунистической Россией. Несмотря на риторику эпохи Народного фронта, Лондон и Париж сознавали, что приверженность Советов существующему европейскому порядку была временной и чисто тактической. Сталинские чистки не только усилили антипатию к его режиму, но и убедили западные правительства, что государство, которое устраивает резню среди своей военной и политической элиты, не в состоянии сколько-нибудь эффективно участвовать в войне.