User - o bdf4013bc3250c39 Страница 22

жизнь свою ломать, заработанное да накопленное псу под хвост кидать? Да

ты ведь меня не слушала: разведется, и все тут! Вот тебе и развелся.

- Мама, шут с ним, - отмахнулась Зина. – Плевать. Ты у меня есть, мне этого

во как хватит! – она повела торцом ладони чуть повыше головы. – А тебе что, я только ученой нужна? Да?

- Бог с ней, с ученостью с этой! – мать подняла голову и нежно посмотрела на

дочь. – Об тебе душа болит, а не об учености. Ты и так вон какая ученая, институт окончила, диплом на руках. Куда угодно устроишься!

- Я тоже в этом не сомневаюсь, мама, и потому давай не будем об этом

больше. Знаешь что? Налей-ка мне еще полстаканчика, я хочу выпить за

начало моей самостоятельной жизни. Ты слышишь – самостоятельной!

Нальешь? Можешь и себе заодно, поддержи меня в разумном начинании.

109

- Зина, что ж такое? – не на шутку всполошилась мать. – Неужто тебе и

впрямь хочется этой гадости?

- Ты не волнуйся, мама, это я только чтобы в себя прийти, ну, и чтобы забыть

все то… прошлое… Чтобы как отрезать!.. Налей, а? Ты меня не любишь? – и

Зина жалобно взглянула на мать.

- На кого ж я тебя брошу-то? – мать тяжело поднялась с кровати и ушла на

кухню.

Зина захотела встать, выпростала ноги из-под одеяла, нащупала тапочки и

накинула на плечи халат. Запахиваться не стала: озноб прошел, стало тепло, комфортно и уютно. Захотелось курить. Но как же быть? Не посылать же

мать в магазин. А сама она еще не в такой форме, чтобы куда-то выйти. Но по

счастью она вспомнила, что в ее сумочке наверняка должны оставаться

сигареты, купленные вчера Швецом. Раскрыла сумочку, и облегченно

вздохнула. Так и есть – в пачке «Мальборо» еще оставалось пять сигарет.

Вытянула одну, отыскала на дне сумочки зажигалку и прикурила. Дым

приятно обжег легкие, наполнил комнату сладковатым ароматом.

Вошла мать и в оцепенении остановилась на пороге. Зина подошла к ней,

взяла из ее рук стакан с мутной жидкостью и, не глядя в глаза, выпила.

Выдохнула, сделала глубокую затяжку, помолчала немного, потом обняла

заплакавшую мать и, гладя ее по вздрагивавшей спине, нежно нашептывала в

ухо:

- Я не буду такой, как отец, ты не волнуйся, я же сильная, ты знаешь. Мы с

тобой вон сколько всего вынесли, это ли нам не пережить?

Мать тихонько плакала и молча кивала в ответ, тоже обнимая дочь. А Зина

разговорилась, размечталась о будущем, которое, по ее мнению, непременно

должно быть хорошим и счастливым. Она устроится в какую-нибудь школу,

110

ее возьмут везде. Можно в специализированную, можно даже в

министерскую.

- Так ведь, мама? – жарко шептала ей Зина.

- Так, доченька, так, ты у меня умница, - соглашалась мать.

- Тогда сделаем так. Ты мне нальешь еще немного…

Мать вздрогнула и отстранилась от нее.

- Еще немного, - твердо повторила Зина, - и я лягу спать. Сейчас сколько?

Часов десять? Ну вот, к вечеру я буду уже в норме. Идет?

Бедной матери ничего не оставалось, как подчиниться. А когда Зина выпила

еще полстакана самогона, она попросила мать оставить ее одну, заявив, что

она хочет лечь. Мать послушно вышла и плотно притворила дверь. А Зина

сняла трубку телефона и набрала номер кафедры.

- Алло, здравствуйте, пригласите, пожалуйста, Константина Генриховича, -

стараясь придать голосу четкости, попросила она.

Он взял трубку на удивление быстро, словно ждал ее звонка.

- Это я, здравствуй, - сказала она. - Ничего, все нормально… Да нет, ничего

не болит… Слушай, ты не мог бы заехать за мной? Есть что сказать…

Хорошо, через десять минут буду внизу.

Она оделась, неслышно распахнула дверь и на цыпочках выскользнула в

прихожую. Мать на кухне работала что-то у плиты. Накинув легкий плащ,

Зина плавно подавила ручку, слегка толкнула дверь, оставила узенький проем

и бочком протиснулась в него. Так же неслышно закрыв дверь, она повернула

ключ и по лестнице сбежала на улицу.

111

Первым делом она направилась в соседнее с домом кафе и заказала рюмку

водки. Залпом выпив ее, вышла из кафе, закурила и посмотрела на часы. До

приезда профессора оставалось четыре минуты.

А когда он подрулил к ее дому, она сидела на скамейке у подъезда и курила

уже третью после выпитой водки сигарету. Выйдя из машины, Швец еще

издали заметил, что с Зиной что-то не так. Поднося сигарету ко рту, она

промахнулась и ткнула окурок в подбородок, обожглась, дернув рукой,

отшвырнула его в сторону и свесила голову, словно пригорюнилась. Похоже, и профессора она не заметила – он понял это, уже когда подошел к ней

вплотную. Она удивленно вскинула на него свои красивые глаза, в которых на

этот раз не отражалось ни единой мысли.

- А… это ты тут… уже… - пробормотала она бессвязно, и Константин

Генрихович увидел в ней ту Зину, которая вчера с его помощью выходила из

ресторана. – Садись вот тут, - неуверенной рукой она неопределенно повела

перед собой и снова опустила глаза.

- Позволь мне все-таки сесть рядом, - и Швец присел на скамейку. – Что с

тобой? Ты пила сегодня?

- Ты же умный… Мама вон… думает… что я… Ой, а мама-то не знает, где

я… - забормотала она, не решаясь поднять на него глаза. – Не

поднимешься… сказать ей… что я… пошла… ну, придумай, ты ведь умный!

– почти выкрикнула она и наконец посмотрела на него.

- Ты что, ради этого меня вызывала? – недоуменно воззрился на нее Швец.

- А на что ты еще нужен-то?.. – Зина пренебрежительно махнула рукой и

снова повторила: - Ну что, поднимешься, скажешь маме?

- Я поднимусь, пожалуй, и скажу ей все, что я здесь видел! – вспылил

профессор.- И добавлю, что ее дочь преступно расточает свои способности, 112

опускаясь до положения… до состояния… - он запнулся, пытаясь подобрать

сравнение, но еще больше запутался, разнервничался и замолчал.

Какое-то время они сидели молча. Зина закурила новую сигарету – она

оказалась последней, и девушка бросила пустую пачку в стоявшую рядом

урну.

- Слушай, у меня сигареты кончились… Ты не можешь купить мне еще?..

Вон в том кафе?..

- Ага, это ты там, значит, набралась? – уже не спросил, а прокричал

разгневанный Швец и тут же испуганно оглянулся по сторонам.

Зина только улыбнулась и кивнула:

- Ну да, в кафе. А что такого? На свои гуляю…

- Позволь тебя спросить, какое такое событие ты отмечаешь сегодня? –

настаивал профессор.

- Какое, спрашиваешь?.. - кисло ухмыльнулась она. – Такое, что я

раздумала…

- Что ты раздумала? – насторожился Швец.

- А все раздумала… Раздумала на кафедру к тебе идти… Раздумала

диссертацию писать… - Зина помолчала немного и бросила жестокое: -

Любить тебя раздумала!

- Та-а-к, - протянул Константин Генрихович. – Оч-чень мило! Ты хоть

понимаешь, что ты творишь? Документы уже подписаны, ректор приказ

издал, а ты на попятную? Ты в своем уме? Ты что, хочешь мне такое вот

реноме создать у руководства института?

- Да плевать мне на твое реноме, - снова отмахнулась она. – Не хочу, и все!

Передумала!.. Да сходи за сигаретами, а? Не дойду я…

113

- Я схожу. Я, конечно, схожу, - Швец встал и, сделав два шага, обернулся: - Я

схожу, но ты… Даю тебе это время подумать хорошенько! Такими

предложениями не разбрасываются! Ты понимаешь, что больше никогда в

жизни, слышишь, никогда, тебе не пофартит такая удача! Вот посиди и

подумай. А когда я вернусь, скажешь мне еще разок свое мнение! – и он резко

развернулся и зашагал в сторону кафе.

- Послушай! – крикнула она вдогонку. Он обернулся и выжидающе смотрел

на нее. Но она передумала и бросила:

- Да нет, ничего.

Она хотела попросить его, чтобы он купил ей бутылку шампанского, но

рядом проходил сосед с третьего этажа и как-то загадочно посмотрел на нее.

Так что пришлось промолчать. Тут налетел прохладный ветерок, и Зина

плотнее укуталась в плащ. Впрочем, свежесть была ей только на пользу: она

чувствовала, что мозги постепенно проветриваются, сознание проясняется, и

шампанское сейчас было бы действительно лишним.

Вернулся Швец и протянул ей пачку «Винстон».

- Устроит: – спросил угрюмо и опустился рядом.

- Ага. Спасибо.

- Ну что, подумала?

- Да что думать-то? – твердо и уже вполне членораздельно произнесла Зина.

Хмель понемногу улетучивался, хотелось курить. Она открыла пачку,

вытянула сигарету и прикурила.

- Ты вот говоришь, что все документы подписаны, - начала она, по-прежнему

не глядя ему в глаза. – А сам-то хочешь ли, чтобы я у тебя работала? То есть

хочешь ли по-настоящему, а не для того, чтобы отчитаться: вот, мол, работа

ведется, привлекаем свежие силы? Как-то ты клялся, что разведешься, теперь

114

у тебя поездка на носу, и ты наплевал на свое обещание… Трудно тебе