Кирилл - Unknown Страница 23

— Нет.

Его губы движутся по внутренней стороне икр и прикусывают, лижут кожу под коленями. Мои бедра начинают дрожать. Он движется вверх по мне, пока не оказывается напротив моего пульсирующего места, на котором я ощущаю его дыхание, и он мягким голосом говорит мне:

— Если ты почувствуешь, усиливающуюся головную боль, просто расскажи мне.

— Обязательно, — хриплю я, моя киска безумно хочет освобождения.

Он лижет ее, а затем пальцами раздвигает губы, расширяя проход, но он не оставляет свои пальцы на долго. Возможно, он понимает, что я нахожусь на грани сегодня утром и готова взорваться в любой момент. Он поднимается на коленях, его волосы святятся словно золотые нити, благодаря солнцу, просвечивающему через щель в занавесках. Я в полном замешательстве наблюдаю, как этот белокурый Бог сползает вниз по постели и поднимает мои бедра до уровня своего рта.

И тогда он совершенно сознательно, медленно и понимающе вгоняет на всю длину свой толстый, жесткий член глубоко в меня. Растягивая в ширину и заполняя до краев, я начинаю задыхаться и слабеть от его вторжения, испытывая какое-то странное давящее впечатление, что тебя насаживают, не обладая тобой, при этом только отдавая. Одной рукой он поддерживает мои бедра, другой — играет с моим клитором. Его движения замедленные и неторопливые, он делает, черт побери, неустанно лаская круги гипнотизирующие и неповторимые.

Мое тело наполняется удовольствием. Я чувствую себя, словно поплавок, двигающийся все ближе и ближе к краю, и бедра начинают двигаться с ним, в такте его толчков, упорно и жестко. Это все толкает меня через край, тело выгибается жестко, он испытывает тоже самое вместе со мной, в потрясающий момент взрыва удовольствия я слышу его стон освобождения. Я чувствую горячее семя, наполняющее меня, пока лежу задыхаясь.

По-прежнему удерживая его член и бедра вверху, у меня вырывается негромкий стон. С довольным выражением на лице он наблюдает за мной, затем выходит и опускает вниз. Он сидит между моими разведенными ногами, раздвигая достаточно широко колени, из-за чего мои бедра поднимаются вверх от кровати, даже ягодицы раздвигаются и моя открытая незащищенная вагина, мне кажется слишком открытой и выступающей. Это похоже на унизительное положение, но его руки с силой разводят еще шире мои колени, и, что самое интересное, я не возражаю против этого. Эта моя совершенно не защищенная позиция показывает, насколько моя киска испытывает потребность в нем. Она жаждет его. Она хочет получить все, что он готов дать. Она двигает своими губами, от спазм, открывая их и закрывая, словно отчаявшийся голодный рот. Он осторожно размазывает текущие из меня соки по моим половым губам и массирует мой мокрый клитор.

— Больше нет, — слабо возражаю я. Я не жадничаю, поскольку предыдущий оргазм забрал у меня слишком много сил, я чувствую себя вялой и истощенной.

— Еще один, — твердо говорит он, и моя киска просто от его жестокого доминирующего голоса дрожит от предвкушения. Я чувствую вибрацию, проходящую через все тело, пытаясь удержать ее от жадного пульсирования.

— Что случилось? — шепчет он, пока его руки умело работают на влажной плоти.

Мое лицо становится пунцовым. Я не могу в этом признаваться, но от его действий бешено возбуждаюсь и эти чувства пересиливают меня. Я испытываю определенный стыд, от того, что не могу проконтролировать саму себя, но в данный момент отдаться наслаждению мне кажется более приемлемым. Я ахаю и стону, пока удовольствие между моими ногами увеличивается и увеличивается, он жестко ударяет пальцами о мою влажную, пульсирующую плоть.

— Ууууу... — всхлипываю я, как только волны начинают накатывать на меня. У меня вырываются рыдания – великолепное освобождение от мягкой боли. Влага сочится и стекает по моей опухшей киске на ягодицы. Он улыбается, размазывая влагу, вставляет палец прямо мне в задницу.

17

Я выхожу из душа и чувствую себя чуть бодрее, но моя голова все еще болит. Я надеваю свое бикини и направляюсь на кухню. Я точно знаю, что вылечит мое похмелье. Мне необходимо опохмелиться. Джерон наклонился над чем-то на кухонном столе.

— Что ты делаешь?

— Ремонтирую часы. Они опаздывают.

— Ты можешь отремонтировать часы?

— Конечно. Я очень трудолюбив со всем, что наполнено крошечными пружинками или механикой. В молодые годы, я потратил много времени, чтобы полностью разобрать часы, замки и также их собрать вместе.

— Потрясающе.

Я открываю шкаф и достаю бутылку водки. Большая рука, покрытая золотистыми волосками, обхватывает мое запястье. Я подпрыгиваю на месте, потому что не слышала, как он подошел.

— Нет, — мягко говорит он.

— Что?

— Ты слишком много пьешь, Билли.

— Что? — непонимающе повторяю я.

— Ты слышала меня.

— Что ты о себе черт побери возомнил?

— Сколько тебе лет сейчас?

— Черт, не твое собачье дело.

— Предположим, тебе двадцать два или двадцать три. Ты будешь алкоголичкой, когда тебе будет тридцать три.

— Пошел ты, — говорю я сердито, но какая-то часть меня в страхе сжимается, в тот момент, как я набрасываюсь на него. Я выдергиваю руку из его хватки, специально беру бутылку и наливаю себе целую рюмку, залпом выпиваю моментально, он наблюдает за мной совершенно спокойно, без всякого выражения.

Я ставлю стакан со стуком на стол и с выражением, явно говорящим «можешь взять и засунуть себе в одно место», на самом деле, я выпила ее слишком быстро, поэтому чувствую тошноту.

Он смотрит на меня.

— Что случилось?

Я разворачиваюсь и бегу в ванную, где меня выворачивает на изнанку в туалете.

Когда я наконец поднимаю свою голову, Джерон протягивает мне влажное полотенце. Я не смотрю ему в глаза, просто беру полотенце, и молча вытираю лицо. Он выходит из ванной, я чищу зубы, потом следую за ним.

— Я приготовил кофе, — говорит он, протягивая кружку.

— Прости меня, за мою грубость, — произношу я.

— Это ничего не изменит. Ты слишком много пьешь.

Я опускаю голову, потому что знаю, что он прав. Все начинается, как удовольствие, но за свою жизнь я достаточно насмотрелась на алкоголиков в тех бараках, в которых жила раньше, поэтому прекрасно понимаю, чем все может для меня закончиться.

— Тебе не нужно это, Билли.

— Иногда нужно.

— Иногда нам всем нужно. Но ты даже пьешь утром. Это не круто, Билли.

Я делаю глоток кофе и морщусь — я ненавижу кофе.

— Можно мне апельсинового сока, пожалуйста?

Он наливает и протягивает мне стакан с двумя таблетками болеутоляющего. Я беру таблетки и запиваю их. Я понимаю, что чувствую себя совершенно ужасно, должно быть, из-за того, что обезвожена.

— Как насчет того, чтобы согласиться, что ты будешь пить, когда тебе это необходимо и когда ты веселишься, но имея только одну бутылку водки в своей прикроватной тумбочке.

Я недоверчиво смотрю на него, и каждая клетка моего тела отвергает, все что он говорит, я сопротивляюсь, когда мной кто-то командует. Таков мой девиз. Никто, абсолютно никто раньше, не говорил мне, что я должна делать. Я делаю то, что хочу. Постоянно. Я никогда не куплюсь на чушь «это для твоего же блага» кто бы мне ее не говорил. И честно говоря, если бы это не исходило от него, я давно бы уже размазала его по стенке, словами конечно. И все же я не могу не согласиться с тем, что он сказал, потому что какая-то тайная часть меня жаждет взять это под контроль и позаботиться о себе, и заставить саму себя сделать то, что он говорит.

Я утвердительно киваю.

— Хорошо.

Он усмехается.

— Ты слишком легко согласилась. Я был готов к великой битве.

— Ты не знаешь, когда следует остановиться, не так ли?

Он поднимает обе руки, словно пытаясь защититься от меня.

Глядя на него, я не могу не засмеяться. Он обнимает меня. Его лицо настолько светится заботой, что это заставляет меня почувствовать себя довольно странно. Наши отношения, внезапно стали намного серьезнее, и одна только мысль об этом заставляет меня испытывать страх.

— Я хочу от тебя получить что-то взамен.

Он напряженно застывает.

— Что?

— Ты дашь мне повести свою машину?

Чувствуется, как большая волна облегчения проносится по нему. Интересно, о чем он подумал, когда я собиралась его попросить.

— Я приготовлю завтрак, — говорю я.

— Ты? — его брови чуть ли не взлетают до волос, это меня немного раздражает.

— Ммм...

— Чем проще, тем лучше. Просто яйца.

Я дотягиваюсь до полки, беру яйцо из коробки и кидаю в него.

Он с такой скоростью движется, что я даже пугаюсь. Ловит аккуратно, чтобы не разбить, внимательно смотрит на меня и криво улыбается.

— Мне очень хотелось бы получить вареные яйца.

Я улыбаюсь в ответ, и думаю, что мне стоит больше узнать этого мужчину. Я ничего о нем не знаю, поэтому направляюсь к шкафу, из которого он вчера доставал сковородку, достаю, ставлю на плиту и осматриваюсь вокруг.