Рене Карлино - Пока мы не стали незнакомцами Страница 27

Я сжимал Грейс и улыбался ей от уха до уха. Она смотрела на меня, улыбаясь в ответ. Ее лицо слегка раскраснелось. Я поцеловал ее в кончик носа.

— Вашингтон-Сквер-парк?

Она рассмеялась.

— Это так очевидно?

— Типа того. У тебя так себе подсказки, но это все по-прежнему весело. Шоты перед уходом?

Барменша налила нам виски, а после них мы по дороге в парк купили по хот-догу. Мы были пьянющими, а ведь на часах был только час дня. Я боялся, что, если мы не съедим что-то существеннее хот-догов, то к моменту, когда кончится эта игра, и нужно будет возвращаться в общежитие, мне придется тащить Грейс на себе.

— Мне весело. Я рад, что ты устроила все это, — сказал я ей.

Правда в том, что нам с Грейс может быть весело даже в прачечной, а Брэндон и Тати готовы подписаться на все, что мы спланируем. Нам четверым легко друг с другом.

Оказавшись в Вашингтон-Сквер-парке, мы уселись под деревом. Брэндон раскурил косяк, и мы пустили его по кругу. Я положил голову на колени Грейс.

— Я не могу придумать лучший способ провести среду. — Я зевнул.

— Знаешь, Грейсленд устраивала такие игры дома для брата и сестер, — сказала Тати.

— Правда? — Я взглянул на нее и улыбнулся.

— Ага, чтобы убить время, — произнесла Грейс рассеянно. — Но, на самом деле, сейчас все иначе. — Она сделала паузу и глубоко вздохнула. — Я хотела вас собрать, чтобы сказать, что я поступила в аспирантуру. Я остаюсь в университете Нью-Йорка! — Она счастливо вскинула руки.

— О боже! — Я встал, обнял ее и, оторвав от земли, закружил. — Я так рад за тебя!

Я заметил, что Тати молчала, а Брэндон казался растерянным. Грейс тоже обратила на это внимание. Когда я поставил ее обратно, она повернулась к ребятам.

— Разве вы не рады за меня?

Тати пожала плечами.

— Наверное. Да, Грейс, я рада за тебя. — Она поднялась и схватила свою сумку. — Слушай, Брэндону надо писать работу, а я собиралась встретиться с Порнделом, чтобы обсудить летнюю поездку.

Грейс изменилась в лице.

— Значит, ты официально едешь?

— Ну, тебя приняли в аспирантуру. Почему тебя это задевает? — спросила Тати язвительно.

— Не задевает. Мы даже играем на разных инструментах. С чего бы мне волноваться?

— Ну, кажется, будто ты волнуешься. Только не пойму, почему. Ведь это ты отшила его.

— Я его не отшивала.

— Он купил тебе смычок за одиннадцать сотен, Грейс.

— И что?

Я нахмурился.

— Ее приняли в аспирантуру. Именно поэтому она не отправляется в Европу с Порнделом.

— Нет, она будет ждать тебя, Мэтт! Когда ты вернешься в Нью-Йорк.

— Татьяна! — прикрикнул на нее Брэндон.

— Что? Это правда.

— Я пошла в аспирантуру, потому что хочу ученую степень. Можешь эти полтора года свободно шататься по Европе с Порнделом. Мне все равно.

Грейс отвернулась и понеслась к шахматным столам.

Я повернулся к Тати, разгневанный тем, что она испортила важное объявление Грейс и вообще весь полдень.

— Я не давил на Грейс, чтобы она оставалась, что бы ты ни думала.

— Вы не можете быть вдали друг от друга целый год, даже если это путешествие с оркестром — сумасшедшая возможность и невероятный опыт для нее.

Я посмотрел на Брэндона, а потом на Тати.

— Думаешь, вы сможете быть в разлуке так долго?

— У нас все серьезно, Мэтт. Мы с Брэндоном, в отличие от вас, можем провести друг без друга пять минут и не свихнуться.

— Если у вас все так серьезно, то почему ты не выйдешь за него?

— Ох, повзрослей, Мэтт. Тебе пять лет, что ли?

— Я женюсь на Грейс хоть сейчас. Вот насколько все серьезно у нас. — Я оглянулся в поисках Грейс, которая была на другой стороне парка: играла в шахматы с невысоким седым мужчиной.

Тати усмехнулась и вскинула руки.

— Чувствую вызов.

— Ты о чем, Тати? — резко придя в себя, спросил Брэндон.

— Ой, да ладно тебе, Брэндон. — Она устремила взгляд на меня. — Думаешь, мы не сделаем этого?

Я рассмеялся.

— Даже не знаю, Тати. Кажется, Брендон не проникся идеей.

Она повернулась к Бэндону, который стоял за ее спиной с широко распахнутыми глазами.

— Ты же женишься на мне, да? То есть, после всего, что между нами было… — Она многозначительно изогнула брови.

— Я… думаю, да.

Развернувшись обратно, она сказала:

— Видишь, Мэтт. Ты горазд только болтать.

Теперь руки вскинул я.

— Спорим, мы женимся раньше вас.

— Спорим. — Она сверлила меня взглядом.

— На что спорим?

— Проигравший оплачивает молодоженам ночной кутеж, — ответила она.

Мы пожали руки.

— Хорошо, — подтвердил я, хотя готов был пойти на это и без всякого выигрыша.

16.

Следовало сказать тебе

МЭТТ

Я оставил Брэндона и Тати у дерева и направился к Грейс с новой миссией. Сев на скамейку у фонтана, я закурил сигарету и подождал, пока она доиграет в шахматы. Я выпускал в воздух кольца из дыма и размышлял, как сделать так, чтобы она вышла за меня.

Мне нужно было, чтобы она стала еще пьянее.

Грейс подошла ко мне и улыбнулась. Казалось, будто все напряжение ушло, и я расслабился.

— Кто это был? — спросил я.

— Орвин. Мужчина, сделавший смычок.

— Ох. Тот смычок, который купил тебе Порндел? — Я почесал нос.

— Ты прекратишь это?

— Что старик тебе дал?

— Номер парня, играющего в группе в одном местечке на Аллен-Стрит. Они ищут виолончелиста, а я, вероятно, смогу заработать несколько баксов. Тати и Брэндон ушли?

— Ага.

Грейс выглядела разочарованной, как будто думала, что ее размолвка с Тати рассосется к моменту, когда она закончит играть в шахматы.

— Ладно, идем.

— Стой, ты же еще не видела, как я скачу через две скакалки? — В моем пьяном мозгу сформировалась мысль, что именно так я завоюю ее и предложу выйти за меня. Это был гениальный план.

— Что? Ты не скачешь через две скакалки.

— Еще как скачу. Видишь вон тех двух девушек? Я встретил их два дня назад. И показал им класс.

— Я тебе не верю.

— Тебе и не нужно. Я докажу.

Мы подошли к девушкам, и та, что прыгала, перешагнула через скакалки, как только заметила меня. Уперев руки в бока, она заговорила:

— О да, Мэтти-Мэтти Двойные Скакалки здесь.

Я бросил взгляд на Грейс.

— Видишь?

Ее глаза были размером с морских ежей. Я начал разминаться, нагибаясь к кончикам пальцев ног, и раскачиваясь в стороны. Грейс посмеивалась с сомнением.

— Ты же не собираешься?.. — начала она.

— Еще как. Смотри.

Я был готов. Две девушки начали крутить скакалки, и я, совершив безупречное колесо, зашел в центр и начал прыгать. Это было рискованно. Перед этим я такое исполнял всего однажды, но знал, что сейчас время для тяжелой артиллерии. Я делал все, что напевали девушки: «Мэтти, Мэтти, повернись. Мэтти, Мэтт, земли коснись. Мэтти, Мэтт, ботинок вверх».

Я запрыгал на одной ноге.

«Мэтти, Мэтт, это успех. Мэтти, Мэтт, вверх поднимись».

Я запрыгал выше, потому что скорость кручения скакалок увеличилась. У Грейс была истерика.

«Мэтти, Мэтти, помолись. Мэтти, Мэтти, свет гаси. Мэтти, Мэтти, сладко спи».

Девушки перестали петь, а скакалки крутились все быстрее и быстрее, в конце концов, захватив меня и заключив в ловушку. Грейс смеялась так сильно, что, я думал, она перестанет дышать. Она была точь-в-точь как помидор.

Девушки зааплодировали вместе с небольшой толпой, собравшейся вокруг. Я же, пытаясь отдышаться, подул на ногти и вытер их о рубашку.

— Неплохо, а?

— Ты полон сюрпризов, — сказала Грейс, восстанавливая дыхание.

— И буду таким… всегда.

— Где ты этому научился?

— Прошлым летом я был наставником в лагере.

— Ха! Святой Маттиас.

— Вообще-то, меня уволили.

— За что?

— Ты не хочешь этого знать, — увиливал я.

— Вообще-то, хочу, ведь тебя уволили с места, где нужно было работать с детьми. Это как сигнал опасности.

— Во всем виновата Клара Рамбергер. Она тоже была наставницей. Ее мама, Джейн, была директором.

— Что же случилось? Тебя поймали с Кларой на горячем?

— Не совсем. Именно Джейн запала на меня.

— Мамочка? — Грейс застыла.

Я кивнул, и за какую-то секунду мне стало жутко стыдно.

— Что ты сделал, Мэтт?

— Клара после отбоя вроде как поймала меня и свою маму… на кухне, ну, во время деликатного процесса.

— О. Мой. Бог. Ты свинья. — Грейс ударила меня по плечу. — Поверить не могу, что тебе понравилась хищница. Так, и за что тебя уволили?

— В общем, очевидно, Клара грозилась рассказать все отцу, мужу Джейн, если меня не уволят.

— Она была замужем?

Я поднял руки в защитном жесте.

— Она сказала мне, что они разводятся.

— Боже, Тати была бы в восторге.

— Ты мне напомнила. Что это с вами произошло? — Разговаривая, мы возвращались к дереву.

— Не знаю. Она зла на меня, потому что думает, будто ради тебя я отказываюсь от чего-то значимого.