Л.И.Шинкарев - Леонид Шинкарев. Я это все почти забыл Страница 28

случае, если команда Чехословакии не занимала первое место, но победила

команду СССР, она радовалась, как будто стала чемпионом» 38. Начитавшись

других подобных инструкций, вице-консул, как он потом напишет просто-

душно, «не мог взять в толк: неужели так пронизала народ Чехословакии

ненависть к нашей стране?» 39.

Не в подворотнях трущоб, а в высших сферах власти создавали мифы о

соседних народах, укореняли эти мифы в общественное сознание. Это была

идущая от имперских притязаний проповедь разобщения и неуважения к

чужакам, к умышленно натянутым на них отталкивающим маскам. Инфор-

мационный вакуум сопровождался давящим на сознание сеансом гипноза, в

который погружали собственный народ, переживший войну, раскулачива-

ние, репрессии, депортацию малочисленных этнических образований. Оце-

пенение и постоянный внутренний страх компенсировались внушаемым

комплексом старшего брата, первого среди равных, вынужденного нести, как

тяжкий груз, цивилизаторскую миссию соседям, забывшим, кто их освобо-

дил. Зажравшимся и неблагодарным. Эти установки из коридоров власти пи-

тали агрессивный шовинизм политических кругов.

Предвзятости о чехах внушали людям, провожая их на работу в Чехо-

словакию, когда на небе не было ни облачка. Составителям «ориентировок»

не приходило в голову, что собранные ими наблюдения свидетельствуют не

столько о чехах и словаках, сколько о них самих, какими глазами они смот-

рели на тех, кого называли «друзьями» и за дружбу с которыми много пили.

Может быть, слишком много.

– Но что с Ганзелкой и Зикмундом? – не может понять Виктор Федоро-

вич. – Умные, думающие, талантливые люди. Столько народов повидали,

рассказали обо всех с тактом, с уважением. Наводят между всеми мосты. А в

наших газетах – антисоветчики! Контрреволюционеры! Чему верить?

Я знал, что разговор об этом неизбежен, и собираясь на пленум обкома,

надеясь встретить Виктора Федоровича, прихватил с собой пару писем из

Чехословакии. И теперь, на ступенях веранды, разворачиваю машинописные

странички, прикрывая пледом, чтобы не унес ветер.

Письмо И.Ганзелки в Иркутск (29 ноября 1967 г.)

Леня, милый мой друг, я виноват перед тобою, перед Гавриилом Макиным, пе-

ред Виктором Деминым, перед всеми хорошими друзьями в Иркутске. Сколько чудес-

ных писем я получил, сколько раз Гаврилушка звонил, лишь бы послушать старого

друга. И я молчу. Извинить трудно, но объяснить можно. Только несколько недель

тому назад мы снова начали жить дома, из подвала переселились снова в ремонти-

руемую квартиру. Два года я работал на ужасных условиях, но работа не останови-

лась. Все в норме и в срок. Только мое грешное тело пострадало и в конце концов от-

казало такому сумасшедшему. В июне была небольшая операция, все прошло благо-

получно, летом я отдыхал в Крыму (Нижняя Ореанда), потом поработал в темпе

дома, посетил выставку в Монреале, вернулся – и попал в больницу. Этот раз не

шутил. Почковые камни, это неприятные штуки. Три недели побыл в больнице, по-

завчера пустили домой, лечить будут дома шесть недель, потом, надеюсь, уже

только три недели в курорте (будут проливать минеральной водой). Но хватит.

Только что я сликвидировал рабочие долги. Снова очутился в них по самое горло. И

если буду в феврале будущего года здоров, снова придется подраться с накопленными

задачами, и годик пройдет.

Но плакать нельзя, потому что я относился к своей физической части годами

очень сурово, и все удивлены, что она отказывается только сейчас. Ничего, все будет

хорошо, лишь бы друзья в Иркутске поняли и простили…

Верховой ветер усилился, еловые ветви стали колошматить по чере-

пичной крыше крыльца. Нина предложила перейти в гостиную, но мы упря-

мимся и на плечи туже натягиваем плед.

…От Виктора Демина я ничего академику Мацеку не передавал 40. Просто по-

чувствовал, что очень многим товарищам у вас и у нас не очень приятна возмож-

ность, что первый памятник в мире Владимиру Ильичу вышел из рук какого-то чеш-

ского легионерского «мятежника». Ничего. Придет время, когда поймут, что народ,

простые люди в чешском корпусе, были не офицеры и что даже у вас вдоль сибирской

железной дороги можно найти много людей, которые сумели резко и правильно от-

личать братских солдат от фашистских офицеров типа Гайды. Если памятник со-

здан чешским легионером, то он был не мятежник, но брат русских революционеров,

раз он создал такой памятник Владимиру Ильичу даже раньше, чем они. А если это

был кто-то другой, надо разыскать его и сказать народу, все равно, если это был чех,

венгр, русский или татарин. Но, по-моему, это интерес прежде всего иркутян, знать

точно автора своего памятника.

Ленька, милый, крепко тебя обнимаю, спасибо за все приветы и за теплые сло-

ва. Не забываю и не забуду ни тебя, ни остальных друзей у вас. А если не пишу, извини

и поверь, что просто не успеваю. Искренне твой Юра 41 .

Виктор Федорович нарушает молчание:

– Какое сердечное письмо.. Что-то не похожи эти двое на врагов. Что-то

тут не так. Но если вокруг них неправда, то…

Он не договаривает, он задумывается.

Я достаю второе письмо.

Письмо М.Зикмунда в Иркутск (3 января 1968 г.)

Дорогой Леня, мне хочется поблагодарить тебя за весточку и хорошее поже-

лание и извинить себя, что я так долго молчу. Но говорить тебе, как мы заняты – я

уверен – не нужно, поскольку ты хорошо знаешь, как дела. С тех пор, как ты сидел

здесь На Нивах 42 (будет уже три года через несколько дней, ужас!), произошло много

событий, но главным образом Юра и я сидим над столом и пишем. В прошлом месяце

издана на чешском языке новая наша книга Тысяча и две ночи (выйдет она в Молодой

гвардии весной), недавно мы сдали в издательство рукопись следующего тома (Кон-

тинент под Гималаями – значит, Индия, Пакистан, Кашмир и Непал), а в грубых

чертах уже готова книга о Цейлоне. Но чтобы в нее попали самые свежие впечатле-

ния, мы перед сдачей в печать вылетим на несколько недель снова на Цейлон (следу-

ющий месяц), и сразу начнем работу над новым томом – Индонезией. Как ты видишь,

работа над книгами не идет столь вперед как маршрут сам – но так и надо!

Осенью мы были в Канаде, посмотреть, что такое ЭКСПО-67, о котором наша

печать постоянно информировала народ, так что Монреаль стал у нас чуть-чуть

центром всего мира. Конечно, было это очень интересно, и многие заключения, что

касается сравнений нашего и другого мира, были не очень положительные для нас.

Мир идет огромными шагами вперед, и у нас очень часто только говорится – а дело

не идет! Вот ты меня очень хорошо понимаешь и знаешь, где нам «тесные сапоги».

Я смотрю из окна и представляю себе Байкал – может быть, не очень большая

разница: наш сад белый, белый, снег везде, фазаны ходят около дома, но озера или

лучше сказать моря, Байкальского моря нету! Хотелось бы попасть на неделю, две,

три к вам, но еще не пора.

Чтобы перед началом работы над книгами о Союзе приехать снова и получить

самые свежие и новые впечатления, дополнения тех, которые мы увезли в 64-м, нам

надо выбросить из головы еще всю Индонезию и Японию. А потом – вперед!

Вот, Леня милый, я надеюсь, что ты поймешь это письмо, я попробовал по-

русски, но латинским шрифтом, поскольку у меня букв нету.

Передай привет Неле и Галке, позвони, прошу, и Виктору Демину, скажи ему,

что мы не забыли, но времени очень, очень мало, и если писать, то так, чтобы он

дождался книги о Сибири, о которой он мне говорил. И всем иркутянам привет,

большой привет и много успехов! Твой Мирослав 43 .