Максим Бодягин - Машина снов Страница 29

Вечерело. Трактир сиял гроздями ранних огней, ветер плавно колыхал бумажные фонари, оранжевыми пузырями колебавшиеся в быстро остывающем воздухе. Марко стоял в тени шумного каравана, только что пришедшего из далекого Урумчи, невидимый для щуплого старикашки, противным писклявым голосом зазывавшего добрых господ отдохнуть в «Яшмовой жабе». Он кричал по-татарски с сюсюкающим катайским акцентом, вызывая неодобрение рябых проводников, по своему виду почти не отличавшихся от разбойников. Лохматый верблюд громко всхрапнул, переминаясь с ноги на ногу, Марко погладил его по тёплому войлочному боку, словно старый ковёр, покрытому скатышами шерсти.

Вокруг кипела привычная суета. Караванщики спешно сбивали скот в гурты, отгоняя его к отведённым для ночлега площадкам, где уже горели костры. Одному из них не хватило места под навесом, и он на разных языках клял государственного распорядителя на чём свет стоит. Оборванные чумазые мальчишки, как обезьянки, потешно передразнивали его, вызывая громкий смех подвыпивших погонщиков. Кто-то бросил им пару монеток, и они наперебой начали стараться ещё сильнее, откидывая такие уморительные коленца, что Марко не удержался и прыснул в кулак, затянутый в кольчужную перчатку.

Мимо важно прошествовал отряд стражников. Вот разъелись-то на дармовых харчах, вымогатели, с некоторым удивлением отметил про себя Марко, глядя, как дружинники по-хозяйски осматривают ещё не развьюченных верблюдов, приглядывая, не лежит ли что-нибудь как- нибудь не так. Руки за спину, опухшие в кольцах пальцы еле сцеплены, походка ленивая — вот это воины, язвительно бормотал про себя молодой Марко, поглядывая на то, как солнце медленно, с бережливостью наседки опускается в сизое вечернее марево.

Когда оранжевый диск наполовину залила подрагивающая серая кромка горизонта, Марко проверил, как быстро шершавая рукоять меча выпрыгивает из ножен в руку, и зашёл в корчму, совершенно не обращая внимания на кудахтанье старика-привратника. Он вошёл в залитый тёплым светом зал, словно прыгнул в воду, против воли задержав дыхание. Сердце колотилось как сумасшедшее. Марко распахнул дорожный плащ, тяжёлый от налипшей льдистой каши, и отполированная чешуйчатая кираса полыхнула огнём. Гул за ближайшими столиками на мгновение стих, несколько полубродяг, ошивавшихся у входа, почтительно расступились, и зал вновь наполнился гудением разноязыких голосов. Марко, позвякивая доспехами, двинулся по узкому проходу к лестнице, чтобы подняться на галерею, откуда весь зал можно было разглядеть как на ладони. Что-то шелестнуло рядом, и Марко тайком освободил лезвие, на полцуня вытолкнув его из ножен.

— Пожалуйста, сюда, господин, — на очень чистом и каком-то особенно вкусном от этой учёной чистоты катайском произнёс девичий голос. Узкая, как ивовый лист, ладонь мягко легла на закатанное в металл предплечье Марка, он обернулся на голос и увидел красивую девчушку, почти совсем ребёнка. Розовея от смелости, девочка непрестанно кланялась как деревянный болванчик и тянула Марка за рукав. «Была не была», — вздохнул Марко и двинулся вслед за нею, до боли сжав пальцы на рукояти под плащом.

Его ни на секунду не отпускало предчувствие опасности, но странный кураж заставлял вибрировать каждую мышцу, Марко ждал смерти, но отчего-то не боялся её, а наоборот, внутри него жила надежда на то, что даже если она схватит его своей ледяной когтистой лапой, то этот момент внесёт какую-то ясность. Что-то должно произойти сегодня. Нечто такое, что рассеет туман, сгущающийся над событиями последних дней. Он ощутил даже не усталость, а подобие скуки, какой-то глубокой тоски, словно пиявка подсасывающей из него желание жить. Той скуки, что, как затишье перед порывом ветра, предшествует наступлению очередного сюрприза судьбы. Дрожь снова заиграла замёрзшим щенком где-то в животе. Поднимаясь по лестнице, Марко мельком увидел своё отражение в стоящей рядом большой вазе: стиснутые челюсти, брови, связавшиеся в узел, такой же, как гроздь морщин на лице Хубилая. «Я готов, — прошептал он. — Кто бы ты ни был, я готов».

Девочка распахнула скрытую дверцу, затянутую парчой, отодвинула тяжёлую портьеру и жестом пригласила его в сладко пахнущий багровый полумрак отдельного кабинета. Марко вошёл, осторожно пытаясь высмотреть, не прячется ли кто за входными портьерами. Жёлтые лучи светильников пробивались сквозь густой аромат благовоний совсем узкими пучками, словно кто-то иглой проколол сливовокрасное покрывало сумерек.

— Присаживайся, — полушёпотом прошелестел по-катайски высокий, смутно знакомый голос.

Марко сел, стараясь держаться чуть высокомерно. Золотая императорская пайцза под кожаной подкладкой доспеха вдруг показалась холодной. Слабая надежда на спасение от идиотов. Главное — успеть её вытащить. Хотя такая безделица вряд ли остановит решившегося на убийство. А если это… если это… кто же… чей же это голос?

— Ты зря пытаешься обнажить меч. Я без оружия, — снова прошелестел силуэт в темноте. — Чаю?

— Благодарю. Не нужно.

— Глупо бояться отравления в твоём положении.

Марко скрипнул зубами.

— Я знал, что у тебя хватит смелости прийти. Надеюсь, что у тебя хватит смелости не выглядеть шутом и не пытаться махать оружием. Ведь ты пришёл не за этим, — прошелестел голос.

— Я слушаю.

— Что ты хотел бы узнать, молодой варвар?

— Многое.

— И? — в голосе появилась нотка утончённой насмешки, которую Марко так ненавидел у катайцев.

— Я смотрю, ты меня не боишься? — начал заводиться Марко.

— Сказки про «варвара с Луны» — это для простолюдинов.

— Ну, хорошо, не будем ходить вокруг да около.

— Спрашивай.

— Зачем тебе это нужно?

— Это не самый главный вопрос, — раздался шелестящий смех.

— Моя нужда тебе интересна в последнюю очередь.

— Кто убил тебетского колдуна? Кто отравил библиотекаря? Кто подослал мне маленькую лисичку и кто её хозяйка-наставница? Кто послал Ичи-мергена испытать машину снов и велел ему убить императора? Кто убил моих друзей Костаса и Йоханнеса?

— У тебя хороший аппетит, — прошелестело в ответ.

Марко бесшумно кувыркнулся через стол, не сбив посуду, и остановил меч на расстоянии волоска от головы того, чьё лицо скрывалось в тени.

— Мой аппетит под стать моим зубам, — сказал он, наклоняясь поближе к говорящему.

Человек, остававшийся в тени, сухо сглотнул и сказал чуть дрогнувшим голосом:

— А ты быстр. Он хорошо тебя натаскал…

Он слабо отвёл меч от своего лица пальцами и наклонился к свету. Изящное, словно фарфоровое лицо, глубокие глаза, нежная, будто девичья кожа. И тяжёлая усталость, такая, какая бывает лишь от долгого груза ненависти, разлилась по этому тонкому лицу, сразу делая его старше.

— Тоган? — поражённо вскрикнул Марко, убирая меч, однако не вкладывая его в ножны.

Тоган молча кивнул и хлопнул в ладоши. Маленькая, словно игрушечная катаянка как привидение материализовалась из пахучего сумрака с фарфоровым подносом, уставленным чайными принадлежностями. Предчувствие опасности почти отпустило Марка, и он внезапно ощутил голод. Тоган, словно прочтя его мысли, негромко скомандовал:

— Принеси что-нибудь поесть.

Служанка молча согнулась в поклоне и скрылась в тени. Марко осторожно вложил меч в ножны, налил себе и хозяину немного чаю, поднёс пиалу ко рту, но остановился. Тоган прочёл его жест и, усмехнувшись, отпил из своей пиалы первым. Марко, стараясь не морщиться, пригубил ненавистный обжигающий чай — интересно, я когда-нибудь к нему привыкну? — и спросил:

— Зачем ты устроил весь этот цирк?

Тоган потянулся, поудобнее взбивая подушки, устроился поуютнее и, держа тонкими девичьими пальцами драгоценную пиалу не толще яичной скорлупы, ответил:

— В Запретном городе невозможно разговаривать без оглядки.

— Это я своим туповатым варварским умом понимаю. Зачем ты устроил весь этот цирк здесь?

— Хотел посмотреть, как ты будешь реагировать.

— Ну и как?

— Не обижайся, дружище, но ты и вправду отличный боевой пёс! Не слишком утончённый, самонадеянный, дисциплинированный, а главное — абсолютно уверенный в правоте своего хозяина.

— Хм… — Марко сделал длинный глоток, чтобы унять подростковое возмущение, внезапно вихрем поднявшееся в груди. — У нас с тобой разве не один хозяин?

— Ну, скажем так: я — хозяйский сын.

— Ну, скажем так: тебе я присяги не давал, — в тон собеседнику усмехнулся Марко.

— Я обманул тебя. Не так уж много мне известно. Мне было важно выманить тебя из дворца, чтобы обсудить сложившееся положение вещей на нейтральной территории.

— Я мог бы тебя убить.

— Извини, я не оценил, в каком состоянии ты находишься из-за всей этой заварухи, — Тоган отсалютовал Марку пиалой, — может, вина?

— Вино я больше люблю, чем чай.

— Да ты действительно многое перенял от моего отца, — с неприятной улыбкой ответил Тоган и хлопнул в ладоши. — Я угощу тебя вином, которое вчера привезли с гор, ещё западнее Кашгара. Очень крепкое, никогда такого не пробовал. А пьётся словно духи, м-м-м…