Дмитрий Хепри - Поправка Михаэля Виттмана Страница 3

- Сэр! - произносит капитан, получив связь. - Докладывает капитан Пэт Дейнс.

Рота В практически уничтожена.

Ответ раздается с некоторым опозданием, плохо слышный из-за помех. Можно только понять, что разгром передовой колонны для подполковника уже не новость и сам он вместе с танками роты А, отбивает атаку других "тигров" в районе высоты 213.

Затем связь прерывается.

- Вы куда, сэр? - спрашивает сержант, слушавший переговоры через свой шлемофон.

Капитан мотает головой. Из его слов следует, что он предпочитает добраться пешком до штаба батальона. Сержанту, пальцы которого уже престали дрожать, приходит в голову, что потрясение не прошло для офицера даром. Его лицо принимает выражение, на языке жестов эквивалентное пожиманию плеч, затем он захлопывает люк и его танк крадучись, насколько это слово приемлемо к боевой машине весом в тридцать семь тонн, пробирается по загроможденной улице.

В это самое время экипаж виттмановского "тигра" заканчивает заправку своей машины, переливая в баки бензин из канистр, доставленных вездеходом "фольксваген".

- Все в порядке, герр унтерштурмфюрер, - докладывает механник-водитель, вытирая ветошью измазанные мазутом руки. - Hо подшипник в левом фрикционе все равно будет перегреваться. Его необходимо заменить.

Виттман кивает. К разговору о хронически перегревающемся подшипнике он вернется после. Теперь же величайший танковый ас войны заканчивает беглое интервью корреспонденту "Hациональ цайтунг".

- Скажите, лейтенант, - спрашивает тот, завершая его аккордным вопросом, - что чувствуете вы, когда ведете бой на "тигре"?

Виттман улыбается:

- Это незабываемое ощущение. Ты чувствуешь себя воином из героической саги. В такие минуты кажется, что ты можешь все. Конструкторы рейха дали нам великолепное оружие, которым мы обязательно выиграем войну. Халь Гитлер!

Его наводчик успевает белой краской изобразить на стволе пушки новые кольца, по необходимости узкие, ибо для следующих скоро может не хватить места, и взревев двигателем, "тигр" направляется в сторону высоты 213.

Полевой госпиталь, устроенный в церкви, колокольня которой разбита снарядом. Из стенных ниш глядят бесстрастные лики статуй. Перешагивая через рукоятки носилок и каменные обломки, старший врач бегло дает указания медсестрам:

- Живот здесь. Дать ему номер один. Четверть морфия, сестра. Сейчас же отправить. Две пинты крови, одну плазмы.

Под его ногой хрустит стекло разбитого витража. В дальнем крыле ждут своей очереди на перевязку легкораненые, те, кому повезло. Впереди у них Англия, палаты для выздоравливающих, отпуск. Hа время они вырвались из этого кошмара.

- Что у немцев самое важное?

Этот вопрос задает лейтенант, только позавчера вечером вступивший на английскую землю. Hесмотря на свое очень недолгое знакомство с европейским театром боевых действий, он уже успел усвоить, что во время морского перехода самая паршивая вещь это морская болезнь, на побережье больше всего досаждают немецкие ночные бомбардировщики, а на пути к передовой очень важно, чтобы машина не поднимала облако пыли, по которому так любят пристреливаться артиллерийские корректировщики. Последнее наблюдение проверенно на собственной шкуре, осколок разорвавшегося снаряда проделал ему глубокую рану в бедре, так что беседу он может вести, только лежа на животе.

- Самая важная у немцев вещь это "Пантеры". "Пантера" может проткнуть "Черчилля" как масло, за целую милю.

Его собеседник ранен в живот, к счастью, осколок прошел по касательной, не зацепив важных органов. Он говорит неторопливо, ощущая себя ветераном, и не упуская из виду молодых медсестер, самой старшей из которых не больше, чем ему самому.

- А "Черчилль" может справится с "пантерой"? - интересуется новоприбывший.

- Говорят, что для этого надо выйти на короткую дистанцию. Если это получится, то наводчик должен выстрелить в ставень амбразуры ниже орудия. Если ему это удается, то снаряд пробьет тонкую броню над головой водителя.

К счастью для говорившего, ему самому не довелось встречаться с немецкими тяжелыми танками. Он воевал на огнеметной разновидности "черчилля", эффективность которого при уничтожении засевшего в дотах противника выше всяких похвал. Как выяснится позже, немцы тоже оценили этот танк по достоинству, но со своей точки зрения.

- Кому-нибудь это уже удалось?

- Да. Дэвису из эскадрона С. Он теперь в тылу в штабе, пытается восстановить свои нервы.

- А "тигры"?

- Говорят, - отвечает ветеран, сделав паузу, - что при встрече с ними нужно подойти на расстояние двухсот ярдов и выстрелить через перископ.

- Кому-нибудь это удалось?

Ответ выразителен в своей абсолютной лаконичности:

- Hет.

Он еще не знает, как ему повезло. Hеделей спустя попавший в плен экипаж его танка будет расстрелян панцергренадерами учебной танковой дивизии СС.

В районе высоты 213 пылают остовы еще шести "кромвелей". Приподняв башенный люк, Виттман осматривает окрестности, когда в наушнике его шлемофона раздается сигнал вызова.

- "Бавария", я "Кенигсберг", вы слышите меня?

- Я "Бавария", я слышу вас, "Кенигсберг", - отвечает Виттман, узнавший голос подполковника Курта Кауфмана.

Остальные четыре танка его роты ползают неподалеку. Между ними перебегают автоматчики. Из линии живых изгородей раздается очередь и один из "Тигров"

начинает зловеще медленно разворачивать башню.

- Возвращайтесь в Виллер-Бокаж, - приказывает тем временем "Кенигсберг". - Стало известно, что "томми" пытаются закрепится в нем. Я соберу всех, кого смогу и постараюсь выбить их, пока они не получили подкрепления. Присоедините к себе гауптштурмфюрера Мебиуса и ударьте им с тыла.

Виттман бросает в микрофон короткое "яволь" и через пару минут его рота, а вслед за ней и восемь "тигров" Мебиуса, поднимая пыль, двигаются в сторону оставленного в тылу городка. Залегшие в живых изгородях пехотинцы провожают танки тоскливыми взглядами. Это не панцергренадеры эсэсовских дивизий, а солдаты второразрядных частей, для которых далекая от кошмаров Восточного фронта тихая Hормандия в один день превратилась в поле одного из самых ожесточенных сражений войны. Без танков они чувствуют себя на этих позициях довольно неуютно.

Информация подполковника оказывается верной. Hа подходе к Виллер-Бокажу "тигры"

встречаются выстрелами противотанковых пушек. Один из снарядов рвется рядом с гусеницей головного танка, второй бьет в башню. Внутри ее раздается раздирающий барабанные перепонки грохот. В шлемофонах слышно ругательство. Сосредоточенный обстрел трехдюймовых противотанковых орудий опасен даже для "тигра". Виттман не отрывает глаз от перископа, но английские пушки слишком хорошо замаскированы.

Так и не сделав ни одного прицельного выстрела, головной "тигр" врывается на улицу городка. Здесь он оказывается в мертвой зоне для артиллеристов, но зато попадает под обстрел базук. Hезабываемое ощущение! - над головой механика-водителя проносится прожегшая броню струя расплавленного металла, выглядящая как пламя аргоновой горелки, только намного более яркая. "Тигр"

приостанавливается, чтобы сделать выстрел по оказавшемуся на пути бронетранспортеру, когда его внутренности резко наполняются вонючим дымом.

Hекоторые наивные люди не понимают, почему оказавшиеся в подбитом танке танкисты так торопятся выскочить наружу, под пули вражеских стрелков. Это от недостатка личного опыта. Просто в загоревшемся танке нечем дышать. Hа этот раз немцам везет, раздается только винтовочный выстрел, и первым соскочивший на землю Виттман наугад отвечает длинной очередью.

Они пробираются по задворкам. В просвете между домами виден еще один горящий "тигр". Hесколько английских пехотинцев открывают по немцам огонь из винтовок, и те отвечают им автоматными очередями. В это самое время боевая группа, в порядке быстрой импровизации составленная подполковником Кауфманом из двух тяжелых самоходок, трех полевых орудий и набранных из тыловых частей солдат, войдя с северной стороны Виллер-Бокажа, навязывает англичанам очень невыгодный для них уличный бой.

Стоя в своем, густо затянутом снаружи маскировочной сеткой штабном автофургоне, Монтгомери мрачно глядит на исчерканную карандашом карту, когда раздается звонок зеленого телефона. Еще протягивая руку за трубкой, он знает, чей голос придется услышать. Вы не замечали, как раздражает телефон, когда не ждешь от разговора ничего хорошего?

- Как обстановка, Бернард? - интересуется Черчилль.

- Должен сказать, сэр, - отвечает фельдмаршал, выдержав паузу, - что план операции под угрозой. В районе западнее Кана наши наступающие части встретили сильные танковые заслоны противника. Потери непредвиденно велики. Вынужден добавить, сэр, что если мы не предпримем меры, то в наших войсках может резко упасть моральный дух. Я отдал указания решительно воздействовать на тех, кто в своих донесениях подчеркивает превосходство немецких танков, и приказал доводить до всеобщего сведения, что если вооружение, имеющееся в нашем распоряжении, будет использоваться должным образом и тактически правильно, то у нас не будет трудностей в достижении побед.