Дмитрий Бондарь - Операция "Немыслимое". Страница 34

И мне подумалось, что причина такого отношения мисс О'Лири к работе — стремление понравиться бесчувственному Фролову, которому ровным счетом наплевать на подвиги несчастной ирландки. Главное, что они идут на пользу его делу, а все остальное совсем не важно.

Вечером мы смотрели обещанное кино. Пфайффер все же утонула в болоте, а Коннери очень трогательно плакал над телом расстрелянной Джулианны Маргулис, снявшейся в своем первом фильме. Американский вариант "Зорь" снимался в Финляндии и Канаде, актеры старались соответствовать игрой силе сценария, он получился невероятно зрелищным и правдоподобным, но почему-то оказался лишенным того обаяния, что имелся у советского фильма. Наверное, так произошло потому, что снимал фильм немец и не смог поймать той щемящей боли, что стояла за каждым словом в каждой сцене. Но, может быть, мне, знакомому с оригиналом, просто так казалось?

За моей спиной сидела приглашенная Серым Оссия и тихонько рыдала в шелковый платок, порывалась несколько раз встать и уйти, и все же осталась до самого конца. Рядом с ней шептались Марта и Линда и все втроем они синхронно закрывали ладонями глаза, когда режиссура Петерсена выворачивала душу наизнанку даже у самого черствого человека.

Серый благоразумно еще до начала фильма распорядился не включать свет по его окончанию — чтобы зрители не увидели мокрые лица друг друга.

Мы так и сидели в темноте и тишине минут пять, пока кто-то не начал хлопать в ладоши. Только после этого я нашел в себе силы проглотить комок, прочно застрявший в горле, и сказать Серому:

— Если за это ему не дадут Оскара, то я не знаю, что за люди распоряжаются этой наградой!

Он расплылся в довольной усмешке:

— Это Зельцу скажи, вот кто поработал, чтобы оно случилось. Но у меня есть к тебе еще одно важное и серьезное дело. Сегодня давай расслабляться, а завтра поговорим.

Он молчал весь следующий день, но перед тем как я собрался в родные пенаты, Серый сподобился:

— Зак, — сказал он. — Ты же помнишь, что я все еще мучаюсь с "Тексако"?

— И-и?

— В общем, видна финишная прямая, но нужна помощь. — Фролов переложил с места на место стопку каких-то бланков и на чистом листе бумаги начал рисовать бессистемные загогулины. — Pennzoil, кажется, окончательно отвалилась или очень близка к этому, и теперь осталось лишь убрать претензии Chevron. Я рассчитываю на твою помощь.

Вот чего у моего друга не отнять — так это уверенности в своих силах. И умения манипулировать окружающими. Pennzoil у него отвалилась! Так, должно быть, какие-нибудь печенеги сговаривались о походе на Русь:

— Эй, Мирзо, пошли Киев воевать!

— Нет, Муса, я в прошлом году ходил, еле убежал от Илюши Муромца, Добрыни и гнусной собаки Алеши Поповича! До сих пор самая нижняя часть спины болит!

— Не бойся, Мирзо, в этом году Алешка Попович женился и уехал на Канары с молодой женой! Мы с тобой теперь быстро Киев на копье возьмем! Всего-то нужно Илюшке да Добрыньке вломить!

Но Серый не печенег и у него обязательно окажется, что у Илюшки радикулит, а Добрыне аппендикс вырезают. Я ведь уверен, что никакая помощь ему не нужна. Но он хочет сделать меня причастным, и отказаться от этого решительно невозможно.

— Что нужно сделать? — вздохнул я, раскусив его нехитрую игру.

— Через пару недель в некоторых экономических обозрениях начнут появляться статьи о недостаточных разведанных запасах у Chevron. Кроме того, непременно напомним публике о неэффективности нынешней энергетики вообще, о том, что нефтяные компании пользуются огромными льготами по налогам. Кстати, и о налогах напомним. Есть такой один парень, очень желающий прославиться, и он работает в Washington Post. Полгода назад ему слита информация о том, что Chevron Corporation с 1970 года использует различные схемы уклонения от налогов по операциям в Индонезии, что позволило компании спрятать около трех миллиардов долларов. Статья написана и выйдет на днях. Думаю, будет хорошее разбирательство. В желтых газетах публика увидит статьи о том, какие вакханалии устраивают люди из высшего менеджмента компании. Там будет все: куртизанки, мальчики, кокс килограммами, шампанское в фарфоровых ванных…

— Еще мозги…

— Что — "мозги"?

— Мозги каких-нибудь обезьянок на завтрак от похмелья — публика будет морщить носики и плеваться.

Серый серьезно посмотрел на меня, словно впервые увидел:

— Ты жесток, Зак. Откуда в тебе вот это вот? Я тебя такому не учил!

Мы рассмеялись.

— И что дальше?

— И вот здесь ты начнешь вставать в жесткий шорт по бумагам Chevron. До кучи, чтобы сразу не разобрались, опускать будем немножко и Exxon, и Би-Пи, и RDS. По ним тоже нужно открыть короткие позиции. Важно, чтобы все началось в Азии, продолжилось в Европе, а здесь наступил закономерный апогей. Думаю, лимит с твоей стороны должен быть миллиардов в восемь — для запуска процесса этого будет достаточно. Через пару дней отобьешь.

Фролов собирался устроить очень большую игру, которая должна была обвалить капитализацию Chevron до неприемлемого для владельцев уровня. И если его попытка удастся, а сомнений в этом у меня уже не было, то в ближайшие годы господам Рокфеллерам будет не до несчастной "Тексако" — свое бы вернуть!

— Ты считал все или знаешь, как будет?

— Прикинули с парнями Бойда. Для обрушения капитализации на четверть нам всего лишь нужно продать пару процентов бумаг за одну-две торговых сессии. Дальше процесс покатится сам. Я могу на тебя рассчитывать?

Конечно, я согласился. Потому что и самому хотелось устроить "проклятым буржуинам" какую-нибудь "козью ногу" — для профилактики настроений. Тем более, что для меня и наших капиталов эта операция должна была обернуться новыми прибылями и расширением возможностей.

— И вот здесь очень важным становится подарок твоего друга Мильке, — напомнил мне Фролов о тщательно хранимой тайне, к которой я не возвращался уже очень давно. — Он в порядке?

Я пожал плечами:

— Сам Мильке, если верить газетам, ушел в отставку. Пока сидит на даче, потому что даже выехать из ГДР не привлекая внимания пока что сложно. Но если ты про бумаги, то да — они в порядке. Если бы что-то случилось, я бы знал. В шахтах под Бирмингемом вообще редко что-то происходит. Зачем нам понадобится архив? Кого будем уговаривать быть хорошим?

— Мне нужно, чтобы ни одна европейская собака не посмела гавкнуть в нашу сторону. Пусть делят Германию, пусть осваивают пустоши северной Финляндии, но в делах "Тексако" им делать нечего. И поступим мы вот как: на этой неделе к тебе приедут несколько человек из бригады Зельца. Разместишь их в своей Андорре и туда же перетащи архив — нечего ему делать в Британии. Устрой в горе… В общем, нужно организовать нечто вроде маленького "Международного республиканского института", который займется изучением западной и, прежде всего, европейской элиты. Изучением с точки зрения охотника — повадки зверя, что любит, что не любит, где пасется и чего боится. В общем, помогай в меру сил. И пользуйся, конечно, результатами исследований.

— Спасибо за доброту, белый сахиб!

— Это еще не все, Маугли. Такой же институт нужно создать в отношении США. Не какой-то Северной Америки, а именно США. Сейчас мы уже созрели для этого. Набери в Европе заинтересованных социологов, психологов, специализирующихся на настроениях масс, политологов, просто ловких и умелых парней для полевых операций — пусть займутся делом. Я уверен, что и сейчас у твоих любимых британцев есть нечто подобное, и у французов наверняка есть, но, боюсь, добыть из них хоть крупицу значимой информации будет чертовски сложно. Разве только те самые умелые парни помогут? Попробуй. Они не должны представлять Восточную Европу. Думаю, у твоего Луиджи достаточно знакомых сорвиголов из какой-нибудь Ндрангеты, желающих жить более-менее честно. Но опять-таки осторожно! Можно еще нанять парней-отставников из французского Иностранного легиона. Многие из них болтаются без работы. И будут рады заняться тем, что умеют делать лучше многих других.

— Если бы знал, что ты так загрузишь меня работой — никогда бы к тебе не поехал!

— Тяжело в ученье, легко в бою, — отмахнулся Фролов. — И это тоже еще не все. Такие же исследовательские центры нужно сделать для трех Азий — мусульманской, индийской и условно — дальневосточной. Знание — сила, а незнание — разорение и нищета, что наглядно и показывает наша с тобой Родина, вооруженная самым правильным в мире учением, позволяющим наплевать на окружающий мир. Дающая великолепное среднее и высшее образование, но не дающая возможности его использовать для познания мира. Мы так делать не будем. Работать — так работать. И ты не гунди, у меня здесь то же самое будет происходить. Тоже создаются совершенно независимые и абсолютно некоммерческие: "Институт изучения культурного наследия" в Мехико — этот станет изучать страны романского мира, включая Латинскую Америку, "Американский институт религиозных дел" в Монреале — займется Ватиканом и остальными конфессиями, "Луисвилльский комитет защитников свободы" будет разбираться с правами переселенцев. В общей сложности таких структур создается около трех десятков. Вместе с твоими конторами они, надеюсь, смогут представить миру его более-менее честное лицо. Добавим к их результатам независимые исследования RAND и прочих подобных корпораций — и, считай, приблизились к реальности насколько это возможно.