Неизвестный - i_27851a09263a5014 Страница 36

Диана удивленно повела идеальной, будто нарисованной бровью. Давно уже в Гронге никто не влюблялся во врагов. Себя она не считала. Потому что не считала Ингрид полностью амальонкой, а может, потому, что уже не считала себя полностью гронгирейкой… Как бы там ни было, себя Диана никак не соотносила с этим молодым парнем. И хотя в силу своей молодости пленник пополнил ряды воинов маршала всего пару недель назад, Диана узнала его.

Гронгиреец стоял на коленях в нескольких метрах от королевского трона, уронив голову на грудь. Казалось, собственная участь не волновала его более.

– Твой поступок карается смертью, воин! – обратился к нему Леонид почти ласковым голосом. Гронгирейского короля начинал душить смех. Влюбиться в амальонку казалось ему одной из самых непростительных и все же самых смешных слабостей. – Тебя казнят прямо сейчас же в подвале на глазах твоей возлюбленной! – Леонид не удержался и испустил грубый смешок.

Устраивать публичные казни в Гронге не имело смысла, так как все взрослые гронгирейцы мужского пола становились воинами. А в армии любые новости, также как и слухи распространялись мгновенно. А вот устраивать быструю, да к тому же еще изощренную казнь являлось вполне целесообразным, дабы показать, что проступок воина будет наказан безотлагательно и жестоко. Гронгиреец медленно поднял голову на своего короля. Взгляд его горел ненавистью.

– Уведите его! – равнодушно бросил Леонид. Этот парень больше не предоставлял для него никакого интереса.

– Стой! – раздался спокойный и даже будто задумчивый голос Дианы, когда стражники уже было схватили пленного за руки, и по залу пронесся тихий звон кандалов. Осужденный со страхом смотрел на своего маршала. Надежды на спасение у него не было. Все, что могла задумать Диана, сулило ему нечто пострашнее смерти.

– Ваше Величество! – обратилась гронгирейка к отцу. – Вы слышали когда-нибудь о том, что существует очень простой и незамысловатый способ попасть в Безмятежный Лес?

– Говори! – отозвался Леонид, немного недовольный тем, что его приказ был отменен.

– Гронгиреец может попасть в Лес по приглашению амальонца, чем многие влюбленные пользовались раньше. Пусть его возлюбленная позовет его в Безмятежный Лес, и если он сможет проникнуть туда, а также вернуться невредимым, то мы сохраним ему жизнь… – Диана сделала паузу.

При этих словах глаза Леонида неумолимо поползли на лоб, так же как и у всех остальных присутствующих.

– После того, как он отыщет в Безмятежном Лесу ключ, который по вере амальонцев может положить конец войне в Долине, – добавила маршал, и правый уголок ее губ дернулся в холодной усмешке. – Отыщет и принесет своему королю, – закончила она.

– Но... – хотел было возразить Леонид, и не знал чем.

– Если он не попадет в Лес, то будет казнен, если попадет в Лес, и не сможет выбраться оттуда, то будет мечтать о смерти, а если сможет выполнить задание, то мы будем обладать единственной вещью в Долине, которая может уберечь Амальон от гибели.

Диана с абсолютно спокойным и даже равнодушным выражением лица смотрела на своего отца, и казалось, ей все равно, что он ей ответит.

– А что если амальонка не позовет его туда? – с сомнением спросила Леонид. Хотя по тону его голоса Диана поняла, что он уже готов согласиться на ее предложение.

– Позовет! Мы предложим ей два варианта на выбор: понаблюдать за казнью своего возлюбленного или пригласить его в Безмятежный Лес! Амальонцы слишком сентиментальны! – фыркнула гронгирейка и подивилась тому, насколько натурально это прозвучало. – Рамер, ты проследишь за этим! – бросила она своему первому капитану, который тут же склонил голову в знак того, что выполнит приказание. – А теперь можете уводить его!

Диана небрежно кивнула отцу и направилась к выходу из тронного зала. Но прежде, чем скрыться в стремительно наступающей темноте, потому что огонь последовал за своей хозяйкой, они с осужденным обменялись долгим понятным только им двоим взглядом.

Ингрид в это время возвращалась домой. Выйдя из портала на Поляну Единорогов, она позвала к себе своего зверя, так как ощущала жгучее желание полетать над морем. И вот теперь, вдоволь налюбовавшись блестящей в свете луны морской гладью, она летела обратно. Оставив единорога как обычно в саду, среди яблоневых деревьев, амальонка, стараясь не шуметь, поднялась на крыльцо. И столкнулась нос к носу с принцем Ричардом. От неожиданности она не могла говорить, потому что все слова сейчас, вертящиеся у нее в голове, могли разбудить родных, которые как она надеялась, уже давно спали. Ричард тоже хранил молчание. Он только встал со ступенек, приветствуя ее.

– Добрый вечер, Ваше Высочество! – наконец, взяла себя в руки девушка. Лицо ее, обращенное к Ричарду, выражало неимоверное удивление.

«Может, это не мой Амальон? Или может, жара повредила принцу рассудок?» вертелись в ее голове настойчивые вопросы.

– Я ждал тебя, – немного смущаясь, обронил Ричард.

– Зачем? – вырвалось у Ингрид, хотя она догадывалась, зачем.

– Хотел прогуляться по берегу! – принц прислонился плечом к деревянной стойке крыльца. Его голубые глаза были обращены к девушке с немым вопросом. Она знала, что это за вопрос, и знала свой ответ на этот вопрос. Его голубые глаза не шли ни в какое сравнение с синими…

– Ричард, мое сердце уже отдано другому человеку! – без предисловий положила Ингрид конец всем возможным обсуждениям.

Принц молчал, продолжая со все возрастающим недоумением и даже недоверием глядеть на амальонку.

– Меня это не волнует, – произнес он после долгой паузы, в течение которой его красивое юношеское лицо успело стать мертвенно бледным.

– Я рада, – искренне отозвалась Ингрид.

Разговор складывался самым странным образом, и все же им надо было поговорить. Ричарду надо было услышать то, что Ингрид должна была ему сказать.

– Ты умеешь сражаться? – спросила она, будто вскользь.

Принц гордо вскинул голову. Его животным был горностай, что говорило о справедливом щедром сердце, уме, дальновидности и прочих качествах, необходимых правителю в мирное время. Об исключительной храбрости, или силе, или магических способностях речь не шла. И все же Ричард ответил:

– Да, я умею сражаться! И если надо сойдусь в бою лицом к лицу с самой Дианой!

Ингрид вздрогнула. Конечно, она не скрывала своих чувств к гронгирейскому маршалу, но то, что даже Ричард догадывался о них, было, по крайней мере, неожиданным. И только внимательнее присмотревшись к Его Высочеству, Ингрид поняла, что Ричард всего лишь демонстрировал свою готовность сразиться с сильнейшим воином Долины. Об их отношениях он пока не подозревал.

– Я не люблю тебя, Ричард! Но мне дорога твоя жизнь! Поэтому я прошу тебя оставить эти мысли в прошлом! Или быть готовым к тому, что тебе придется сражаться только за право чувствовать то, что ты чувствуешь! И силы будут не равны! – проговорила Ингрид, глядя принцу прямо в глаза. В ее голосе не было угрозы или насмешки, простая констатация факта.

– И дабы не подвергать твою жизнь опасности, я не буду прогуливаться с тобой по берегу или по Поляне Единорогов или по лесу или по дворцовым лужайкам. И общаться я буду с тобой, Ричард, только в присутствии кого-нибудь еще! – продолжила она. – В Долине скоро наступит мир, и Амальону нужен именно такой король, каким можешь стать ты!

– Мир?! – ошеломленно воскликнул принц, и теперь настала его очередь сомневаться в том, что собеседница в своем уме. – Посмотри вокруг, Гронг готовится к решающей битве, а ты говоришь о мире?

– Я говорю о том, о чем говорю! – отрезала Ингрид, стараясь при этом, чтобы ее голос звучал как можно мягче. – Подумай о своем народе, принц! Стоит ли твоя безответная страсть того, чтобы Амальон остался без правителя?

Ингрид знала, что она бьет по самым болезненным местам. И все же она должна была выложить сейчас все свои аргументы, какими бы жестокими они не были.

– Я не отступлю! – только и ответил ей юноша, тряхнув короткими волосами такого же цвета спелой пшеницы, как и у Ингрид.

Амальонка подумала, что они больше похожи на брата с сестрой, нежели на пару.

– Спокойной ночи, Ваше Высочество! – как никогда холодно произнесла Ингрид и исчезла в доме.

Глава 19. Гриффины.

Диана хмуро смотрела на старшего Гриффина, сидящего от нее по другую сторону массивного стола из черного дерева. Леонид IV вышагивал позади нее. От гронгирейского короля исходили обычные волны недовольства. В зале совещаний стоял полумрак, несмотря на наступающее в Долине утро. Диана окинула длинный стол, чей противоположный конец исчезал в темноте, задумчивым, почти печальным взглядом. Половина, предназначавшаяся для амальонцев, пустовала вот уже пару тысяч лет. Ей отчего-то было радостнее представить там в сумраке во главе стола кого-нибудь из Верховных Магов Амальона, нежели смотреть в бесцветные рыбьи глаза старшего из Гриффинов. Длинные седые волосы повелителя призраков, как их вместе с сыном прозвали в Долине, неряшливыми сухими прядями лежали на плечах. Взгляд его был лишен самой малой искорки жизни или интереса к происходящему, в нем не было даже злобы, лишь пугающая мертвая пустота, которая тяжелым осадком надолго оставалась в душе смотрящего в нее даже после случайного столкновения взглядами. Диана невольно поежилась. Она сомневалась в том, чтобы это существо (человеком она назвать его никак не могла) испытывало какие-либо чувства.