Санин Евгений - Белый гонец Страница 38

            - Ну, тогда я, наверное, уберу все и побегу! – решила Лена, начиная собирать пустую посуду.

            Стас, видя, что завтрак закончен, тоже стал подниматься из-за стола:

            - Спасибо! – вежливо поблагодарил он.

            - Постой, - придержала его за локоть пожилая женщина. - А помолиться?

            - Так ведь мы же уже молились! – удивился Стас.

            - Но ведь это - перед едой!

            - А что, еще и после положено?

            - Вот ведь как получается… - покачала головой старушка. – Отца, который заработает на продукты, маму, которая приготовит из них еду, мы не забываем поблагодарить. А истинного Подателя этих благ, без которого ни отец бы ничего не заработал, ни мама не смогла бы ничего сделать, то есть Бога, люди, как правило, забывают…

            Старушка перевела дыхание, чтобы продолжить, но тут раздался громкий голос мужчины:

            - Не больно! Честное слово, не больно! – привлекая общее внимание, заявил он. - Я уже съел целую картошку, хотя до этого даже протертого есть не мог… А тут вот вторую могу съесть! – И доказывая всем, а главное, самому себе, он быстро съел еще половину картофелины, отер губы и обвел всех счастливым взглядом: - Этого просто не может быть! Но ведь вы же сами все видели - было…

            Сидевшие за столом снова – уже радостно, благодаря Бога, перекрестились. Принялись поздравлять с началом чудесного исцеления мужчину. Потом поднялись и запели:

            - Благодарим Тя, Христе Боже наш, яко насытил еси нас земных Твоих благ. Не лиши нас и Небеснаго Твоего Царствия. Но яко посреди учеников Твоих пришел еси Спасе, мир даяй им, прииди к  нам и спаси нас!

            Тут уже никому ничего не пришлось объяснять. И так все было ясно.

2

- Ты хоть сам-то понял, о чем сказал? – покачал головой Стас.

            Через полчаса в доме было пусто и тихо. Паломники хотели сами убрать за собой в доме, но Лена решительно отказалась от их помощи.

            - Вы лучше подольше с отцом Тихоном побудьте! Когда еще в наших краях окажетесь? – сказала она. – А мы со Стасиком и сами как-нибудь управимся.

            Теперь она в мыла в тазу посуду, Стас принимал у нее тарелки, вытирал полотенцем и складывал в навесной шкаф. Когда руки их встречались, Лена каждый раз испуганно отдергивала пальцы и краснела.

            - А знаешь, - вдруг сказала она. – Я первый раз замуж в четыре года решила выйти.

            - Да ну! – нарочито ужасаясь, не поверил Стас. – И за кого же?

            Но Лена говорила серьезно и даже слегка виновато:

            - За соседского Леньку. Ты его не знаешь, они после в город уехали. Ему тогда лет пять или шесть было. Высокий такой, рыжий, как клоун. Я все время смеялась над ним. А тут, после одной деревенской свадьбы вдруг заявила: «Мама, я тоже выйду замуж!» - «И за кого же?» - спросила она. «А за соседского Леньку». - «Так ведь он же рыжий!» - «Ну и что? Зато у него фамилия красивая – Городецкий!» Ленька, он тоже при этом разговоре тогда был, подумал и согласился: «Я тоже на Ленке женюсь.» - «А ты почему?» - спросила мама. Он еще подумал-подумал, и знаешь, что сказал? «Потому что она красивая!»

            Они посмеялись, и Лена продолжила:

            - На следующий день, это мне мама потом рассказывала, смотрит, а мы с Ленькой уже вокруг дома под ручку идем. У меня на голове вместо фаты белая тряпка из папиного гаража, сам понимаешь, вся в мазуте, а он из своей рогатки галстук-бабочку себе сделал… Шагаем так чинно, и оба марш Мендельсона поем…Смешно, правда?

            Стас кивнул. Тут руки их встретились вновь, задержались на несколько мгновений, и Лена, вспыхнув, опустила глаза.

            Стас не стал ничего ни говорить, ни объяснять ей. Глупо, конечно, было думать, что между ними хоть когда-нибудь может возникнуть что-то серьезное. К тому же, рано ей еще думать об этом, да и вообще… Просто он хорошо помнил ту боль, которую причинила ему его первая неразделенная любовь к Нинке, и никому не пожелал бы испытать ее тоже. Тем более Ленке.

            Пауза явно затягивалась. Нужно было что-то сказать ей, но… что?

            «Хоть бы Ванька, что ли, пришел!» - мрачнея, подумал Стас, и надо же такому: дверь тут же распахнулась, и весь грязный, усталый, с саперной лопаткой в руке, на кухню ввалился Ваня.

            - Поесть что-нибудь есть? – с порога спросил он, бросая у входа рабочие рукавицы с лопаткой.

            - Ого! 1914 год…– подняв ее и увидев выбитую на металле дату с двуглавым орлом, удивился Стас: - Откуда лопатка?

            - Из лесу, вестимо! – отозвался Ваня, жадно глотая поданную сестрой картошку с хлебом. – Там этого добра – видимо-невидимо!

            - Неужели еще с Первой Мировой войны сохранились? – удивился Стас.

            - Зачем? У нас и в Великую Отечественную здесь бои шли… Ты же историк, сам должен знать: оружие-то и лопатки у нас старого образца поначалу были. Это уже потом «Катюши» и «Илы» пошли… Между прочим, «Катюши» именно в наших краях первый раз применили!

            Зная, что им не миновать трудного разговора, они готовы были и дальше говорить обо всем, что угодно, но Ваня, судя по всему, куда-то очень спешил. И поэтому, решившись, он почти сразу же перешел к главному:

            - Я слышал, ты уже все знаешь?

            - Смотря, что ты имеешь в виду! – уклончиво ответил Стас. – Если то, что касается вашей Покровки – да!

            - Ленка все выболтала? – с неприязнью покосился на сестру Ваня.

            - При чем тут Ленка… - невозмутимо пожал плечами Стас. - Григорий Иванович рассказал!

            Ваня с нескрываемым упреком посмотрел на него:

            - Ты же мне слово дал не выходить никуда!

            - А я и не выходил. Он сам ко мне пришел. Еще вчера днем. Ну, а потом, когда ты, убегая за грамотой, разрешил делать все, что хочу, я уже сам зашел к нему вечером…

            - Вот про этот вечер мне и сказали… - Ваня помолчал и тихо спросил: - Стало быть, ты уже все знаешь?..

            - Да…

            - И что – осуждаешь, конечно?

            - Да нет… Просто пытаюсь понять!

            - «Просто»… - язвительно покачав головой, передразнил Ваня и предложил: - А ты, чтобы понятнее было, поставь себя на мое место! Ну сам посуди: когда мне еще представится случай так заработать?

            Стас открыл было рот, чтобы возразить, но Ваня не дал ему и слова сказать:

            - Тебе хорошо, ты в Москве, и отец у тебя академик! Живешь, можно сказать, на всем готовом. А мне самому в жизнь пробиваться надо. Я тоже хочу с удобствами и в уюте пожить. Одеться, как следует…

            - Ну, положим, одет ты сейчас так, как не всякие и в Лондоне позволить себе могут! – усмехнулся Стас. – И телефону твоему, поверь, бизнесмены и те позавидуют!

            - Да разве же дело только в этом? – поморщился Ваня. – Мне ведь отца еще вылечить надо. Одна ампула, чтобы вшить ему, чтобы не пил, знаешь, сколько стоит? Дом новый купить… Ленку вот еще выучить на человека!

            - На человека не учатся, им – становятся! – заметила Лена, но Ваня лишь отмахнулся от нее и продолжал:

            - Потом я дело свое хочу начать, чтобы ни от кого не зависеть. И, как говорится, всегда свой кусок хлеба с маслом иметь. Нам же ведь Господь не зря дал земные блага?

            - Правильно, дал, - согласился Стас. - Но, как я понимаю, чтобы они не удаляли нас от Него, а наоборот, приближали к Нему. И уж во всяком случае, не закрывали Его от нас!

            - А кто тебе сказал, что я собираюсь закрываться? Я ведь не только бизнес свой поднять хочу, но и благотворительностью заниматься! Малоимущим, больным потом помогать! - горячился Ваня

            Стас терпеливо дослушал его и тихо спросил:

            - Ну хорошо, это когда-то, потом… А сейчас? Вань, ну а как же сейчас - Покровка?

            - Что Покровка? - сразу насупился Ваня. – Ну, будет отсюда верстах в сорока, всего-то и дел!

            - И это допустим! – опять согласился с другом Стас. - А храм?

            - И храм новый построим! – принялся с жаром обещать тот. - Поменьше, правда, конечно… Но все равно сейчас на службы всего человек десять ходит. А новый еще красивей сделаем!

            - А… как же могилка отца Тихона?

            - Тоже решаемо – перенесем!

            - Его прах – да… - не очень охотно кивнул Стас. - А как же с могилами твоих святых бабушки и дедушки, бабы Поли, деда Капитона, наконец, всех твоих предков?

            - Так ведь мы молиться за них будем. В вечные помянники по монастырям запишем! Милостыни раздадим! Ведь на кладбище что – прах! Нам главное не о теле, а о душе думать надо!

            - Ты хоть сам-то понял, о чем сказал? – покачал головой Стас.

            Ваня исподлобья покосился на него и ничего не ответил.