Санин Евгений - Белый гонец Страница 39

            Ваня исподлобья покосился на него и ничего не ответил.

            Стас внимательно посмотрел на него:

            - Отец Макс… то есть отец Михаил хоть знает, что ты тут творишь?

            - Не творишь, а тваришь? – вставила Лена.

            На этот раз Ваня даже не обратил на нее никакого внимания.

            - Да ты что! – испуганно замахал он руками. – Он же меня тогда сразу анафеме предаст! И вообще при чем тут отец Михаил? Это мое личное дело, мой бизнес, который сейчас приветствуется в государстве.

            - В стране! – снова уточнила Лена. – Государство – это когда законный государь, то есть царь - Божий Помазанник есть!

            Ваня с яростью поглядел на нее и закончил мысль:

            - Так что ж здесь плохого, что я хочу выгодно продать свой дом?

            - Не продать, а предать! – поправила Лена, хлопоча у газовой плитки.

            - Да замолчишь ты, в конце концов, или нет? – закричал на нее Ваня и со стоном пожаловался: - Ее лечить давно уже надо. В больнице. Каждое слово буквально понимает!

            - Ага! – согласилась Лена. – Только тогда уж – в буквальнице!

            - Вот – слышал? Опять за свое!

            - Да будет вам! – примирительно попросил Стас и, обращаясь к Ване, задумчиво произнес: - Ленка по-своему как всегда права. Ты никогда не замечал, как часто похожие слова бывают прямо противоположными по своему смыслу? Продал и предал… Радушно и равнодушно… Стул и стол…

            - Ага! Дым и дом! – усмехнулся Ваня, кивая на затлевшую тряпку, которую заслушавшаяся Стаса Лена упустила в огонь газовой горелки. – Мы тут тоже не шиком лыты!

            - Еще бы – родную Покровку в деревенский Китеж-град решили превратить!

            - У нас, между прочим, село! – по привычке с вызовом начал Ваня, но Стас с горькой усмешкой перебил его:

            - Да какое же это село, если вы свой храм утопить готовы! Хотя, скорее всего, его просто взорвут, чтобы не дай Бог, господин Соколов на своей яхте в него случайно не врезался! Но лично мне кажется, что тут даже озера не получится. А из-за слабых подпочвенных мест превратится вся ваша округа в сплошную топь и будет таким же болотом, на котором стоял этот дом!

            - Ты мне эти свои учено-мудреные штучки брось! - насупился Ваня и, набрав в грудь больше воздуха, выпалил: - Скажи лучше: сколько он тебе предложил?

            - Кто - он?

            - Кто-кто, как будто не знаешь… Григорий Иванович!

            - Да уж во всяком случае, больше, чем ты! – усмехнулся Стас.

            - Я так и знал! - пробормотал Ваня. – Небось… двести тысяч?

            Стас не хотел выдавать своего разговора с Григорием Ивановичем, но Ваня так пристально смотрел на него, чуть ли не насквозь буравя своими глазами, что он не выдержал и кивнул:

            - Да…

            - А ты и купился сразу! – с упреком покачал головой Ваня. - Друг еще называется!

            - Ну, положим, согласия своего я ему еще не давал! – вспыхнул Стас.

            Ваня сразу повеселел и хлопнул его по плечу:

            - Вот это другой разговор! Значит, так. Тогда у меня к тебе деловое предложение! Я тоже даю тебе за дом двести тысяч, а еще…

            Он с загадочным видом достал из кармана куртки что-то тяжелое, завернутое в носовой платок, и развернул на коленях.

            - Что это? – не понял Стас, видя перед собой боевые советские ордена и фашистские награды. Как-то не по себе было видеть их рядом… - Ты что, уже до того дошел, что и могилы раскапывал?

            - Нет, что ты! – клятвенно прижал ладони к груди Ваня. – Это все с мест боев. Там знаешь, сколько всего! Даже целый артиллерийский склад есть. Ящики со взрывчаткой, снаряды… Сторож Виктор подтвердить может! Он тогда за мной словно тень ходил…- усмехнулся он и, кивая на награды, спросил: - А чего тебе в них не нравится?

            - Что?

            Стас показал на орден Красной Звезды:

            - Этот орден давался у нас за подвиг, в результате которого было получено серьезное ранение. А это, - показал он на фашистский крест, - вручался за десять подбитых советских танков. Ты хоть понимаешь, что это – несовместимо!!!

            - Да я-то, конечно, понимаю… И можешь, конечно, не брать… - забормотал Ваня. - Но, по дружбе оценить их хотя бы можешь?

            - Нет! Я такими вещами не занимаюсь! – твердо отрезал Стас. – И если ты хочешь оставаться моим другом, то должен все это отнести туда, откуда принес!

            - Как знаешь! Завтра же отнесу! – не стал спорить Ваня и, завернув награды в платок, положил их обратно в карман. – Но тогда пусть идет в зачет общей стоимости … печать Мономаха!

            - Что? – так и ахнул Стас. - Печать Мономаха?!

            - Да как тебе не стыдно? – чуть ли не с кулаками набросилась на брата сестра. - Совсем уже совесть потерял?!

            - А что, я ведь не знал, когда отдавал ее, что она дорогая такая! А на дорогие вещи по закону положена дарственная. Которую, кстати, я еще не давал!

            - Если уж по закону, - выделяя каждое слово, сказал Стас, - то эта печать, как ценная вещь, должна принадлежать государству. А тебе, по закону, лишь четвертая ее часть. Ты как – деньгами возьмешь, или тебе одну четвертую прямо сейчас отломать? – высоко поднял он руку с печатью.

            - Ну ладно, ладно, пошутить уж нельзя, - сообразив, что зашел слишком далеко, решил обратить все в шутку Ваня. – В общем, предлагаю тебе двести пятьдесят тысяч. И, пожалуйста, не смотри на меня так. Ну, сам посуди: когда мне еще представится случай так заработать?

            Ваня жадно припал к кружке с компотом, которую, не глядя, ткнула ему в руку Лена, и Стас, наконец, мог сказать то, что не дал ему сделать тот в самом начале разговора:

            - Да он уже представился тебе, причем, прямо сегодня, сейчас. И совершенно иным, куда более праведным и правильным образом.

            - Это еще каким?.. – не понял Ваня.

            Стас посмотрел на него и улыбнулся:

            - Вот ты торопишься Покровку поскорее на дно пустить… А, между прочим, вместе с ней ведь и грамоту Мономаха тоже затопят! А за нее ты можешь получить в тысячи раз больше, чем от всех этих Молчацких и Адовых вместе взятых!

            - Как ты сказал… грамоту? В тысячу раз больше?! – ошеломленно уставился на него Ваня и хлопнул себя по лбу: - А ведь, и правда! Совсем позабыл!

            Он схватил лопатку, перчатки и выскочил из дома.

            - Стасик, его надо спасать! – глядя вслед брату, грустно сказала Лена.

            - Надо… - эхом отозвался Стас.

            - Но сначала нужно заняться папкой… Побежала зашивать ему в воротник крестик. А ты?

            - Да и у меня здесь работа найдется! – успокоил ее Стас. И кивнул на свою комнату, где его ждал портативный компьютер, в котором было столько не законченных еще для Владимира Всеволодовича дел…

3

«Вот так новость!» - мысленно ахнул Стас.

            Странная штука – время. Иногда оно тянется так, что не знаешь, куда себя деть, особенно летом, во время каникул. А иногда и оглянуться не успеешь, как уже день прошел.

            Почти до вечера, не разгибаясь, просидел Стас за компьютером. Один раз его отвлек парень-художник, забежавший взять мольберт. А второй – Ваня. Еще более грязный и усталый, он, прислонившись к дверному косяку, начал было уточнять, надумал ли Стас продавать дом, но ответ того был краток:

            - Ты награды на место отнес?

            - Нет еще… - пробормотал Ваня.

            - Ну, вот когда отнесешь, тогда и поговорим!

            - Да ну тебя! – с досадой махнул рукой Ваня и убежал.

            А Стас снова вернулся к работе. Судя по тому, что выходило, Владимир Всеволодович должен остаться доволен… Лишь вечером, когда снова зажглись окна в доме напротив, он отключил компьютер. Причем, выдернул вилку из розетки, как всегда делал, когда знал, что сегодня за него больше не сядет. И отправился к Григорию Ивановичу.

            Заседание штаба по спасению Покровки шло уже полным ходом. На этот раз присутствовали все, кто был вчера. Все, кроме… Лены. Ее место сиротливо пустовало на диване. Стас сел рядом с ним и, слушая говоривших, сначала просто так, а потом с нетерпением ждал ее появления. Но Лены все не было и не было.

            Время, как нарочно, теперь тянулось невероятно долго. Люди говорили почти об одном и том же. «Зачем переливать из пустого в порожнее?» - недоумевал Стас. И так было ясно, что положение оставалось прежним и даже еще хуже.

            Новость была только у его соседки, Натальи Васильевны.

            - Все, продала дом Мироновна! – дождавшись своей очереди, встала она с широко разведенными руками. – Я целый месяц старалась-старалась, и так, и так ее уговаривала, а эта приехала, и столько предложила, сколько Молчацкому и не снилось.