User - o b239b172f5745d3b Страница 4

тончайшими поэтическими вибрациями.

Но единение чувств и ритмов Свирели с Неким Небесным Началом – это бесспорный факт.

В этом и сила этих строк!

Пушкин и Есенин встретились в Тонком Мире, как медиаторы, раздвинувшие пространство

третьего и четвёртого измерения в Тонкий Мир.

Не зря они первыми явились на зов той сердечной тоски, которая изливалась из

поэтической лавы с Плотной Земли в конце 80-х – начале 90-х годов 20-го века.

Они первыми заинтересовались этим явлением – возникшей связью с покинутой ими

Землёй, первыми заговорили со Свирелью, стали первыми её Учителями:

В предвечности взлелеянный Богами,

Гармонии и нежности дитя

Цветок любви мы вырастили сами

И подарили вечности шутя.

Сергей Александрович Есенин явился на Свет Божий, как предсказатель, как Вестник

Новой эпохи, Эпохи Света.

Об этом говорит не только поэтическое творчество Серёжи, но и его философская проза.

13

Сергей Есенин в своём творчестве предугадал краткость своей жизни, значение своего

явления на Свет в России.

Его тончайшие поэтические вибрации пропитаны глубочайшей любовью к Земле, к Рязани.

Его Поэтическому Гению подвластно понятие о таком явлении, как ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕ

ДУШ.

Кстати, ещё Борис Пастернак сказал о Поэте: «Есенин был живым, бьющимся комком той

артистичности, которую вослед за Пушкиным мы зовём высшим моцартовским началом,

моцартовской стихией».

По признанию Поэтов, наших современников, Пушкина и Есенина роднит, объединяет

несравнимая моцартовская лёгкость, воздушность их поэтических вибраций.

А Серёжа Есенин небесным поэтическим языком донёс до нас мысль о том, насколько

близки, а, может быть, и едины вибрационные лады его душевного организма с настроем

музыкального гения:

Я – МОЦАРТ

Я – Моцарт в воплощении втором

На поэтичной ниве звонкогласной.

Всё то, что он не дописал пером,

Во мне рождалось музыкой прекрасной.

Чудесный танец юных Эвридик,

Расцвеченный рукой самой Природы,

Был грациозен, звонок, смел и дик

В моём стихе ведической породы.

Я всех объединял и всё любил:

Зверьё и пашню, города и страны.

Я луч как в зеркале на радугу дробил.

Во мне огней плескались океаны.

Я Русь свою десницею стиха

Обнял навечно, как младую деву.

Стиха Есенина несложному напеву

Созвучен вечно голос петуха.

Это стихотворение принято от Сергея Александровича Есенина Свирелью-Татьяной в

октябре 1995 года.

ОТКЛИК

И, чувствуя заранее, что её голос будет услышан в Тонком Мире, Свирель взывает:

Поэт, услышишь ли мой зов,

В нём – риск, несовершенство

Моё, быть может, мне покоя не даёт.

Но слышать голос твой – какое же блаженство!

Ответишь ли? – Вопрос отправился в полёт.

И Поэт, – кто он – Пушкин или Есенин? – отвечает:

Отвечу я Земле. Моей немой печали

Нет края и конца. Земля – мой амулет.

О, если б мы себе судьбину назначали,

Я выбрал бы опять тот несусветный Свет,

Где Души мечутся в любви, и, вне сомненья,

Обрящут и теряют облик свой.

Но я, теряя лик, любил без сожаленья

И не жалел, что сгибну – я живой!

14

Мой опыт жизненный основан на любви.

Я весь пропитан был напитком тем безумным.

Он бушевал в крови. Он говорил – сорви

Цветок любви и пой кимвалом многострунным.

Но воздержание лишь – есть залог любви!

СВИРЕЛЬ:

Кто слышит? Кто поёт? Кто сердце бередит?

Сама Свирель любви потоком льётся.

И что ей, право, в этой жизни остаётся,

Как не любви безудержной волна,

Когда она в Поэта влюблена?!

Всё в Боге. Бог – во всём: В тропинке и звезде,

В полёте пташки, в лебедином взоре.

Ты с Богом. Бог везде – в эфире и воде,

В полёте мысли и в церковном хоре.

Всей жизни карусель вершится неспроста.

Во всём есть смысл, поскольку Бог задумал,

Чтобы во всём жила любовь и красота,

Бессмертье и Божественная дума. 6 декабря 2003.

СЛОВО

поэма- диалог

Свирели с С. Есениным, –

в ночь с 20-го на 21 сентября 1989 года.

С. ЕСЕНИН:

Сентябрьской ночи полотном укутан свод небес.

Сижу перед своим окном. За далью – тёмный лес.

Так смутно нынче на Душе, как будто жду кого.

Строки неясное клише у сердца моего.

СВИРЕЛЬ:

Хочу любить, и ждать, и знать, что ждут меня вдали,

Пока снега не намели сугробов злую рать,

Пока не стала старше всех, древнее древних Фив,

Возьмите мой весёлый смех под осени мотив.

Примите глаз тепло и свет, пока не стынет взор,

Возьмите жест, пока согрет молитвами сестёр,

Походку, нежность, алость губ и ласковую речь,

Возьмите для того, кто люб, для тайны наших встреч.

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Не проси, не надо раннего ухода.

У тебя, родная, дел невпроворот.

Утром раным-рано выйдешь за ворота,

Грусть тебя оставит, темень пропадёт.

На кого надежды, на кого, скажи мне,

Как не на тебя же в этой кутерьме?

И куда, родная, и куда же ближе

Мы с тобой сегодня? Ты ведь не в тюрьме

Бывшего запрета, старого острога.

Не кручинься, Таня, ты не пропадёшь.

Золотая осень, Таня-недотрога,

15

Срок придёт, родная, и ко мне придёшь.

СВИРЕЛЬ:

Ах, как долго под ветром стыть,

Осыпая последние листья,

По теченью стараться плыть,

Ложь отсеивая от истин.

Ах, как трудно одной мне быть,

Принимая сигнал из сердца,

Лишь сигнал, но жить и любить…

А Земля скоро в саван оденется…

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Не рви мне Душу этаким сравненьем.

Не жди кончины – панацеи бед.

Живи, живи. Ты – вечное творенье,

Владеющее круговертью лет!

СВИРЕЛЬ:

Тебя люблю я за такие речи.

Ты в сердце льёшь надежды эликсир.

Он ободряет и, лаская, лечит,

Наполнив звоном нежности эфир.

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Я не шучу – я говорю, что вижу:

Не растеряешь ты своих красот.

Не бойся. А когда возьму поближе

С космических загадочных высот,

Ты будешь здесь с родными и друзьями,

С любимыми Поэтами, со мной.

Придёшь к Отцу, к своей любимой Маме.

И сердце, очаровано весной,

Любовью, верностью и верой,

Вновь будет биться как скворец в руке.

Давай оставим светские манеры.

Скажи, удобно спать на потолке?

СВИРЕЛЬ:

Нет, не удобно. В этом нет сомненья.

Кто в этом может нас уверить, друг?

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Тогда бросай перо без сожаленья

И выводи меня на светлый луг

Своих надежд, ребяческих улыбок

И шаловливых нежных наших встреч.

Не бойся незаученных ошибок.

Плесни свободно льющуюся речь

В кувшин вина. Пусть будет крепче брага.

Её сегодня нам не превозмочь.

А там, где пьют, там пьяная отвага.

Мы ею наполняем нашу ночь.

Смотри, – к двенадцати бежит

уж стрелка часовая.

А здесь, на этом вот столе лежит

моя рука, рука живая.

16

Она тебе принадлежит!

СВИРЕЛЬ:

Ну, раз ты здесь, – я пью вино

послушной нашей встречи.

Она со мною заодно.

И время сердце лечит.

Пожми мне руку, чтобы я

почувствовала приближенье,

Чтоб не одно воображенье

стихами разгоняло скуку!

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Я с радостью возьму тебя в объятья.

Почувствуй – я с тобою, ты – со мной!

Послушай, брось ты это платье,

Я дерзкий нынче, – не сумной!

СВИРЕЛЬ:

Серёжа, я не возражаю,

будь дерзким, резвым, будь моим!

Тебя с собой воображая, скажу:

Сезам или сим-сим!

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Сезам – волшебное словечко:

«Сезам! Сезам!» Откройся дверь!

Надень заветное колечко,

Серёжки нужные примерь!

СВИРЕЛЬ:

Серёжек нет. Сергей Есенин

Один единственный в судьбе,

На склоне лет и дум осенних

По новогодней ворожбе.

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Ты нагадала долгий праздник

Совместных Муз, моя Душа,

Таких живых, разнообразных!

Но, как малина хороша!

СВИРЕЛЬ:

Скажи – коктейль, а не малина.

Коктейль двух Душ, насколько пьян

Напиток этот? Половина

В нём – грусть, а, может быть, обман?!

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Ручаюсь, капли нет обмана

В напитке свежем и живом.

Зачем ты путаешь, Татьяна,

Вино и брагу, спирт и бром?

СВИРЕЛЬ:

Ты знаешь, я не разбираюсь

В спиртном, мальчишка милый мой!

Вот почему охотно каюсь,

Что даже в Истине самой

Невольно в крайности бросаюсь!

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Давно пора бы различать,

Где пиво свежего разлива,

А где иная благодать.

И зря о пиве не кричать,

17

Когда прошу вина подать!

СВИРЕЛЬ:

Серёжа, думала давно я,

Что ветер утренний унёс

Ту крепость и венок из кос,

И свежесть. Право, сердце ноет,

И опадает лес волос.