User - o b239b172f5745d3b Страница 5

Ту крепость и венок из кос,

И свежесть. Право, сердце ноет,

И опадает лес волос.

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Но нежность нежностью откроет

Страну неповторимых грёз.

СВИРЕЛЬ:

Я не уверена, что нынче

Мы можем подвиг повторить.

Мы можем много говорить,

Но чтобы чудо сотворить, –

Такое может лишь Да Винчи!

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Да Леонардо смог бы, верно,

Пространство разом превозмочь.

Ну что ж, зовём его в таверну

Свою, тем боле – ночь,

Момент, потворствующий духам.

СВИРЕЛЬ:

Скажи, а не ослаб он слухом,

ведь древен старец?

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Что ты, дочь.

Он сто очков нам даст «по ухам»

И сможет запросто помочь!

СВИРЕЛЬ:

Ну, вызывай, коль так ты смел!

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Совсем недавно я умел

С Великим Разумом гутарить.

Но этот наш великий старец…

Он вводит в робость, хоть я смел…

СВИРЕЛЬ:

Не трусь. Ты всё сказать сумеешь,

как надо. Милый, ну, не трусь!

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Коль ты, моя родная Русь,

Меня бодришь, то я отважно бросаюсь в бой.

СВИРЕЛЬ:

А я с тобой, не веря истине бумажной,

Лишь речи искренней живой!

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

О, наш великий Леонардо

Да Винчи, слышишь ли ты нас?

Великий Разум не погас

в твоих очах?

ЛЕОНАРДО да ВИНЧИ:

О, это кто? Из авангарда

поэтов нынешних? Скажи,

кто там сегодня окликает

меня? Какие рубежи

сулят объять святое время?

18

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Да, это молодое племя решилось на такой вопрос.

О, Леонардо, как нам быть,

коль мы любви своей послушны,

по обе стороны Луны судьбою разъединены?

ЛЕОНАРДО ДА ВИНЧИ:

Скажу, вопрос непрост, но, к счастью, не безнадежен.

Наш Мир, любимые, безбрежен. И ваш недолог пост.

Да скоро-скоро меж Мирами наладим связь. И будет мост…

. СТРАНА КОРОВ

Страну свою я называл шутя

Страной коров. Ведь Русь – сама корова.

Бросался, голову с похмелья очертя,

В Америку, в Париж и хмурил брови.

Страну коров свою не позабыв,

Я отдал бы за Русь и вздох и песню.

Стране коров свой посох посвятив,

Я понял – в Мире нет страны чудесней.

С. Есенин, октябрь, 1995.

ФИНТ

Хотел проехать на корове всем назло

По самой главной улице Парижа.

Но мне, увы, тогда не повезло:

Какой-то негр на той корове рыжей

Проехал, де ля Рю сразив во прах.

О, как ты обогнать меня решился,

Мой чёрный брат? Но мне в Иных Мирах

Твой опыт, несомненно, пригодился!

С. Есенин, октябрь, 1995.

ЖИВОТИНЫ

Животины мои, животины:

Морда лошади, морда овцы…

Снитесь мне сквозь годов паутины.

И благие коровьи сосцы

Созывают меня на крестины.

То крестины Руси золотой,

Породившей ершистого сына.

Позови же меня на крестины,

Околдован твоей красотой!

С. Есенин, октябрь. 1995.

Книжка эта рассчитана на читателей, которые, уже в основном, знакомы с творчеством и

жизнью Серёжи Есенина.

Вы, друзья, наверняка, прочли не только его стихи, но и кое-что из прозы. И только

напомню, что Поэт в 1909 году с отличием окончил земское четырёхклассное училище в родном

селе.

Затем полтора года – в церковно-учительской школе. По замыслу отца, он должен был

поступить в Московский учительский институт. Но, к счастью, – как сказал сам Сергей, – этого не

случилось.

Есенин искал пути в большую литературу и в 18 лет уехал из своего села Константиново

Рязанской губернии в Москву.

Здесь он устроился в типографию Сытина.

Москва дала Поэту возможность продолжить образование в народном Университете имени

Шанявского.

19

С тех пор он фактически стал странником по городам и весям Родины и чужбины.

Все стихи, размещённые на этих страницах, возникшие в 80-е, 90-е годы 20-го века и в 21

веке, приняты Свирелью-Татьяной и записаны в её космические дневники.

РАДИ ЗВЕЗДЫ

Я надолго ушёл от поля

В многоликие города.

Знал, что будет плакать от боли

Мелкозвёздная лебеда.

И блескучие травы заноют

Над бессонием отчих могил

Про далёкое, про земное,

Всё, о чём я думал, чем жил.

Сыч нахохлится, мелкая птаха

Пропищит над крыльцом: тень - тень,

Где его голубая рубаха,

Что он вешал вчера на плетень?

Донимать будут всех у корыта

Те же куры и тот же петух.

И корова вздохнёт сердито,

Издавая молочный дух.

И тоскливая, жёлтым глазом

На подушку заглянет Луна,

Побеседует с медным тазом,

Что, мол, всё одна да одна,

И слезинку смахнёт украдкой,

И кудряшкой тряхнёт облаков,

И вздохнёт: наверно, не сладко

Там ему среди чужаков!

Знаю, знаю, конечно, не сладко

Молодому Есенину жить,

Потому что стихов лихорадка

Заставляет о доме забыть.

Я надолго оставил поле

Ради вовсе иной звезды.

Но недаром плачу от боли,

Вспоминая пучок лебеды.

С.Есенин, октябрь. 1995.

И тоска по деревне, по родному дому выльется в щемяще-трогательное повествование об

избе с соломенной крышей:

АХ, ИЗБА!

Ты под шапкой овсяной соломы

Смотришь пристально в светлую даль.

Ах, как долго я не был дома!

Песню жаль и тебя мне жаль.

Ох, как странно тебя мне видеть,

20

Золотистая голова!

Ах, изба моя, ты в обиде.

Но и я не погиб едва

Вдалеке от подслеповатых

В голубых прожилках окон.

Нет роднее любимой хаты,

Нет милее резных икон.

Ох, изба моя, милая мати,

Ты слаба и хлипка, как хворь,

Далека от моих объятий,

Помнишь, тужишь?

Со мной не спорь!

С. Есенин, октябрь. 1995.

В Москве Есенин в типографии Сытина стал работать корректором. Он познакомился с

московской богемой, со здешним обществом. Среди них были начинающие поэты, художники,

журналисты, – публика пёстрая, разнообразная, жаждущая развлечений и славы. Это окружение

его не удовлетворяло.

ВСЕГДА ВЕРЕН СЕБЕ

Я вхож был к барам, к снобам и купцам.

К дворянам я захаживал свободно.

Не подавая руки подлецам,

Я вёл себя достойно, благородно.

Не унижался, не просил взаймы,

У богачей не ожидал подачки.

Владелец посоха, таланта и сумы,

Я сам решал нелёгкие задачки.

Над ними сам смеялся вдоволь я.

Меня жгла ненависть к излишествам и к чванству.

Прилюдно Муза светлая моя

Служила Богу, Свету и Пространству.

С. Есенин, октябрь, 1995.

Сергей осознал, что нужно стремиться в Петербург, который был и остался Душой России.

Там сосредоточен цвет русской интеллигенции. Его влекла встреча с главным Поэтом Эпохи –

Александром Блоком. И в марте 1915 года эта встреча состоялась.

Оценку этого события Серёжа дал в 1995 году в своём медитативном стихотворении:

АЛЕКСАНДРУ БЛОКУ

Мой старший брат, мой Блок,

Пришед впервые в Питер

Незащищённым розовым птенцом,

У Вас нашёл я русскую обитель

и гридницу отцов.

Нева передо мной широко разливалась.

Но путь мой был непрост.

Душа моя, однако, не боялась

до неба строить мост.

Он вырос от рязанского подворья

21

Сквозь Бруклин и Париж,

Пронзив года, кресты и темень горя,

стал выше крыш.

Тот мост стал крепок, Блок,

Твоею встречей со мною, друг!

С того моста стихи как звёзды мечет

Душа вокруг!

С. Есенин, октябрь. 1995.

Петербург навсегда оставит свой неповторимый след в Душе Поэта. И, несмотря на то, что

именно здесь в 1925 году трагически завершится его земной путь, Серёжа зовёт нас 13 декабря

1990 года прогуляться вместе с ним по любимому городу.

ПЕТЕРБУРГУ

поэма

Ну, что ж, мой друг, давай поговорим

И прежние года, наверно, вспомним.

Глядишь, поэму снова сотворим,

Иль просто стих – куда ещё огромней!

Как незабвенен город, как живёт

В стихах и песнях, книгах и картинах!

Его живой Души круговорот

Так вяжет сердца мыслей паутину!

Не выплеснуть, не вылить, не извлечь

Со дна колодца, глубины канала

Струи лазурной памятную течь

На жизни золотое покрывало.

О, Шпиль волшебный, памятный вдвойне

По Пушкинской поэме и по жизни,

Великий Знак страдающей Отчизне

Корабликом блестящим при Луне!

Корабль полёта, мысли и пера,

В тебе любовь и жизнь соединились.

В тебе сегодня, завтра и вчера

В поток единый нежно слились.

Корабль Души, мой Петербург, мой Бог,

Своей красой ты с детства в сердце входишь,

Ты зреешь, как вино в Душе, и бродишь,

В тебе живут Есенин, Пушкин, Блок.

В тебе сокрыты ритмы мастерства

И судеб разноликость и страданий,

И русского великого родства

Благая мощь – без Дум и заседаний.

Ты о себе не флагом говоришь,

А нежностью мостов, соборов, зданий.

Дворцов и парков праздничная тишь

Рождает в сердце кружево преданий.