Дима - o f2ea2a4db566d77d Страница 4

своего хозяина, только укрепило его в этом чувстве.

- Комаров можно отпугнуть звуковыми вибрациями, - терпеливо объяснил юноша. –

Ещё с помощью звуковых волн можно сделать их менее агрессивными – например, в дикой

местности. Я и пытаюсь изобрести такой звуковой аппарат.

Холмогоров покачал головой.

- Послушай моего совета, парень. Уничтожьте их всех к чёртовой матери. И все дела.

Остаток пути прошёл в молчании.

Рысь держали в бетонном строении непонятного назначения рядом с лесом. Смотреть на

неё можно было через оконце в верхней части стены, для этого Илья забрался на

перевёрнутую вверх дном жестяную бочку. Рысь как рысь – пушистая, с кисточками на

ушах, густыми бакенбардами, тускло-рыжего окраса – но он впервые видел её живьём, не по

телевизору. Вид у животного был затравленный. Рысь забилась в угол, насмерть

перепуганная, болезненно щурилась и жала уши к голове. Родственники погибших и

обыкновенные зеваки, должно быть, приходили сюда и издевались над ней. Илья чувствовал,

как его глаза наполняются слезами.

- Весь посёлок соберётся посмотреть, как мы её казним, - торжественно, смакуя

предполагаемый эффект, заявил Холмогоров.

Илья поглядел на него ошарашено. Слез с бочки. Встал рядом, не зная, что сказать.

-

Родители Дины тоже будут, - опять гордо сообщил мужчина.

Реакция парня явно не соответствовала той, на которую рассчитывал Холмогоров.

Возможно, он даже почувствовал осуждение с его стороны, потому что затараторил вдруг,

одновременно напирая и оправдываясь:

8

- Какого чёрта? Чего ты не радуешься? Эта тварь зажрала беззащитную девушку, чуть

не у тебя на глазах, дочь уважаемых людей, неужели тебе не приятно от мысли, что мы её

уничтожим?!

-

Но вдруг эта рысь ни при чём? – слабо защитился Илья. – Вдруг вы ошиблись?

- С чего ты взял?

- Это всего лишь животное… Я понимаю вашу боль, вашу потерю, но это… это какое-

то жертвоприношение… нельзя ведь отыгрываться на невинном существе.

- Это я отыгрываюсь?! – взревел Холмогоров, Илья даже отступил на шаг. – Ты чего,

сосунок?! Я любил свою дочь.

- Что вы, я не хотел…

Илья подумал, что мужчина сейчас его изобьёт, или натравит на него своих людей. Но

раскрасневшийся Холмогоров не сделал ни того, ни другого. Вместо этого он разревелся.

Плакал громко, не скрываясь, разом утеряв всю свою начальственную грозность. Н о с ТЬ

- Я любил свою доченьку, - хныкал он. - Любил Сашеньку…

Юноша чувствовал, как нужно сейчас этому человеку, чтобы его пожалели, поддержали в

горе. Но смущённый всей сценой, не мог подобрать нужных слов. Он хотел обнять мужчину,

но почему-то боялся, что тот неправильно его поймёт или оттолкнёт. Так и не решившись ни

на что, Илья продолжал молчать. Окаменел рядом.

- Почему ты всё-таки настаиваешь? – спросил Холмогоров, когда наконец успокоился.

- Я просто… Вам не кажется странным, что рысь не осталась там… лакомиться Диной?

Она вкусила крови и уже не могла испугаться моего приближения, понимаете? С мясом

Дины рысь бы получила силы и напала на меня, а не сбежала, да к тому же тихо.

Илья отчётливо помнил звуки в лесу, когда ему показалось, что кто-то бежит. Это была не

рысь. Это вообще было не животное.

- Ну а мою дочь ведь она могла сожрать, - сказал мужчина плаксиво.

- Не в точности эта… Вы сказали, месяц прошёл. Мог какой-то другой зверь, но

необязательно этот.

- А идите-ка ты, – зло прохрипел Холмогоров. – Эта рысь – убийца. Сегодня вечером

мы её уничтожим. Не хочешь участвовать – не надо. Ты вообще не здешний, убирайся, пока

тебя не засадили. Это приказ!

Холмогоров повернулся на каблуках и быстро зашагал в сторону какого-то дома

неподалёку. Из машины вылез водитель и последовал за ним. Илья смотрел на их

удаляющиеся широкие фигуры. Затем перевёл взгляд на стену бетонной постройки.

-

Бедняжка, - прошептал он, чувствуя зверя в заточении.

Замка не оказалось – только крепкая палка сдерживала дверцу. Помявшись с минуту, Илья

вытащил палку и открыл зверю ход. Он боялся, что разозлённое, испуганное животное

нападёт на него, поэтому спрятался за дверь.

Рысь не выходила. Илья запаниковал. Холмогоров мог вернуться в любой момент. Парень

ударил рукой по железной двери, надеясь, что резкий звук подтолкнёт животное. Но оно не

вышло. Теперь Илья подвергал опасности не только себя, но и других людей. Разрыдавшись

от нервного напряжения, он ещё раз, уже изо всех сил ударил по двери.

Рысь в этот момент стояла уже на пороге. Она напружинилась и вылетела из блока.

На свою удачу бросилась именно в лес, подальше от людей.

А Илья, проделав всё это, ушел в себя.

Жак гусем вытянул шею. Он пытался разглядеть труп у входа в клуб «Apode Dancing».

Подумалось: «Если с утра мучаешься неприятным предчувствием, как угадать, что сама

неприятность уже стряслась: сейчас или чуть позже? А если профессия у тебя опасная, и

9

неприятности сыплются одна за другой – какую из них признать исключительно-

судьбоносной?»

Чуть поплутав в поисках своего дяди, Жак наткнулся на него в подворотне ближайшего

дома. ДО м м м а

- Тоже жаждешь пойти? - лицо мсье Ониша тронула еле заметная сквозь темень улыбка.

– Лады. Но от твоей тёти мне влетит непременно.

Где-то за двадцать метров от входа в «Apode Dancing» Жак получил серебристый костюм с

пластичным шлемом-противогазом. Такой выдавали всем сотрудникам полиции,

направлявшимся в клуб. Он быстро натянул его поверх своей одежды. Через несколько часов

рассветёт. А пока же патрульные в рупор упрашивали жителей окружающих домов плотно

закрыть окна и не выходить на улицу. Что произошло внутри популярного танцевального

клуба близ Вандомской площади, они стойко не признавались. Только весь квартал оцепили.

- Кстати о тёте… - начал Жак, но мсье Ониш уже пристроил на голову шлем и, видимо,

его не расслышал.

Ещё пара минут, и небольшая группа людей в защитных костюмах двинулась к входу в

клуб. Первый труп лежал у самого входа. На животе, лицом в землю. Ноги дверью защемило.

Жак не заметил следов крови.

-

Может, просто пьян? – подумал он про себя. – Спит себе, рожей о тротуар

расхлябанный.

Пока двое из их группы занялись противно размякшим телом, Жак последовал за дядей и

остальными коллегами внутрь клуба.

Они медленно спустились в подвальное помещение. Здесь было темно, но световая

установка на танцполе «Apode Dancing» продолжала работать. Ни для кого. То и дело где-то

в недрах заведения вспыхивал яркий белый свет. Зелёный лазерный луч отчеркивал что-то

своё. Потом – обжорливый мрак, и снова яркая вспышка.

Новые мёртвые тела встретили полицейских около гардероба. В несуразных позах. Как

будто эти люди упали, неожиданно чем-то скошенные. Из-за темноты и пластиковой маски

Жак не смог хорошенько их разглядеть. А трупов по мере продвижения группы к

танцплощадке становилось всё больше. Утечка химического вещества? Террористический

акт? А, может, и массовое самоубийство. Его немного мутило.

Большинство посетителей ночного клуба валялось прямо на полу. Танцевали и слегли.

- Вот уж точно Apode Dancing, - подумал Жак, тяжело сглатывая слюну, - Без задних

ног.

Те, кто сидел на диванчиках вокруг танцпола, так и продолжали сидеть. Но будто бы

набекрень. Как незаметно для хозяина съехавший парик. Все посетители клуба мертвы. Все

пятьдесят или сколько-то человек.

Звонивший в комиссариат полиции бармен уверял, что произошла химическая атака. Но

сам он никакого запаха не почувствовал и остался цел. Выжил и весь обслуживающий

персонал «Apode Dancing», включая ди-джея, развлекавшего публику той ночью. Закрытая

вечеринка в самом разгаре, и вот, по словам того же бармена, посетители клуба вдруг начали

выть и дёргаться, словно припадочные. Уже через пять минут в живых никого не осталось.

Снова вспыхнул свет танцевальных прожекторов. Как-то непристойно даже. Ровно три

секунды темноты, чтобы собраться с духом. И новая вспышка света. Увы, Жаку не

показалось. Все мертвецы, чьи лица можно было разглядеть в неверном свете подвала, эти

стремительно погибшие незнакомцы и бездыханные девушки в лёгких нарядах – все они,

оказывается, дружно улыбались. Будто бы насмехаясь над припозднившимися ажанами.

Загадка для патологоанатомов. Лица трупов перекосило шутовскими ухмылками, хотя в

выпученных глазах уже давно туман.

Як Жиши як Жак вышел на улицу. Он терпеливо преодолел положенные двадцать метров,