Сказочные истории - Михаил Константинович Зарубин Страница 4

Сейчас мамы не было рядом, и Соня, конечно же, раскачалась посильнее, но потом стала качаться тише, еще тише, а затем лишь чуть-чуть покачивалась над зеленой травой в тиши теплого вечера. Неожиданно солнечный свет пропал, и спустя несколько секунд кругом воцарилась темнота. Куда-то исчезли речной шум, запахи цветов, голоса птиц. На небе не было видно ни звезд, ни луны. Соня закрыла глаза, и тут сильный порыв ветра подхватил качели, и она полетела высоко над тихой речкой, над лесом, и опустилась, к своему удивлению, на маленький островок, что находился посредине реки, недалеко от их дома, возле двух огромных валунов, заросших камышом. Плавая с папой и Пашей на лодке, она часто видела возле этих камней двух чаек. Папа даже дал им имена: Кузя и Матвеевна. Чайки не подпускали к себе близко, стоило повернуть к ним лодку, они громко начинали кричать, летали над головами, словно собирались заклевать незваных гостей. И вот Соня оказалась на этом островке: сидит себе на качелях, которые покачивает ветерок, ноги чуть-чуть не достают до воды. И снова теплый, только-только нарождающийся вечер. И чайка на гнезде.

— Здравствуй, Кузя, — сказала Соня. — Я сразу тебя узнала.

— Здравствуй, Соня. И я тебя узнал.

— Как здорово, что ты узнал меня!

— Разве тебя можно с кем-то перепутать? Ты у нас одна такая.

— Как хорошо, что ты так думаешь. А где Матвеевна?

— Матвеевна улетела поужинать. Она прилетит — я полечу. Так мы по очереди караулим свое гнездо.

— Кузя, а Паша говорит, что чайки — это морские птицы, а вы с Матвеевной почему не летите к морю? Ленитесь?

— Эх, Паша-Паша, слышал звон, да не знал, где он.

— Какой звон?

— Так говорят, когда рассуждают о том, что плохо представляют. Чайки бывают не только морские, но и речные, и озерные. Есть среди чаек и океанические птицы, но большинство держится на берегу. Так что чайки — прибрежные птицы, рядом с водой живут. Здесь и гнезда строят. Некоторые даже на болотах.

— На болотах?

— А что здесь удивительного? Вот кулики, например, всегда на болотах живут. А это ближайшие наши родственники.

— Кулики? Кто же это такие?

— Кулики — это птицы, я же говорю, наши родственники. Сами маленькие, побольше воробья и поменьше голубя. Ноги у них длинные, чтобы по мелководью бродить, а клюв длинный, чтобы в иле корм искать. И летают они хорошо, и на большие расстояния. И живут везде. Где угодно их можно встретить, кроме Антарктиды, разумеется. Да вот они, видишь, парочка по берегу бегает.

— Где, Кузя?

— Посмотри прямо, видишь?

— Да, какие они маленькие! — закричала Соня, когда вгляделась и увидела шустрых птичек. — Неужели и вправду ваши родственники? Как интересно. А ты слышал, что предок человека — обезьяна?

— Как обезьяна?

— А вот так. Хочешь, верь, хочешь не верь. Я тоже об этом ничего не знала, мне Паша рассказал.

— Обезьян я никогда не видел, — сказал Кузя.

— Вообще-то я тоже видела обезьян только на картинках и в мультфильмах. Мама с папой обещают, что мы пойдем в зоопарк, может, там увижу живую обезьянку.

— Заговорились мы с тобой, Соня, вот и Матвеевна летит, — прервал ее Кузя. — Посмотри, как парит, люблю смотреть на ее полет.

Соня, прикрыв ладошкой глаза от солнца, стала смотреть вверх. Над ними высоко в небе, почти не взмахивая крыльями, легко и плавно летела крупная чайка. И вот она, сделав один поворот, потом ещё один, почти вертикально ушла вниз и оказалась на камне рядом с Кузей. Готовая вступить в бой, сильная, смелая, красивая, с белым опереньем, а на спине и крыльях с голубовато-серым, причем концы этих перышек оканчивались черными точками.

— Какая ты красивая, Матвеевна, — сказала Соня.

Чайка удивленно и грозно посмотрела на Кузю.

— Успокойся, родная, — сказал ей Кузя. — Соня хорошая девочка. Она пришла к нам в гости. Ты же знаешь, она живет недалеко от нас.

Матвеевна внимательно взглянула на Соню и сказала ей:

— В гости — это хорошо. Я часто наблюдаю за тобой, когда ты ходишь по берегу и поешь песни.

— И я слышу тебя, Матвеевна, каждое утро слышу, и всегда говорю своему брату Паше, что это ты пытаешься его разбудить.

— Нет, я не Пашу бужу. Это я напоминаю Кузе, чтобы не загулялся и не забыл меня сменить.

— Иногда я слышу, как ты хохочешь, — сказала Соня.

— Бывает и такое. Вы же смеетесь, и нам тоже бывает смешно.

— Ну ладно, дорогие мои, теперь я полечу ужинать, а вы уж без меня как-нибудь обойдётесь, — сказал Кузя и был таков.

— Как здорово, — воскликнула Соня, видя, как легко и красиво он несется вдаль. — Посмотри, посмотри, Матвеевна! В небе Кузя похож на серебристую птицу.

— Мы не просто похожи, мы и есть серебристые чайки. Так назвали нас давным-давно за удивительный цвет наших перьев.

— Удивительно у вас все. Счастливые вы, малейшая опасность, и вы под облаками, и весь мир под вами. Куда захотели, туда и полетели.

— Да, Соня, мир нам открыт. Если пожелаем, то полетим в гости к нашим сородичам на берег северного океана, там всегда льды и холодно. Есть у нас родственники и в жарких странах, и на морских островах.

— Плохо, что человек не может, как вы, летать.

— Почему же не может? У вас есть большие железные птицы, они могут перелететь весь земной шар и не устанут.

— Это ты говоришь о самолетах, Матвеевна?

— Ну, конечно. И мы никогда не сможем их догнать, они летают быстрее всех птиц на свете.

— Ты что, завидуешь самолетам?

— Не завидую, но думаю о них, когда лечу на зимовку.

— Вы далеко улетаете?

— Нет, тут рядом, на берег Балтийского моря.