Вадим Попов - Шаман. Охотник за планетами Страница 42

– Знаю, именно это делает ярранских коммандос одними из лучших.

Аккер пошел в атаку. Он провел несколько высоких ударов ногами, Яр ушел в сторону и, поймав отводящим блоком бьющую ногу Аккера, дернул ее вверх. Аккер опрокинулся на спину и кувырком назад вышел в стойку.

– Часто тренируешься?

Аккер качнул головой.

– Не очень. Несколько раз в месяц. Слегка распустился после армии.

Яр кивнул.

– Лучше не бей в серьезной драке ногой с разворота. У тебя это, уж извини, выходит недостаточно быстро. А спину подставляешь.

– Возможно, ты и прав.

Еще около получаса Яр и Аккер сходились в спарринге. Аккер был несколько удивлен, что не выглядевший физически сильным Яр довольно легко уходил от его атак и эффективно нападал.

– У тебя неплохая подготовка, просто надо больше тренироваться, – сказал Яр, когда Нинель по громкой связи позвала их на завтрак, и они пошли в душ. – А на меня не равняйся… когда полжизни соревнуешься с теми, кто обладает кошачьей скоростью реакции, – это уже другой уровень подготовки.

– И сколько же на Ярре тратят времени на рукопашку? – крикнул Аккер из своей душевой кабинки, намыливая голову.

– Ну, начинают лет с пяти. Постепенно к подростковому возрасту доходят до семи‑восьми часов тренировок в день, – последовал ответ.

– Ничего себе! А учиться когда? А в кино с девушками?

Яр засмеялся.

– У среднестатистического ярранца… или ярранки детство в основном и поделено между тренировками и учебой. Как я рассказывал, живут дети за городской чертой и родителей видят не каждый день.

– Получается, что у вас все жители потенциальные коммандос? Это на случай войны такая подготовка?

– Такая практика считается фундаментом хорошего здоровья и сбалансированной психики в будущем. Популярны изречения типа: «Я в жертву юность приношу, чтоб золотом плодов всей жизни насладиться».

– М‑да.

– Что же касается подготовки к войне… Рукопашные стили Ярры в целом обозначают словом «хек‑так», что буквально переводится как «остановить удар». Так что изначально это оружие обороны, а не нападения. Считается, что они закаляют волю и совершенствуют скорость мышления, поэтому не получив следующую степень по боевым искусствам, невозможно занять следующий пост, даже получить хорошую работу трудно. Много веков назад это было вполне резонным подходом: государственный чиновник мог подвергаться нападению преступников. Сегодня это элемент престижа.

Когда они одевались, Аккер оглядел Яра повнимательней. Ничего особенного: хорошо прорисованные мышцы, но никакого суперрельефа.

– Тяжело было небось учиться среди кошек, которые физически сильнее и быстрее тебя?

Яр в упор взглянул на Аккера.

– Это не кошки. Это мой народ. Так же как и люди – это не «голые обезьяны», а тоже – мой народ.

– Прости… вырвалось…

– Ничего.

Помолчав, Яр ответил:

– Мой кеху‑ро предвидел подобные трудности, поэтому сам сразу начал меня тренировать. – Он усмехнулся. – Довольно безжалостно. На Ярре мужчины чаще всего изучают стиль «так‑кхур» – «бьющий коготь», там делается упор на физическую силу, ударную технику, силовые броски. Кеху‑ро посоветовал мне изучать стиль «мих‑тар», как правило, его изучают девушки. «Мих‑тар» в переводе значит «толкающая лапа», там особое внимание уделяется работе с внутренней энергией, болевым приемам, воздействиям на уязвимые места организма, тщательно шлифуются передвижения в бою. Он хорошо тренирует скорость. Плюс учивший меня кеху‑ро был родом из горной области, где из‑за недостатка кальция у местных жителей испокон веков были не очень прочные когти. Поэтому там развивались довольно интересные школы работы с оружием. Этому он меня тоже учил.

В кают‑компании уже сидевший за столом Крис приветствовал их взмахом руки.

– Завтрак для воинов, – сказала Нинель, расставляя тарелки по столу, и без перехода добавила: – Капитан Ежи пришел в себя. И медицинская железяка дает хороший прогноз.

– Приятно слышать, – сказал Яр.

– Это просто отлично, – сказал Аккер. – Ты с ним говорила?

– Говорила. – Помедлив, Нинель добавила: – И сообщила о нашем решении.

– И… что он думает? – спросил Аккер.

– Он злится.

– Да?

– Представь себе. Если бы этот урод не порезал его, капитан Ежи отправился бы с нами.

Он перевела глаза на Яра и сказала:

– Мы все решили, Яр.

– Окончательно?

– Ага, именно так. Мы вполне отдаем себе отчет, во что волей‑неволей ввязались. Но прятаться по щелям не станем.

Яр невесело улыбнулся.

– Не могу сказать, что я в большом восторге… и не могу сказать, что я не рад.

Аккер кивнул, а Нинель усмехнулась. В молчании она вышла на кухню и вернулась с огромной сковородой шипящей картошки.

– Ничего себе, – сказал Аккер. – Этот завтрак сильно напоминает обед.

– Отдохнем от полуфабрикатов, когда еще придется нормально поесть, – пояснила Нинель. – Свежего мяса покойный Шон нам запас по минимуму, думаю, вчерашняя баранья нога была для праздничного случая… Но что‑то похожее на бифштексы сейчас будет… Да и все равно делать пока особо нечего. Местный арсенал я осмотрела. Сплошные слезы. Это действительно корабль контрабандистов, а не пиратов.

Она принялась раскладывать картошку по тарелкам. Крис обводил всех троих глазами и, наконец, сказал:

– Чем больше я смотрю на вас… и слушаю ваши разговоры, тем меньше понимаю, за что вас ловят… как на вас все это навесили…

Яр и Аккер переглянулись.

– А еще когда слушаю ваши разговоры, – продолжил Крис, – то начинаю жалеть, что не в одной команде с вами.

– Не жалей, завидовать тут нечему, – сказал Яр.

Крис вдруг замялся.

– А… вам в вашем деле абордажник не понадобится?..

Вопрос повис в воздухе.

Наконец Яр спросил:

– Зачем тебе это?

Крис пожал плечами.

– У нас в команде все ребята уж денег накопили, осели по разным тихим местам… А я вот никак… не пойму, зачем мне это…

Аккер усмехнулся и покрутил головой.

– Это не исследовательская экспедиция и не каперская акция, – сказал Яр. – Все гораздо хуже.

– Вполне может быть, что нас ждет путешествие в один конец, – заметила Нинель.

– …и ты должен радоваться, что сойдешь на Юноне и будешь снова сам по себе, – завершил коллективный ответ Аккер.

Крис промолчал. Нинель ушла на кухню, вернулась со сковородой поменьше и разложила по тарелкам бифштексы. Все принялись за еду.

– Когда я была моложе, – начала Нинель, когда с едой было покончено и на столе появились кофейник и чашки, – я чаще делала, чем думала.

Она щелкнула зажигалкой и закурила.

– Когда я прошла учебку, плазмы понюхала, отслужила год с лишним, то приехала в отпуск к себе на Соланум. И появился у меня там мальчик. Когда я была на Солануме до армии, он учился в какой‑то супершколе, а потом в университете для таких же детей золотых кредитных чипов.

Аккер улыбнулся уголком рта, было понятно, что он слышит эту историю не впервые.

– Итак, мальчик был из богатенькой семейки. И естественно, его родственники, когда узнали, что он влюбился в десантницу, были не в восторге. Но поскольку у нас все было серьезно, то они до поры только тихо шипели, а меня это не трогало. Ну и когда после очередного отпуска мы с ним назначили дату помолвки, семейство напряглось по полной программе. Им помог случай. Части быстрого реагирования это ведь как? Скажем, вот сейчас я пью кофе, а через две минуты в полной выкладке стою в строю и слушаю, куда и на сколько недель нас забросят. Иногда просто весточку домой не то что некогда отправлять, а просто запрещено. На боевых часто так бывает – никакой связи с домом, никакой почты, секретность есть секретность… Ну и армейские психологи, мать их, считают, что в бою солдат должен думать о войне, а не о том, что дома творится. В общем, как раз перед самым моим отпуском с предполагаемой помолвкой берки начали пробовать наш терранский фронтир на вкус, и мою часть кинули в самую топку. Думали, улетаем на месяц, а вернулись почти через полгода. Те, кто вернулись, конечно…

Нинель затушила окурок в пепельнице и принялась разливать всем по второй чашке кофе. Затем она закурила следующую сигарету и улыбнулась, выдохнув дым сквозь зубы.

– И тут уж моя потенциальная свекровь не растерялась. Считается, что это поработал неизвестный хакер, но я в это никогда не верила… «Смотри кому выгодно», верно? Словом, городской почтовый сервер был взломан, и мой несостоявшийся жених получил с моего электронного адреса письмо. От моего имени ему сообщили, что я «наконец нашла себе настоящего мужчину и не собираюсь связывать жизнь с очкастым хлюпиком». Не мои мысли, не мои слова, но этот мальчик был достаточно глуп, чтобы поверить. Пока я жгла беркскую пехоту, его окрутила какая‑то смазливая лярва. Вокруг мальчиков из богатых семей такие всегда ходят табунами. «Подходящая партия», бога‑душу‑мать, с деньгами, конечно, которая устраивает всех родственников… не чета ефрейтору Камински. Оно, как я сейчас думаю, и к лучшему, но тогда я все это узнала и жутко разозлилась…