Андрей Шляхов - Татьяна Пельтцер. Главная бабушка Советского Союза Страница 46

Говоря об актерском даровании Татьяны Ивановны, Захаров подчеркивает одну особенность великой актрисы, которую сам он называет «фантастической», – Пельтцер никогда не фальшивила, не кривлялась. Могла делать что-то неправильно, но всегда была естественной. Вот отрывок из «характеристики», которую Марк Анатольевич дал актрисе Пельтцер в восьмидесятых годах прошлого века: «Всю жизнь, имея дело с комедией, с этим крайне опасным жанром, который нередко с годами превращает актера в безжизненную маску, которая штампует набор привычных интонаций, Пельтцер только оттачивала свое мастерство и усиливала тонкое психологическое построение роли. Когда в театр приходит сложившийся актер, зрелый мастер, он непременно приносит накопленный опыт. Для Пельтцер каждая роль – начало. Она, как школьница, внимает учителю и готова сидеть до утра, чтобы выучить урок. И при этом она способна казнить и винить себя, ей неловко перед партнерами, если из-за нее останавливают репетицию, если у нее что-то не получается. Ей абсолютно чуждо «профессорство», она за более чем полувековую жизнь в театре не стала «академиком».

Да, «академиком» Татьяна Ивановна так и не стала. «Маститости» (в плохом понимании этого слова) в ней не было ни на грош.

Кстати говоря, Татьяна Ивановна была одной из троих человек, в свое время давших Марку Захарову рекомендацию для вступления в партию. Без этого он не смог бы возглавить Театр имени Ленинского комсомола. В Советском Союзе существовало много должностей, которые могли занимать только члены КПСС, и должность художественного руководителя (главного режиссера) относилась к таковым.

Творческий союз режиссера Захарова и актрисы Пельтцер, основанный на глубоком взаимном уважении (Татьяна Ивановна вообще относилась к режиссерской профессии с огромным уважением), был весьма плодотворным. О ролях, сыгранных Татьяной Ивановной в постановках Захарова в Театре сатиры, мы уже говорили. Поговорим теперь о ролях, которые она получила в Театре имени Ленинского комсомола.

Перейдя к Захарову, Татьяна Ивановна сказала ему: «Марк Анатольевич, я у вас буду играть все, что вы мне скажете. Кроме одного…» Словами она это выразить не захотела – показала пантомимой театральный авангард, и показала, по словам Захарова, блестяще.

Ленкомовская труппа встретила Татьяну Ивановну хорошо. Сразу же была сочинена эпиграмма:

Она легка, как Айседора,Хотя теперь уже седа,По комсомольскому задоруДавно пора бы ей сюда.

Собственно, плохо ее встретить и не могли. Недругов здесь у нее не было, без ролей своим приходом она никого не оставила, Захаров ее любил… К тому же еще до ухода из Театра сатиры Татьяна Ивановна уже играла в одном из спектаклей Театра имени Ленинского комсомола и успела хорошо познакомиться с другими актерами.

Первой ее ролью в «Ленкоме», как уже было сказано, стала Авдотья Назаровна в чеховском «Иванове». Говорят, что сам Чехов не любил эту пьесу и даже запрещал ставить ее в Художественном театре. Странно, ведь «Иванов» пьеса хорошая. Она полностью соответствует главному правилу драматургии, сформированному актером Михаилом Астанговым: «Надо, чтобы зритель, видя пьесу, чувствовал, что драматург не мог этого не написать и не мог этого написать иначе». Возможно, Антон Павлович не видел в труппе Художественного театра актеров, способных воплотить на сцене его замысел, показать русского Гамлета и его окружение. Захаров же таких актеров нашел. Иванова у него играл Евгений Леонов, его жену – Инна Чурикова и Людмила Поргина (супруга Николая Караченцова), Шабельского – Всеволод Ларионов, Лебедева – Николай Скоробогатов…

Ох, как же азартно играла в карты пельтцеровская Авдотья Назаровна! Как она ругалась с партнерами, которых только что пыталась обжулить! Но стоило только зайти речи о сватовстве, как грозный блеск в глазах тут же угасал, а в голос приобретал медоточивость… Дебют на новой сцене получился блестящим. Как того и следовало ожидать.

Перейдя в труппу Театра имени Ленинского комсомола, Татьяна Ивановна начала репетировать роль пожилой ткачихи Надежды Бурыгиной в спектакле «Мои Надежды» по пьесе Михаила Шатрова. Главную роль в этой пьесе играла молодая актриса Татьяна Кравченко, пришедшая в театр практически одновременно с Татьяной Ивановной. Несмотря на большую разницу в возрасте (почти пятьдесят лет), две Татьяны дружили. Кравченко говорила, что Пельтцер обратила на нее свои нерастраченные материнские чувства.

«Мои Надежды» принято считать комедией, хотя на самом деле в этой пьесе о трех женщинах, судьбы которых выражали идеалы поколений 1920-х, 1940-х и 1970-х годов прошлого века, комического мало. Это скорее драма, драма социальная, социалистическая. «Перекличка» ткачих трех поколений пользовалась большим успехом у зрителей, а самой Татьяне Ивановне понравилась возможность «окунуться» на сцене в свою молодость.

Роль Надежды Бурыгиной совершенно другого плана, чем роль Авдотьи Назаровны или роль хозяйки борделя старухи Стивен в «Тиле» Григория Горина, написанном по роману Шарля де Костера.

О «Тиле» надо сказать особо. На этот спектакль Марк Захаров возлагал огромные надежды. С «Тиля» начался перелом в театре, то был первый шаг к будущему успеху – и какой шаг! Постоянные аншлаги много сезонов подряд, масса хвалебных рецензий, неснижающийся зрительский интерес. «Тиль», премьера которого состоялась в 1974 году, давно снят с репертуара, но его помнят и будут помнить о нем вечно, как помнят о первой вахтанговской «Принцессе Турандот».

Беспрецедентный случай – репетиции «Тиля» начались раньше, чем Григорий Горин закончил работу над пьесой. Пьеса писалась по просьбе Захарова. «Он (Горин – А.Ш.) видоизменил историю Московского театра имени Ленинского комсомола… создав своего «Тиля», – говорил Марк Захаров. – Тогда великий насмешник, борец и романтик Тиль Уленшпигель протянул руку братской помощи артистам театра и новому, только что назначенному главному режиссеру. До Григория Горина знаменитый роман Шарля де Костера не раз перелагали для сцены, но Горин сделал это лучше всех его предшественников».

История отчаянного, остроумного и неуязвимого Тиля Уленшпигеля как нельзя лучше подходила для постановки в советском театре того времени. Тиль выступал против буржуазии, высмеивал церковников, стало быть, являлся революционным героем. Вдобавок он был простолюдином, а не каким-нибудь графом или бароном. Можно сказать – стопроцентное попадание. Утверждение спектакля было сугубо формальным. Услышав имя Тиля Уленшпигеля и узнав, что пьесу пишет Горин, начальник Управления театров Министерства культуры СССР Георгий Иванов махнул рукой и сказал, что разрешает постановку. С другой стороны, и у де Костера, и у Горина остро звучит тема бесправия простого люда, которая ассоциировалась с недостатками советского режима. Короче говоря, спектакль нравился всем – и коммунистам и антикоммунистам. К тому же главного героя играл кумир советских женщин Николай Караченцов!

Татьяна Ивановна была не первой и не единственной исполнительницей роли Стивен. Изначально в этой роли были заняты актрисы Лидия Рюмина и Зоя Кузнецова. После смерти Рюминой в 1982 году ее роль перешла к Татьяне Ивановне. У каждой из этих трех замечательных актрис получалась своя, непохожая на других, старуха. Рюмина играла старую пройдоху, прошедшую огонь, воду и медные трубы, жестокую, безжалостную, расчетливую. В исполнении Кузнецовой Стивен выглядела мягче. Татьяна Ивановна показала зрителям, если так можно выразиться, «типично пельтцеровскую старуху», в которой хорошее мешалось с плохим, и этот «коктейль» был обильно приправлен юмором. Когда она говорила Ламме: «Мои девочки семей не разбивают, это для нас святыня… Семью разбивают честные женщины – они в душу лезут и денег берут больше…» – в зале смеялись до слез. И так же смеялись, когда слышали: «Всех? Не надорвешься ли? Я боюсь за твою жизнь!» – сказанное уже Караченцову. А когда она говорила Калликен: «Это – Уленшпигель! Не спускай с него глаз. Я приведу рыбника…» – на ее лице отображалась такая борьба чувств – и жажда наживы, и жалось к Тилю, и сознание того, что она не может поступить иначе… Если бы в зале (ну, допустим такое, хоть это и невероятно) нашелся бы человек, не знающий, кто такая Татьяна Пельтцер, то уже по одной этой реплике он понял бы, что перед ним великая драматическая актриса.

Три разноплановые, глубокие, интересные роли, каждая из которых, вне всякого сомнения, достойна таланта Татьяны Ивановны… Но Авдотья Назаровна, ткачиха Надежда и старуха Стивен это далеко не все, что Пельтцер сыграла на сцене Театра имени Ленинского комсомола.

В 1977 году Марк Захаров поставил по пьесе Иона Друцэ «Именем Земли и Солнца» (которая в свою очередь была написана автором по мотивам собственной повести «Запах спелой айвы») замечательный спектакль «Хория» с Александром Збруевым в главной роли. Несколько позже, в 1981 году этот спектакль был записан для телевидения. «Хория» – трогательный спектакль любви к родной земле, в котором отчетливо звучит религиозная тема, бывшая в то время если не под запретом, то, во всяком случае, не в чести. Молодой учитель истории Хория Миронович рассказывает своим ученикам легенды о старинной звоннице, пытается привить им любовь к малой родине, с которой, как известно, начинается любовь к Родине большой. Энтузиазм учеников вызывает непонимание и недовольство у ограниченного директора школы, который считает рассказы учителя проявлением «религиозного мракобесия». Финал пьесы одновременно и печален, и оптимистичен. Звонница сгорает, учитель увольняется из школы и уезжает из села. Но остается то, что он посеял в душах своих учеников…