Казакевич Максим - Двое из будущего Страница 47

   - Неужто уже?

   Я кивнул, признаваясь. А он, нахмурив лоб, взял меня под локоток, отвел в сторонку и проникновенно сказал:

   - А ну-ка, рассказывай давай все, Иваныч.

   И я все откровенно и без утайки рассказал. Рассказал про первый случай нападения, из-за которого я был вынужден в спешке покидать Москву, рассказал про недавний визит Баринцева. Подробно рассказал о нашей ссоре и моем едва сдержанном желании разбить нос шантажисту. Степан Ильич внимательно меня выслушал, крякнул от досады, когда я описал, как Баринцев выбегал из комнаты, а потом спросил меня:

   - Иваныч, ты дурак?

   Я нахмурил брови, намереваясь обидеться.

   - Кто ж так с людьми-то разговаривает? - продолжил он, не щадя моих "нежных" чувств. - А если он дворянин и на тебя в суд подаст?

   - Не дворянин он. Простой управляющий.

   - А все равно - дурак. Что теперь делать собрался?

   Я махнул рукой.

   - Ждем нападения на предприятие. Но волноваться не о чем - мы его как следует встретим.

   - А в полицию обращался?

   - А что я им скажу? Так, мол, и так, оскорбил уважаемого человека и теперь опасаюсь его мести? И доказательств у меня никаких на его планы нет. Я могу только предполагать.

   Степан Ильич задумчиво покивал головой, словно соглашаясь с моими доводами.

   - А если он нападет то, что ты будешь делать?

   - Да я не знаю пока. Ребра пересчитаем, наверное, а там посмотрим. В полицию сдадим - там разберутся.

   - Моя помощь нужна? - участливо спросил он.

   - Нет, сами справимся. У нас все под контролем.

   - Ну-ну, под контролем у него, - ехидно пробубнил Мальцев. - Но если что - обращайся. Помогу чем смогу. Я в столице еще с неделю буду.

   - Хорошо, Степан Ильич, непременно обращусь. А где вы остановились?

   И на этой фразе Мальцев как-то хитро сощурился, улыбнулся в бороду:

   - В гостинице... пока. А думал у тебя остановиться. Пустишь переночевать по старой памяти?

   - Конечно, пущу! - воскликнул я. - Надо было сразу ко мне приезжать.

   - Только я не один, - добавил он и довольный хлопнул меня по плечу. - Я с Маришкой приехал.

   Ну как можно было отказать хитрому старику? Конечно же, он воспользовался моим гостеприимством, и дочь свою ко мне поближе пристроил. Уж не знаю, какова основная цель его визита в Петербург - по делам ли или нет, но вот главную цель в своей жизни - выдать дочь замуж, он из виду не терял. И, похоже, на роль счастливого жениха он выбрал именно меня.

   Мишке пришла в голову хорошая мысль - он решил пропиариться на нашей беде. А что, напомнить о себе лишний раз дело хорошее, а повод для этого просто замечательный. Он в красках описал мне будущую статью - как мы с ним станем несчастной жертвой жадных до денег и рабочего пота фабрикантов-конкурентов, которым не понравились наши нововведения. Он и журналиста под эту статью уже нашел и договорился о публикации в одном из центральных изданий. Журналист, кстати, уже несколько дней безвылазно сидел вместе с моими хлопцами в засаде и нетерпеливо ожидал нападения.

   Прошло еще несколько дней, а у нас так ничего и не происходило. Рабочие будни шли своим чередом, наш заводик круглосуточно выпускал различную канцелярию и потихоньку штамповал пробную партию кнопок-застежек. НИОКР тоже работал в своем привычном режиме. Мои охранники уже извелись от безделья, откровенно маялись, ходили из угла в угол и смолили одну папиросу за другой. Они стали беззлобно ворчать на меня, на Василия и что есть свет костерить нерешительного Баринцева. И вправду, ожидание что-то затянулось, уже давно было пора этому "оскорбленному достоинству" совершить справедливый акт мести. И вот, наконец, в ночь с субботы на воскресенье это случилось.

   Черной безлунной ночью, когда казалось, собственной руки не было видно, в конце улицы появилось три крытых экипажа. Не доезжая до проходной нашего завода пару сотен метров, они остановились, возницы притушили фонари, и из недр появилось с десяток темных фигур. Собрались в кучу возле первого экипажа, и высокий человек с тростью в руках последний раз напомнил им об исполняемых ролях. Потом через пару минут рассыпались в разные стороны и медленно двинулись в сторону проходной.

   Мои ребята заметили начало атаки вовремя. Василий поднял своих бойцов и они тихо, что б никто не заметил, высыпали на улицу. Одного человека, как и было условлено заранее, он бегом отправил в НИОКР. Там был телефон и оттуда мне должны были сообщить о нападении.

   Я уже глубоко спал и видел цветные сны из будущего, когда меня настойчиво растормошила Варвара - женщина в преклонных годах из прислуги. Я проснулся мгновенно, с полтычка включив сознание.

   - Звонили? - резко спросил я, соскакивая с кровати.

   - Да, Василий Иванович. Телефон звонит.

   - Кто?

   - Я не знаю, я не отвечала, - опасливо ответила она. Как и большинство людей в возрасте, сталкивающихся с новой техникой, она побаивалась необычного аппарата и всеми правдами и неправдами уклонялась от обязанности отвечать на телефонные вызовы.

   - Ч-черт! - выругался я и как был, в кальсонах выбежал из комнаты. Сорвал с рожка подпрыгивающую трубу динамика.

   - Алле! Кто это? - заорал я что есть мочи в аппарат.

   - Василий Иванович, - донесся до меня искаженный голос моего подчиненного. - На нас нападают.

   - Когда случилось?

   - Только что! Еще не закончилось. Стреляют!

   - Твою мать! - злобно выругался я и крикнул в ответ. - Я еду. Поаккуратней там. Понятно?

   - Так точно! - прохрипела мне в ухо трубка, и я спешно надавил на отбой.

   - Варвара, штаны мне! - заорал я, будя всех кого только можно. - И Козинцева предупреди, пусть полицию вызывает. Срочно!

   На шум выглянул заспанный Мальцев. В белоснежных кальсонах на завязках и в такой же рубахе.

   - Чего шумишь, Иваныч? - спросил он, растирая заспанную рожу.

   - Напали на нас! До стрельбы дошло.

   - Ох ты ж..., - мгновенно взбодрился старик. - Ты едешь? Я с тобой!

   - Нет уж. Дудки, - воспротивился я, спешно напяливая на задницу штаны. - Случись, что как я буду перед Мариной Степановной объясняться? Что я ей потом скажу?

   - Ну, тогда я точно поеду, - решил Мальцев и, не терпя возражений ни моих, ни своей дочери, стал спешно одеваться.

   Через десять минут мы втроем уже неслись до нашего предприятия. Мишка тоже не захотел оставаться в стороне, вырвался из цепких лап Анны Павловны, надел штаны, накинул на прямо на голое тело пиджак и прихватил с собой пистолет. Мой короткоствольный "Бульдог" тоже болтался в кармане пиджака, вселяя в меня малую толику успокоения. Мальцев же поехал с голыми руками, но лицо у него было такое суровое, что думалось, будто у него подмышкой спрятан целый пулемет "Максима". Он был готов серьезной драке.

   Мы прилетели на наш завод, когда уже все закончилось. На проходной были разбиты фонари, стекла выбиты и с мясом выломана из косяка наружная дверь. Нас встретил Василий.

   - Ну что? - с ходу прокричал я обеспокоенно.

   - Нормально все, Василий Иванович. Всех скрутили, - ответил он довольно и поздоровался за руку с Мишкой и на всякий случай с Мальцевым.

   - Говорят - стреляли?

   - Да, - кивнул он. - Был тут одни смелый, стрелять в нас вздумал. Ну, так мы его....

   - Неужто убили? - ужаснулся я, пытаясь рассмотреть в потемках кровь.

   - Зачем убили? Ногу прострелили и все. Потом я ему лично зубы пересчитал. Лежит он сейчас в комнате спеленатый - страдает в свое удовольствие.

   - А остальные?

   - И остальные там же, - подтвердил мою догадку Василий. - Никто не ушел. Всех взяли.

   У нас как гора с плеч свалилась. Пережили мы этот давно ожидаемый ужасный день. Мальцев сразу расслабился, вытер потный лоб рукавом, будто сбросил с себя невидимый, но такой тяжелый пулемет.

   - Сами-то как? - поинтересовался я, когда слегка успокоился. - Пострадавшие есть?

   - Да не, все в порядке. Мы их лихо скрутили, они даже сделать ничего не смогли. Как дети, честное слово.

   В помещении было темно. Единственная уцелевшая керосиновая лампа не могла дать много света и потому по стенам прыгали длинные черные тени. Видимо, от пережитых тревог и волнений, эти прыгающие сумерки меня раздражали. В глаза словно песка сыпанули и они заслезились. Я отвернулся от белого пламени одинокой керосинки и пальцами потер по векам, разгоняя застоявшуюся кровь.

   - Ты что там - плачешь что ли? - недоуменно спросил меня Мишка. - Ты чего?

   - Да нет, свет просто..., - ответил я, понимая как нелепо выглядит мое оправдание. И потому снова разозлившись сам на себя и заведясь, крикнул. - Принесите еще света! Что мы как во тьме Египетской сидим?

   Освещение организовали довольно быстро. Стало светло и я, наконец, смог разглядеть своих широкоплечих бойцов. Они были довольны, нервное напряжение потихоньку их покидало, они стали шутить, смеяться и вспоминать детали захвата. Василий времени даром не терял, отвел рябого в сторону и что-то ему выговаривал. Рябой вяло отбрехивался, но в целом признавал свой проступок. Как потом мне рассказали, он, когда скручивали нападавших, сильно переусердствовал и сломал об спину высокого, что был руководителем диверсионной операции, его же собственную трость.