Степан Тё - Д.В.Ж.Д. 2035 Страница 47

      Пропадет вольный ветер.

      Белая гладь лазурного неба,

      Навсегда пропадёт в преисподней.

      Там, где цвело - ничего не останется,

      Пропадёт всё в безликой бездне.

      День после краха ночью останется:

      Апокалипсис, Рагнарок, Конец Света.

      Детям Земли ничего не останется,

      Лишь пески и холодный ветер.

      Было всё зря - красота не спасла,

      Всё идёт с облаков серый пепел.

      Люди Земли полюбить не смогли -

      Даже время вам не ответит

      Кто за это в ответе.

      Я открыл глаза. Андрейка мелко дрожал, прижимаясь всем телом. Я сколько ни пытался, не мог разжать руки. Подбежал народ, принялся помогать разжать сцепленные намертво пальцы. Да так ретиво, что едва не переломали.

      - Ну, ты даёшь, Батя… в поэты пошёл? - Обронил Алфёров, наконец, расцепив пальцы и освободив пацана из моих цепких объятий.

     Андрей отошёл на два шага, но вновь вернулся, уже сам обнимая меня за плечи. Пацан неслабо перепугался.

      - Что… что произошло? - Я услышал свой голос, но он был таким незнакомым.

      - Как что, Василь Саныч? Ты прочитал что-то зловещее, а потом этот летающий шар кинулся на рельсы и две наши новёхонькие рельсы как корова языком слезала. Исчезло всё. - Объяснил Салават.

     - Похоже, мы поняли, кто тырит наши рельсы, - заключил Алфёров. - Но с этим мы вряд ли что-то сделаем. Разве что Макар сачок какой изобретет особый.

     Макар покачал головой, открещиваясь от подобных изобретений.

     Я ощутил, как в тело вернулись силы. Вновь обнял Андрейку, приподнялся. Ноги дрожали, но идти вроде можно было. Сказал лишь то, что сейчас устраивало всех больше всего:

     - Ребят, идёмте обедать, а?

     Возражений не оказалось. Пережитое у всех порядком разыграло аппетит.

     * * *

     Зверь бежал по насыпи. По ней бежать проще, чем по болотистым лесам. Эти двуногие существа построили удобную поверхность для бега. Только когти впивались в неприятно жёсткую поверхность ровных досок.

     Чёткий запах вёл строго на север. Ветру его не сбить. Да и эта странная поверхность словно сама выведет к огромной дурно пахнущей штуке с глупыми двуногими существами. Тогда он вновь нажрётся сладкого мяса от пуза. Вкус совсем не тот, чем у чёрных и белых существ. Их горькое мясо он ел лишь, когда терзался жутким голодом. В иное время просто убивал, предпочитая забирать их «скот». Рабы горьких тварей были лучше на вкус, пусть их кровь временами и кислила, совсем не как у двуногих из крепости на колёсах.

     Двуногий скот существ безразлично отдавал жизни, не вызывая никакого желания отдаваться охоте, сломленные люди были скучными, совсем не те, что жили у резерваций, в анклавах. Те бились насмерть, отстреливаясь, убегая. Что-то больно било по шкуре и в случае, если людей была группа, Зверь даже отступал. Но одиночки всегда были обречены. Как те, кого он порой встречал в лесу. По одному, а то и по двое-трое, становились прекрасной добычей для его зубов и когтей.

     Зверь спешил по рельсам, проголодавшись. Он вновь хотел ощутить привкус чистой крови. Чёрные существа вдоль дороги вели себя странно. Если раньше они отдавали ему свой скот без боя, то теперь убивали людей прежде, чем он приходил за ними. У их поселений лежали лишь окровавленные тела.

     Зверь задумывался, но надолго не останавливался. Инстинкты упрямо гнали прирождённого охотника вперёд.

     * * *

     Наша проблема, прозванная за глаза «большой дырой» забрала без малого три дня, уничтожив весь тактический запас рельс, шпал и всё вплоть до последнего железнодорожного гвоздя. Всё прочее снимали с порядком отдалившейся в обоих направлениях встречки. Гнилые, просевшие шпалы, ржавые гвозди, рельсы. Хорошего в этой рухляди было мало. Извозились, как черти без возможности помыться.

     Лишь на четвёртый день поезд вновь мог тронуться. Пока состав привычно не закачало на рельсах дальше по трассе, бравый разведчик Артём доложил о поселении неподалёку от состава. Какая-то безымянная деревушка.

     В судьбоносный момент, решающий идти до селения или не идти, нас в купе было шестеро: я, Ленка, Богдан, Артём, Макар и Брусов. После этого жуткого инцидента с аналогом молнии народ косился на Андрейку и меня, как на уродов. Мы мало чего понимали. Пусть больше ничего подобного после той ситуации и не было, чувствовали себя великолепно, но доктор крутился возле нас двоих, как пчела у нектара. Когда же и Макар начал доставать с просьбой провести какие-то тесты, опыты, что-то высоконаучное, во благо науки, я собрал всех в своём купе, чтобы расставить точки над i и перенаправить всё внимание в какое-то другое русло.

      Так наша мини-правящая верхушка собрались вместе, чтобы обсудить дальнейшую линию поведения. Вроде как должны были присутствовать ещё Алфёров и Салават, но они держались своих рабочих-технарей, вели себя обособленно, так что судьбы экспедиции решались без них. Никакого намёка на демократию. Власть - лучшим. Не хочешь думать головой наравне со всеми - иди лесом. Отсидеться за чужими мнениями и делами не получится.

      Андрейка носился по пустым освободившимся вагонам. Парню привалило столько свободного места для игры с мячом. Время было после завтрака, дежурства распределены на много дней вперёд, так что нам никто не собирался мешать. Накопился широкий круг вопросов, которые следовало разобрать здесь и сейчас.

      - Ну что, вагонные аристократы, - начал я, обведя всех пристальным взором. - Начнём собрание? Кто готов выступить первым?

      - Начну я, так как по-прежнему считаю, что тебе нужно провести хотя бы энцефалограмму головного мозга, так как шаровая молния не могла пройти бесследно, - начал Брусов, почесав облезлый нос. - И твоя ода на рельсах этому первое подтверждение.

      Энцефалограмма? Пачку активированного угля найти - уже большая удача. Откуда высокоточным приборам то взяться? Разве что по больницам остались. Но больницы разграбили ещё в первые месяцы после Начала. Приборы можно найти только в крупных больницах, а те в больших городах. Они либо стёрты с лица земли, либо ощутили на себе волну мародёрства, а в мелких деревнях и посёлках не стоит и начинать. Как правило, один фельдшер на несколько деревень. Чёртово наследие прошлого мира.

      - Во-первых, если бы это было просто молния, то на кой хрен ей жрать рельсы? - напомнил я. - Или что она с ней сделала? Расплавила? Не похоже - ни капли металла не осталось. Должно было остаться хоть что-то.

     - Возможно, переместила в другой мир, - снова ударился в фантастику Брусов. - Но тогда это точно не молния.

      - Металл всегда притягивал электричество, - вставил слово Макар. - Это я к тому, зачем ей «жрать рельсы».

      - Тогда почему не шарахнуло по всему составу? - хмыкнул Артём, ёрзая плечами. - Он что не из металла? Или заземление настолько хорошее, что Варягу ничего не угрожало? Да чего смеяться? Я не удивлюсь, если заземлить забыли вообще. У технарей анклава и так работы по уши было.

      - Какое к чёрту заземление? Какие молнии? Эта штука чуть не убила Андрейку! - Вспыхнула Ленка. - А он что металлом был обвешан? У него вообще нет ничего металлического на одежде или по карманам! Я стирала его одежду и прекрасно знаю, во что он одет и что носит по карманам. Там только камушки и верёвочка.

      - Во-вторых, Ленка права. - Продолжил я. - Эта штука заинтересовалась пацаном, и мной, а лишь потом рельсами. Так что это была не молния. Или неправильная молния, так что давайте остановимся на первом варианте.

      - Это и не было молнией как таковой. - Напомнил Макар. - Это было скорее шаровой молнией, а они настолько мало изучены, что я даже не знаю что сказать. Порой в подобных шаровых разрядах напряжение больше, чем в самых жутких грозовых облаках при столкновении разрядов. А она летит себе хоть сквозь предметы, хоть сквозь людей. В одно время может уничтожить всю электронику в округе, а в другое не обратить внимания и работающий вблизи электроприбор. Так что не стоит отметать вариант с шаровой молнией. На человека она тоже могла обратить внимание неспроста - мы те ещё ходячие электростанции.