Санин Евгений - Мы - до нас Страница 51

- Всегда невозмутим и ровен,

Вдруг лавку бьёт – и я ему дивлюсь.

Но если дело так дойдет до бревен,

Тогда за терем я не поручусь!

Но молится-то как: ни слов, ни вздоха,

А весь он там, и слышит его Бог!

И, как сейчас бы ни было нам плохо,

Не верю я, чтоб Бог нам не помог!

(Мономаху)

- Да я хоть завтра, то есть, нынче в бой!

В Степь – значит, в Степь, без разговоров пряных.

Я – русич, и пожертвую собой,

Лишь бы скорее перебить поганых!

За дверью неожиданно слышится топот, крики: «Стой!», «Куда?!», затем шум борьбы и жалобный стон.

Мономах:

- С ума сошли – побудят же детей!

Нашли, когда и где повеселиться…

Ратибор

         (виновато):

- Охрана – трое молодых людей.

(повышая тон и растирая на ходу кулак)

Сейчас у них постарше будут лица!

Ратибор выходит, и за дверью слышится его грозный голос:

Голос Ратибора:

- Что тут еще? И это еще кто?

1-й молодой голос:

- Да вот, вбежал и ну ломиться в терем!

2-й молодой голос:

- Мы думали, это из наших кто…

3-й молодой голос:

- А это раб – глазам своим не верим!

Голос Ратибора:

- И я не верю собственным глазам -

Какой-то раб навел на гридней страху!

А ну-ка, дайте, я займусь им сам…

Кто ты? Куда?! Зачем?!!

Слабый, сдавленный голос:

- Я – к Мономаху…

Ратибор возвращается, вталкивая перед собой в гридницу худого, изможденного человека. На шее у того – обрывок грязной веревки, на драном половецком халате следы запекшейся крови.

Ратибор:

- Вот, княже, говорит, прости, к тебе!

А кто, зачем – пока не отвечает…

Прикажешь попытать его в избе?

Мономах

(пряча в бороде улыбку):

- Ну кто же сразу так гостей встречает?

(оглядывает пленника)

По лику – не степняк…

Ратибор:

- По силе тоже!

Что, князь Владимир, будем делать с ним?

Беглец

(падая на колени, радостно):

- Ты князь Владимир? Слава Тебе, Боже!

Ратибор

(окончательно убеждаясь):

- И речью можно приравнять к своим!

Мономах

(с сочувствием пленнику):

- Да, вижу, нелегка была дорога!

Переяславльский? Мой? От половца беглец?

Беглец

   (путаясь в словах):

- Нет, то есть да… Беглец! Но, ради Бога!

Дайте воды! Иначе мне конец…

Ратибор зачерпывает ковшом из кадки воду и подает его пленнику. Тот с жадностью припадает к нему.

Мономах

   (беглецу - дождавшись, пока он напьется):

- Ну, говори! Зачем тебе я нужен?

      (затем - Ратибору)

- А ты потом скажи, да и проверь,

Что б дали ему, что одеть и ужин…

Ратибор

         (с усмешкой кивая на окно):

- Какой там ужин – завтрак уж теперь!

Беглец

       (кланяясь, вздрагивает, как от резкой боли):

- Великий князь…

Мономах

 (строго):

- Пока что не великий!

Беглец

(виновато прикладывая руки к груди и болезненно морщась):

-Прости раба за это, не губя!

Что мог я знать в Степи: забитый, дикий…

Так величают половцы тебя!

Я шел сказать – эти степные тати

Идут сюда на мирный договор.

Мономах:

- Как… Ханы? Сами?! Это очень кстати!

Ты недоволен этим, Ратибор?

Ратибор:

- Я понимаю с половцем сближенье,

Когда лишь звон оружия кругом.

По мне – так лучше горькое сраженье,

Чем сладкое братанье со врагом!

Мономах

(тихо, одному Ратибору):

- Негоже воеводу, как мальчишку,

Учить мне, но подумай, рассуди:

Получим время мы на передышку,

И силу наберем…

Ратибор:

- Но…

Мономах

       (не желая слушать возражений):

- Погоди!

Нам это время – золота дороже,

Милее ласки любящей жены!

Мир, Ратибор, и никакой войны!..

Беглец

     (пошатнувшись):

- О, Боже…

Мономах

         (с участием)

- Устал, трудясь для князя и страны.

Давненько сердце не было так радо!

За весть такую – щедро награжу!

Беглец:

- Твоей награды мне уже не надо…

Послушай, князь, что дальше я скажу!

Позволь мне сесть…

(садится на лавку)

Мономах и Ратибор недоуменно переглядываются.

Беглец:

- Идут сюда два хана!

Нет – лучше лечь…

(ложится)

Кидан и с ним – Итларь!..

Ратибор

       (присвистнув):

- Такая сила – с миром?! Очень странно…

Беглец:

- По их словам, за выкупом, как встарь.

Ратибор

    (передразнивая):

- «Как встарь»! Не покраснели даже!

«За выкупом» на Русь? Два наглеца!

Да я… да мы… Ты это слышишь, княже?

Мономах

       (внимательно глядя на беглеца):

- Постой, дай-ка дослушать до конца!

Беглец

(через силу поднимается и кратко и быстро, словно боясь, не успеть):

- Я бежал, князь

Быстро, как мог

Через кровь, грязь…

Видит Сам Бог!

Среди гор-рек

Долго, с трудом,

Не сомкнув век,

Брел я потом.

Под волков вой,

Днем и во мгле,

Полз по чужой -

К отчей земле!

Я прошел путь,

Богом храним,

Чтоб сказать суть –

Ты не верь им!

Их слова – мёд,

А дела – яд.

Я сказал всё!

Гаснет мой взгляд…

Ратибор:

- Ай, молодец! Хоть ты не воин справный,

И я тебя, пожалуй, отличу:

За то тебе и ужин будет славный,

И волчий полушубок по плечу!

Ратибор хлопает беглеца по плечу, и тот снова падает на лавку, уже не вставая.

Мономах:

- Постой хвалить! Пусть лучше скажет

Как самым лучшим из друзей,

И еще лучше нам докажет:

А не подсыл ли он князей?

Ратибор:

- Каких князей?

Мономах:

- Каких угодно!

Всем им не выгодно, чтоб мы

Могли прийти в себя свободно

За время нынешней зимы!

(обращаясь к беглецу)

Смотри, на пытку ведь отправлю!

Да так, чтоб зайцем задрожал.

Ты моему Переяславлю

Действительно принадлежал?

Я это все могу проверить

Предупреждаю наперед!

Беглец

(с горечью усмехаясь):

В такой момент мне можно верить!

Из-под Чернигова мой род…

Мономах:

- Я так и знал! Земля Олега!

Узнав про мир, он тот же час

Придумал хитрый план «побега».

Чтоб с половцем рассорить нас!

Летописец

      (поднимая, наконец, перо и продолжая писать):

- Олег Черниговский… Красавец и герой

Был баловнем судьбы, того не зная,

Что солнце его сядет за горой,

Тепло и свет навеки отнимая.

И брат двоюродный, и самый лучший друг,

Лишившись разом и отца и права

На собственный удел, Олег стал вдруг

Изгоем, по закону Ярослава.

Немало слез и горя приведет

На Русь вслед за собою Святославич,

И потому в историю войдет

Сей Святослава сын – как Гориславич…

Мономах

         (продолжая):

- Олег-Олег… Никак неймется

Как видно, брату моему.

То он разбоями займется,

То – этим, судя по всему…

Рассорив нас со степняками,

Он обессилит нас вконец,

Придет и голыми руками

Возьмет Переяславль…

Ратибор:

- Наглец!

Беглец

         (обращаясь то к Мономаху, то к Ратибору):

- Князь Мономах…ты, воевода!

Всех тех, кто знал меня, спроси:

Ведь я же – для всего народа!

Для нашей матушки-Руси!..

Я не подсыл! Как волчья стая,

Когда мороз придавит снег,

Взяв дань, пойдут, стыда не зная,

Два хана все равно в набег!

Мономах:

- Докажешь чем, что все неложно?

Ратибор:

- Да, чем?

Беглец:

- Свидетельства во мне -

Они упрятаны надежно!

Молю вас, этим ханам не…

Перекрестившись бессильными руками, пленник умирает…

Мономах и воевода набожно крестятся.

Мономах:

- Вот и отмучился бедняга…

В храм отнести сегодня ж днем!

Ратибор:

- Вроде бы раб, а ум, отвага -

Недюжинные были в нем!

Мономах

          (задумчиво):

- Кто знал, кем был он до полона:

Монахом? Смердом? Кузнецом?..

Я не расслышал из-за стона –

Что он сказал перед концом?

Ратибор

(охотно):

- Что все равно обманут ханы!

Мономах

(морщась):

- Нет, позже – речь его была

О доказательстве…

Ратибор

(склоняясь над умершим):