Санин Евгений - Белый гонец Страница 57

2

Владимир Всеволодович загадочно посмотрел на Лену…

            Ваня был доволен. Его план удался на славу. Лене тоже не терпелось узнать что-нибудь новое об отце Тихоне, и она уже сама прильнула к Владимиру Всеволодовичу.

            Стас, думая о своем, уныло плелся позади. Ему так и не удалось поговорить с академиком. К тому же он прекрасно знал всю эту историю. И что ему на этот раз прошлое, когда надо думать о том, что будет в ближайшем будущем!

            А Владимир Всеволодович увлеченно рассказывал о том, как окончил университет, как ездил в ежегодные археологические экспедиции, как вместе с отцом Тихоном, тогда еще учителем истории, кандидатом наук Василием Ивановичем Голубевым, они вместе занимались нумизматикой, то есть собиранием старинных монет. Между прочим, однажды организовал для него очень выгодный заказ на собирание коллекции античных монет, связанных с историей христианства для отца одного очень известного теперь предпринимателя – Соколова, тогда еще просто министерского сына!

            - Соколова? Это не тот, что хозяин наших коттеджей? У него отец тоже, кажется, был министром… – неожиданно уточнил Ваня.

            - Вряд ли… - с сомнением покачал головой академик. – Фамилия очень распространенная. Хотя, в истории случается всякое…

            Подходя к лесу, он огляделся и восхищенно заметил:

            - Места-то у вас какие! Почти не испорченные новизной, исконно русские, достославные… Так и чудится, что из-за вон той дубравы появится сейчас засадной полк воеводы Боброка Волынского, а из той березовой рощи выедет князь Мономах со дружиной…

            Лена с Ваней, ожидая, что все будет и впрямь по слову академика, как завороженные устремились вслед за его взглядом. Но никто не появился, и Ваня усмехнулся:

            - Оттуда теперь после нашествия городских разве что бомжи с полными сумками пустых бутылок выйдут!

            - Вечно ты все, Ванька, испортишь! – возмутилась Лена и заторопила ученого: - А дальше что?

            - Дальше? – Владимир Всеволодович очертил руками широченный круг и сказал: - Дальше я собрал вот такой, почти исчерпывающий, как я тогда полагал, объем информации. Приступил, наконец, к научной работе. Защитил кандидатскую, затем докторскую. Профессором стал. А чувствую – не складывается что-то у меня, и все! Ни мотивации, ни исчерпывающих доказательств многих исторических фактов… Не говорю уже о целых периодах в истории нашей страны. Полный провал!

            Владимир Всеволодович, припоминая трудное для него время творческого кризиса, с сокрушением покачал головой.

            - А тут как-то раз в одном монастыре был, - оживляясь, продолжил он и пояснил, скорее всего, для того, чтобы ребята обладали более полной информацией о том, что он говорит: - Раскопки в той местности мы намечали делать. Княжеский терем. Четырнадцатый век. Хожу, стало быть, я по обители… глядя на храмы, восторгаюсь полной гармонией, известной теперь разве что нашим предкам... И вдруг вижу, смотрит на меня неотрывно один монах. Судя по тому, какой на нем крест, - игумен. В черном подряснике, бородат, а глаза такие знакомые!.. И, главное, этот крест мне невероятно знаком…

            - Отец Тихон? – захлопала в ладоши Лена.

            - Он! – кивнул академик. – Не буду говорить, как мы с ним встретились, о чем говорили… Встреча продолжалась целых три дня! И главное, привела к тому, что я, наконец, смог сделать точный вывод из всей накопившейся у меня информации…

            - Ой, и какой же? – распахнула глаза Лена.

            Владимир Всеволодович загадочно посмотрел на нее, на Стаса с Ваней…

            - Вы знаете, как делают искусственный кристалл поваренной соли? - неожиданно спросил он, и сам же ответил: - Берут теплую воду, и сыплют в нее обычную соль, до тех пор, пока вода не станет густой, как сироп. Затем бросают туда крошечную солинку… И она превращается в огромный, красивый, переливающийся, как алмаз на солнце, кристалл соли.

            Он помолчал, словно припоминая ту, давнюю встречу, и сказал:

            - Так и тут. Как только отец Тихон сказал мне, что нельзя рассматривать историю России в отрыве от живой, искренней веры ее людей в Бога, как мне сразу все стало ясно! Увязались все неувязки. Стали понятными все факты. Появились все необходимые мотивации. И самое смешное, я перестал быть как бы иностранцем в своей стране! Ведь почему они веками, да что там, уже тысячу лет никак не могут понять нас, и даже сформулировали такое понятие, как «русская тайна»? - снова спросил он и снова ответил: - А никакой тайны, собственно-то, и нет! Просто надо знать, помнить и учитывать, что наши предки всегда жили по вере! И поступали согласно ей. Терпели, страдали, жертвовали собой, но не для славы, денег или еще чего-то временного, земного – а исключительно ради Бога и ближнего! Ради спасения своей души. Сейчас, правда, несколько иные времена. Богоборческая власть попыталась разорвать эту неразрываемую связь. Но, слава Богу, духовного потенциала, накопленного предшествующими поколениями, хватило, чтобы и в период воинствующего атеизма наш народ выстоял и даже победил в Великой Отечественной войне. Да и Смутное время начала девяностых годов преодолел. А теперь и вовсе все возвращается на круги своя!

            Владимир Всеволодович показал рукой на видневшийся крест храма и с тревогой посмотрел на сопровождавших его ребят:

            - Ну как, друзья мои, не утомил я вас столь пространной лекцией?

            - Что вы! Нет! – за всех ответила Лена и поспешила добавить: - Тем более что мы уже и пришли!

3

Ваня был подавлен. Ошеломлен. Уничтожен...

            Владимир Всеволодович один за другим перебирал разложенные Ваней на столе старинные предметы и детально объяснял, что это такое и каково их назначение.

            - Да, - то и дело приговаривал он. – Тут вся, если так можно выразиться, материальная история вашего села. Семнадцатый, восемнадцатый, девятнадцатый век… Но много и от древней Руси. Вот смотрите – это пуговица от одежды явно богатого человека времени Мономаха. Эта – с одежды простолюдина… Это – часть засапожного ножа… А это… - он показал небольшой черный обломок и с благоговением поцеловал его: - Фрагмент креста-энколпиона. Это такой крест, полый внутри, в который вкладывали частичку святых мощей или какую-нибудь святыню и потом носили у себя на груди.

            - Это что же, выходит, он от покойника? – со страхом покосилась на частичку креста Лена.

            - Нет! И не пугайся ты так – у Бога ведь все живы! – успокаивающе улыбнулся ей академик. – К тому же такие кресты не клали в гроб, а прикрепляли к кресту над могилой, а еще чаще передавали из поколения в поколение, как реликвию. Сначала они были исключительно византийской работы. Но к этому… - он вгляделся в увеличительное стекло, - конечно же, явно приложил руку русский мастер! И он тоже – явно домонгольского времени. Так же, как и эта стрела… ключ… бусинка…

            Ваня просто сгорал от нетерпения. Стас, съежившись, сидел на диване. А академик все не спешил.

            Видно было, что он даже тут, по привычке собирал всю информацию, чтобы сделать точный вывод по грамоте. Или просто оттягивал тот самый момент, который может быть лишь один раз в жизни ученого и который будет потом согревать его своим воспоминанием всю жизнь.

            Последней из лежавших на столе предметов он взял печать и, мельком оглядев ее, сказал:

            - Все верно, тут никаких двух мнений - это печать Владимира Всеволодовича Мономаха…

            - Как! Он тоже, то есть вы тоже - Владимир Всеволодович? То есть, вы с Мономахом тезки? – удивилась Лена.

            - Представь себе, да! – степенно поклонился ей академик. – И я нимало горжусь этим обстоятельством!

            Тут он внимательней посмотрел на Лену и удивленно хмыкнул:

            - Гм-мм… Прости, а… что это у тебя там рядом с крестом на шее?

            - Образок! – с готовностью ответила девочка и с гордостью добавила. – Я его сама в огороде у бабы Поли нашла!

            - Ну-ка, ну-ка… Да мне его на минутку!

            Академик взял из рук Лены золотой кружок и навел на него увеличительное стекло.

            - Любопытно-любопытно! – забормотал он. – Чем больше вижу вещей из вашего села, тем все более и более углубляюсь в его прошлое!

            - Значит, этот образок тоже древний?

            - И даже очень, только это не образок, а монета!

             - Как монета? Мне его, то есть, ее сам отец Михаил освятил и благословил носить! - изумилась Лена. – На нем же Христос, а с другой стороны, вот видите – два святых с православным крестом!

            - Христа вижу. Прекрасное изображение византийского стиля. А что касается святых… так это и не святые вовсе, а два брата императора – Василий и Константин. Те самые, которые отдали в жены святому Владимиру Красное Солнышко свою сестру Анну. Исходя из этого, определяем эту монету концом десятого века, то есть как раз тем самым временем, когда была крещена Русь!