Семь свитков из Рас Альхага, или Энциклопедия заговоров - Сергей Анатольевич Смирнов Страница 59

-Вот видишь, друг мой Персей,- развел руками Лев Кавасит.- Мир не только тесен, но и кружится, подобно водовороту увлекая предметы в узкую воронку. Могу только повторить еще раз, что твой доблестный отец Жиль де Морей недолюбливал Милона Безродного, хотя оба были людьми отлитыми из одного благородного сплава. Возможно, какие-то общие воспоминания мешали им сойтись накоротко вплоть до последнего дня великой Акры.

Затем наместник Халдии продолжил свой рассказ.

Некоторое время рыцарь Милон прилежно исполнял обещание, данное им Али. Спустя еще какой-то срок он стал исполнять обещание очень прилежно.

Как вы понимаете, служение прекрасной Даме происходило не на поле рыцарского турнира, где повелительнице своего сердца можно кланяться издалека, не подвергая себя ни угрожающей близости, ни опасному уединению. Здесь оно, это служение, расцветало в узких каморках ткацких служб, где легко дотянуться рукой до любой из четырех стен. Девушка почти не выходила из своей клетки по многим причинам, между прочим стесняясь и своего изъяна: она была глухонемой.

Не слышать от иноверки чужой сарацинской речи - это уже полпути до признания ее не слишком чужеродной по крови. Впрочем, это мое личное мнение и не более того.

Итак, пропасть между исповеданиями веры, а заодно и положениями среди людей, оказалась хоть и бездонной, однако - настолько узкой, что, споткнувшись на одном краю, ничего не стоило угодить всем телом прямо на противоположный.

В один из дней произошло нечто, чего рыцарь Милон не смог объяснить сколь-нибудь вразумительно. Он несколько раз повторил, что на него нашло затмение. Признаться, я сомневаюсь, что имел место некий заговор с применением приворотного зелья.

-Или же пещерной омелы,- теперь уже я сам невольно вставил слово, поскольку всякие упоминания о глухонемых невольницах теперь вызывали у меня чувство настороженности.

-Пещерной омелы?- переспросил наместник, вновь приглядываясь ко мне с нескрываемым любопытством.- В этом я разбираюсь плохо. Куда лучше - в человеческих глазах. Я видел глаза той рабыни и ее брови. Поверьте мне, доблестное светило Кипра, что Бог недаром лишил ее сладкого голоса. В противном случае Акра рухнула бы безо всякого сопротивления. Сочетание прекрасного голоса с невиданной красотой означало бы соединение огня с дьявольской смесью селитры и серы, вспыхивающей, как сотня молний.

Между тем, история рыцаря Милона Безродного была уже близка к завершению.

И вот на следующее утро после моей вылазки к сарацинам последовала расплата рыцаря Милона за утрату священного плаща. В полном соответствии с параграфом Устава, он был изгнан из Ордена.

Но надо заметить, что рыцарь Милон имел возможность без особого труда вернуть свое былое достоинство. Для этого было необходимо простоять три дня на коленях посреди оружейного двора, громогласно произнося слова раскаяния.

Учитывая возраст и заслуги рыцаря Милона перед Орденом, комтур Акры сократил епитимью до одного дня. Однако рыцарь Милон с присущей ему твердостью отверг всякие к себе поблажки и заявил перед лицом капитула, что грех его слишком велик и не может быть заглажен за один или даже за три дня, а к тому же сам он слишком стар, чтобы выстаивать на коленях перед братьями, которые годятся ему в сыновья. Засим он подал просьбу либо утвердить его окончательное изгнание из пределов, подвластных Ордену, либо оставить его на положении простого доната, то есть мирского человека, добровольно оказывающего различные услуги Ордену.

Капитул, оставшийся в недоумении, постановил второе. Комтур долго и настойчиво допытывался у рыцаря Милона, при какихтаких загадочных обстоятельствах у него, опытного рыцаря, хватило умения утратить свой плащ в мирное время на ровной площади, которую можно исходить за час, и я сам посоветовал рыцарю Милону признаться, что известный пьянчуга-грек совратил его с пути истинного и вся беда началась с одной тайной попойки. Чем отговорился рыцарь Милон, я так и не узнал, но гнев комтура так и не разразился молнией над моей плешивой головой.

С того дня рыцарь Милон стал ходить в черной, грубой одежде, как монах. Комтур, однако, запретил ему заниматься работами, предназначенными для простолюдинов, и даже - поднимать тяжести.

Милон Безродный продолжал упражнять воинов на оружейном дворе до того рокового утра, когда ваш покорный слуга очутился на греческом корабле, в спешке и панике отплывавшем от пристани Акры, а рыцари Жиль де Морей и Милон Безродный поднялись на высоту самой высокой доблести, чтобы со стен высокой башни обозреть грешный мир и полчища сарацин, что, как муравьи, облепили со всех сторон Акру и уже подтачивали основание последней христианской цитадели на Святой Земле.

-Да, отец достойно кончил свои дни,- глубоко вздохнув, проговорил рыцарь Эд де Морей, и я заметил, что в его глазах блестят слезы.- Я предпочел бы остаться с ними обоими на главной башне Акры, чем продолжать это бесконечное движение по лабиринту тайн и заговоров. Увы, судьба распоряжается так, что и поныне приходится доверять пению скворцов. Ты очень удивил меня, Лев. Я ничего не знал ни о том, что этот Милон Безродный мог знать моего отца еще с Флоренции, ни тем более об этом странном ребенке. История Милона встревожила мое сердце, ибо весьма напоминает историю моего отца и, возможно, даже бросает свет на его собственные тайны, которые он таил от меня. В этом сходстве я различаю некий знак свыше.

-Свыше ли?- выразил Лев Кавасит некое сомнение, не понятное поначалу ни мне, ни рыцарю Эду.- Возможно, сходен механизм искушений, но чьей рукой он собран, этот механизм, надо бы проверить. Только как проверишь?

-Имя того престарелого родственника, который принял ребенка, осталось безвестным?- подал я голос.

-Как ни странно, я его запомнил,- хитро улыбнувшись, сказал наместник.- Этот же вопрос я задал в ту ночь рыцарю Милону, а тот накануне - Али Скворцу, и рыцарь Милон сказал мне, что старика называют Хасан Добрая Ночь, а на это я только и ответил Милону, что ночь действительно выдалась доброй.

Мы переглянулись с рыцарем Эдом, и по его выражению я определил, что дервиш по прозвищу Добрая Ночь ему не известен так же, как и тот суфий, который был моим проводником в Конью.

-Любезный повелитель Халдии,- обратился я к наместнику,- как мне стало понятно из вашего рассказа, мои черты и повадки напоминают вам того таинственного рыцаря Милона Безродного, которого знали вы и отец достойного комтура Эда.

-Именно так, мой драгоценный гость Робер,- подтвердил наместник,- и я подумал, не являетесь ли вы его