Дарт Вальтамский - Властелину ####ец (Властелину дюже плохо) Страница 6

Назгул болезненно поморщился.

- Рожденный ползать понять не может!

Но Фродо ничуть не обиделся и продолжал тараторить. Они прошагали уже довильно порядочно, и гемикрания назгула успела смениться обычной головной болью от хоббитчей бесконечной трескотни. Наконец, они остановились на привал. Здесь Татуин уже подходил к концу, и среди редкой растительности уже можно было развести костерчик.

Кто-то из орков взялся читать книжку. На обложке был изображен лысый человечек с острой бородкой и в кепке. Крупными киртаровскими рунами на имперском новоязе было написано "Сказки". Некоторое время он читал с интересом, но потом стал все более хмуриться и, наконец, бросил книжку в костер.

- Нет, ну до чего эльфы народ довели! Уже сказки разучились писать.

- А чо? - приподнялся другой урук.

- Сюжетик у них для сказки! Придумали, понимаешь, какого-то Ленина. Он у них эдакий добрый владыка, Учитель и борец за счастье всего человечества. И вот, мол, приходит в его замок, Смольный вроде, старуха и хочет передать сынишке свому вареньица да какой то домашней хавки. Сынок то на службе, понимаешь, у этого самого Ленина. А старуха его, то есть Ленина, не знает. Она и думает, что с какой то снагой из мелкого начальства треплется, а меж тем треплется она, понимаешь, с самым что ни на есть ихним главным поханом, с Лениным то есть. А он, вишь ты, с ней эдак по-простому. Она его и спрашивает: "А как, мол, Сам Ленин то выглядит?" А он, слышь ты, засмеялся и говорит: "Да вроде меня"...

- Да это ж из нашей Черной Книги Арды! - не выдержал кто-то из орков.

- А я о чем! Сами ничего придумать не могут, а только ниеннаховские сюжетики воруют, поганцы эльфийские! Глумятся, мать их в душу так-растак, над Мелькором, лениных каких-то напридумывали!

- Это точно! Не умеешь - не берись. А то развелось всякой пишущей швали!

- Или еще вот, - не унимался возмущенный читатель. - Тоже сказочка. "Человек с ружьем" называется. Встретился с тем же ихним Лениным кой-то вооруженный пизант. Ну и не сразу поверил что этот плюгавый - и есть евойный Владыка. А уж как до него дошло, так говорит, мол, всех за тебя порублю вражин проклятых.

По орочьей ватаге прошел взрыв возмущения. Все загомонили наперебой.

- Да це ж Гонн, сын Гонна!

- Так это ж тоже про нашего Мелькора!

- Вот дрянной писака! Только и умеет Ниенну переделывать.

- А что такое Ниенна? - вдруг встрял с вопросом хоббит из своего угла.

Уруки заговорили все наперебой. Потом так же разам замолчали, и над орочьим лагерем повисло зловещее молчанье. Наконец, тот же седой бывалый орк тихо заговорил.

- Негоже говорить о таких вещах ночью. Но уж коли спросил, так слушай. Ниеннах, которую эльфы зовут Ниенной, а люди - Натальей Васильевой, есть чудовищный демон. Сама же себя она именует Элхе. Является она ночью, в образе безобразной женщины в черных лохмотьях. Выходит она из темноты и подсаживается к костру, тогда все чувствуют смертельный ужас и хлад могильный, и запах тлена исходит от нее.

Орки притихли, и голос расказчика звучал все тише и глуше. Все словно почувствовали как к их мирному орочьему костру подбирается зловещее чудовище в женском обличии. Седошкурый орк продолжал.

- И тогда достает она гитару, называемую ею лютней, и мерзостным, мучительным для уха всякого живого создания существа голосом начинает стонать свои песни. При этом она так терзает инструмент, что скрежет гитарных струн может свести с ума еще раньше, чем это сделает ее кошмарный голос. Немногие способны выдержать это. Те, кто не умирают на месте, сходят с ума, и помраченный их рассудок не воспринимает более нечего кроме скорби и страдания. Бывает и так, что она не поет, а пересказывает мрачный сериал "Рогатые тоже плачут", что повествует об участи Черных Хроников. И ложь ее столь искусна, что белое становится черным, победы предстают поражениями, а надежда обращается в отчаяние. И отравленные ее речами воины начинают словно безумные жрать полынь, вереск, мак, спайс, кактус пейот, дурман и сушеные мухоморы. И тогда они видят воочию то, о чем говарила и пела им Ниеннах и навсегда теряют рассудок.

- Неужели никто не мог убить эту нежить?

- Многие пробовали сделать это. Ее рассекали мечом, ее сжигали на кострах, ее топили в великой реке Андуин. Но видно тело ее состоит из загадочного вещества, что не тонет и не горит. Одно слово - Элхе. И потому она каждый раз возвращается. Но страшнее всего участь тех, кто не устоял перед ее соблазнами и согрешил с сим демоном. Ибо не-Тьма вошла в них, и приняли они черное служение и стали на веки вечные ниеннистами. Многим отдалась она, но велика ее цена! Ибо ниеннисты лишь оболочки, исполненные ее воли. И в тот час, когда число их достигнет тысячи тысяч, сама Ниенна выйдет в образе гигантской паучихи Унголианты во главе их войска. И тогда грянет последняя битва, Дагор Дагоррат, из которой, как известно, никто не уйдет живым!

- А что такое Дагор Дагоррат? - поинтересовался хоббит.

- Никто толком не знает об этом, - Философски заметил орк устраиваясь спать. - А вот говорят о ней все кому не лень. Сначала будут трубить трубы, без этого уж точно не обойдется. Потом Всадник Возмездия поймет, что всю жизнь слепым прожил, да еще и конь у него хромой на три ноги. А как поймет, так верно дюже осерчает. Потом лесной цветок начнет подогревать камень алтаря, да так подогреет, что оный камень без всякого короля кричать начнет. А от того крика проснется Мелькор и перегрызет железную цепь Ангайнор и въедет в Валинор верхом на Гарме, Великом Волке...

- А потом?

- А потом прискачет мастер на красном коне, и все окажутся в мертвятнике. И тогда грянет Последняя Песня, и, если не врет старик С.О. Рокдевятый, будет она еще круче, чем та, что была в начале мира. И песня эта поднимет мертвецов, но не всех, а только проклятых, заклейменных, голодных и рабов. А уж они весь мир разрушат до основания. А те, что свободные - они от этой песни и второй раз умрут. Никого не останется - ни изгоя, ни царя. Из последнего боя никто не уйдет живым. Кровь у света и тьмы...

Пророчества старого урук-хайя незаметно перешли в храп. Храпели орки, тихонько подвывал себе под нос уставший назгул Пертвит, клацкал во сне секаторами Сэм, видимо видел приятный его ржавому сердце сон. Не спал только Фродо. То ему чудилось, что в темноте крадется Ниенна с лютней наперевес. То представлялся Мелькор верхом на Гарме, только Гарм был почему-то не волком, а белым элефантом и в'езжал он в какой-то город, а не в Валинор, а все вокруг вдруг закричали "Сын юриста вернулся!". Потом пошло и вовсе что-то невообразимое: на хобббита набросились два огромных чугунных чудовища и принялись бить его по голове, при этом один бил его молотом и говорил "Эйрар", а другая добавляла серпом и говорила "Эльварсон", и тут же стоял царь Митридат весь в соплях и, глядя на хоббита, злобно смеялся.

Проснулся Фродо от очередного удара острым крючковатым клювом в затылок. Была глубокая ночь. Прямо перед ним стоала здоровенная сова и повторяла "Эйрар Эльварсон". Хоббит так и не понял, почему сова обращалась к нему по этому имени, но, вне всякого сомнения, она обращалась именно к нему. Едва хоббит проснулся, сова отлетела в сторону, очевидно, в страхе перед справедливым и неминуемым возмездием. Фродо аккуратно достал меч и стал подкрадываться к дерзкой птице. Сова снова отлетела, но не далеко. Фродо пополз дальше.

Постепенно начинало светать. Фродо незаметно для себя прополз уже километров двадцать, забыв обо всем кроме возможности открутить мерзкой птице голову. Солнце уже поднялось и осветило мир своими зелеными лучами. Фродо полз. Сова деловито отлетала все дальше. Наконец, поднялась на ветку, показала хоббиту длинный, как у муравьеда язык, и улетела. Фродо почудилось, что на самом деле сова его просто дурачила. Эти опасения самым неприятным образом подтвердились, когда хоббит поднялся на ноги и огляделся по сторонам. Он находился в самом что ни на есть настоящем лесу. Над ним возвышались стволы деревьев с оранжевыми листьями, ибо какие же еще могут быть на деревьях листья в мире, где светит зеленое солнце! Хоббит находился в могучих папоротниковых зарослях, метрах в пяти от тропы. Чуть позади на той же тропе стояли оба робота и брендизайк и смотрели на Фродо как на последнего придурка.

Это было весьма обидно и унизительно для племянника великого взломщика. Потому он, отряхнувшись, решительно зашагал вперед, стараясь тем загладить нелепость ситуации. Досада была велика, и хоббит периодически взмахом меча срубал ветки и кусты папоротника, а ногами сбивал мухоморы. Пин2Д предостерегающе свиснул. Фродо обернулся. Сэм, отличавшийся, как и всякий интелигент, кроме садистских наклонностей еще и лингвистическими познаниями, принялся переводить мысль собрата:

- Сэр, эта груда металлолома говорит, что это не простой лес, а Заходский : зайти сюда легко, а выйти - очень трудно. Не надо ничего ломать и рушить, а то придет лесник и всем оторвет головы.