Великая Река: Зелёный рассвет - Токацин Страница 67

- Не из пустоты, меня сбили в атмосфере. Выжил, даже переломы срослись, хотя два месяца просидел у вас в плену, - Гедимин втянул иглу в ладонь, захлопнул книжку и посмотрел на Речника уже бесстрастно. – Тот городок назывался Нью-Кетцаль. Применение размололо его в сияющую пыль… я иногда жалею об этом. Там мне дали имя, и там я увидел реакторы…

Древний Сармат тяжело вздохнул, и больше Фрисс не решался спрашивать. Но запомнил про «Нью-Кетцаль» и про «дали имя». Странные существа сарматы… разве у Гедимина не было имени до того, как он попал в плен? И если не было – то существа ещё более странные…

Через три дня они вернулись в Город и сразу отправились в третий поход. Ещё одно лучащееся место ждало их – недалеко от улицы Брайана Вольта, которая для Фрисса уже стала родной, за остатками космодрома, там, куда боялись ходить даже крысы.

- Мне нужно будет время на работу с приборами, и я не смогу смотреть во все стороны одновременно, - сказал Гедимин, готовясь к вылазке. – А ты обещал, что будешь второй парой глаз в этом поиске. Это место светится издалека, а ближе не подойти из-за Фойстов. Но мы попробуем пробиться. Сталкивался когда-нибудь с Фойстами?

Речник не сражался с этими стремительными демонами, но от Геса Моско слышал немало о силе и скорости Фойстов и остроте их когтей, усиленных магией и лучистой пылью. Даже лучшие из инальтекских воинов – просто увальни рядом с Фойстами. Впрочем, и до ужаснейших порождений Хесса – Гиайнов, Гиен Вайнега – этим демонам очень далеко. А значит, победить их можно.

Снова они миновали Площадь Памяти, и в этот раз Гедимин никуда не отходил. Небольшая стая крыс, серых и бурых, вынырнула из переулка и умчалась к площади. Они казались испуганными и очень спешили, но всё равно сармат шагнул в тень и утащил туда же Фрисса. Кто их знает, этих крыс…

- Мы выходим на Площадь Победы, - тихо сказал Гедимин, когда они миновали полуразрушенное здание и обошли гору его обломков, разлетевшихся по улице. – Излучение растёт.

Фрисс с любопытством глядел вперёд – может, на площади он найдёт городской храм? Где-то же он должен быть…

И тут было так же просторно, тихо и жутко, как на Площади Памяти. Но вместо обелиска за грубой стальной оградой возвышалась красная стена. Просто кусок стены, как обломок разрушенного дома. И на ней – множество фигур, вырезанных из чёрного фрила и вплавленных в камень. Фрисс узнал некоторые – это были летающие корабли, непонятные машины, люди со странным оружием в руках… а может, сарматы? Или и те, и другие. Одна из фигур, на самом краю стены, была располосована чьими-то когтями. Фойсты?

- Гедимин, какая победа праздновалась тут? – шёпотом спросил Речник. – Ни один знак не знаком мне!

- Победа твоих предков над нами, - неохотно ответил Гедимин. – После войны такая площадь была в каждом поселении. Кроме Ураниума - у него не хватило денег.

Следующая улица была узка – по меркам Старого Города, разумеется – и Речник подумал, что в былые времена она сверкала, как кварцевая россыпь. Здания были покрыты плитками стеклоподобного белого или золотистого рилкара, множество светильников нависало над дорогой. На некоторых стенах из цветных плиток были выложены угловатые узоры. Гедимин остановился посреди улицы, указывая Фриссу на щит высоко на стене. Там нарисован был незнакомый Речнику символ из пересекающихся эллипсов, в центре которого было что-то вроде грозди икринок.

- Старый-старый символ, - сказал сармат. – Это «Энергия Атома».

Больше никаких пояснений Фрисс от него не услышал, так как Гедимин бросил взгляд на дозиметр и нахмурился, и дальше пошёл быстро, то и дело поглядывая на экран.

- Ещё одна пустышка… - услышал Фрисс тихий злой шёпот.

Речник видел на стенах и под окнами глубокие рубцы – следы когтей Фойстов, а у стен кое-где лежали черепа, человеческие и крысиные, уложенные по несколько в ряд глазницами к дороге. Сармат тихо велел достать оружие и быть готовым ко всему.

Они вошли в переулок – и Фрисс почувствовал изумлённые и злобные взгляды из каждого оконного провала. Тонкий силуэт колебался за одним из расколотых окон, горящие глаза следили за путниками. А впереди громоздились развалины, хаос битого рилкара и стекла, плавленого фрила и пепла. Пахло гарью. С немногих уцелевших светильников – и со штырей, на которых они когда-то держались – свисали на верёвках черепа, украшенные лентами и подвесками из мелких костей, сломанные стрелы и дротики, и на одной верёвке Фрисс с содроганием увидел расколотый стеклянный меч – обычный меч из снаряжения Речника.

Гедимин посмотрел в последний раз на дозиметр – и спрятал его под броневой пластиной. Уже и без приборов было всё ясно – едва заметный зелёный свет дрожал над обугленными руинами. Гедимин резко выдохнул и придержал Речника за плечо.

- Хватит. Экспериментальный альнкит твоих предков, вот что здесь. Он взорвался той ночью и теперь фонит. Мне он не нужен, а «Идис» тут ни при чём. Уходим!

Фрисс даже спорить не стал. Взорванный альнкит – это хуже, чем сто тысяч крыс! Путники отвернулись от мерцающих руин, но далеко им уйти не дали.

- Фау!!! – успел крикнуть Гедимин, когда серебристые тени проскользили по стенам и оказались перед сарматом. Речник отпрыгнул в сторону, встречая врага двумя острыми клинками, Гедимин выстрелил, но промахнулся, а в следующий миг когти уже скрежетали по его броне. И Фрисс ничем не мог помочь ему, потому что сам не успевал отбивать удары. Он вертелся волчком, уходя от неуловимых взмахов когтистых лап, но Фойст был быстрее. Несколько раз мечи зазвенели о когти, и Речник убедился, что