Канаев Владимирович - Петр 2. Петербург Страница 9

   Все три ордена предназначались для элиты общества, в основном от генерал-лейтенанта и выше. По Табелю о рангах от 3-го класса, а таких в стране меньше сотни человек. Для средних и нижних чинов постоянных наград не было, но при моем деде было розданы двенадцать 'патретов' за разные сражения и памятные даты:

   1. За штурм Нотебурга, 1702г

   2. 'Небываемое бывает' за захват шведских фрегатов в устье Невы в 1703г

   3. 'За верность и мужество' за битву при Калише 1706г

   4. 'За Левенгауптскую баталию' (битва при Лесной 1709г)

   5. За Полтавскую баталию 1709г.

   6. За взятие Вазы 1714г

   7. 'Прилежание и верность превосходит сильно' за Гангутское сражение 1714г

   8. За захват трех шведских судов у Гогланда в 1719г (такая же как за Гангут)

   9. 'Прилежание и верность превосходит силу' за Гренгамское сражение 1720г

   10. 'По потопе Северныя войны' в память Ништадского мира 1721г

   11. За поход на Баку

   12. В память коронования Екатерины I 1724г Тринадцатая медаль была отчеканена уже после смерти деда.

   13. В память кончины Петра Первого 1725г

   При первой возможности придется ввести ордена для чинов более низкого ранга чем 3й за выслугу лет и боевые заслуги как офицерам, так и солдатам и чиновникам. Что-то вроде орденов Святого Георгия, Владимира и Анны. Или медали 'За отвагу'.

   Все награждения решили произвести 25 мая, во время церемонии моей помолвки с Марией Меншиковой и бракосочетания цесаревны Елизаветы Петровны и Карл-Августа епископа Любека. Возник вопрос, почему бискуп сидит на корабле в Кронштадте. Я объяснил, что у меня предчувствие, что он заразится оспой и умрет, если сойдет на берег раньше 19го мая. Сановники странно на меня поглядели, но спорить не стали.

   Заседание закончилось, но я, к удивлению вельмож, решил задержаться и начать инспекцию коллегий.

   Правительственные учреждения еще не перебрались на Преображенский (Васильевский) остров в строящееся здание двенадцати коллегий и располагались в районе Троицкой площади на Городском острове. По моим подсчетам это около двадцати коллегий и канцелярий. Самыми важными считались Сенат, Синод, военная и адмиралтейств-коллегия и камер-коллегия. Возглавлялись коллегии (кроме Сената и Синода) президентом, вице-президентом и несколькими советниками.

   Сенат до появления Верховного Тайного Совета являлся высшим государственным органом, заменяя царя во время его постоянных отлучках из Петербурга. Сейчас вертикаль власти проходила мимо него от Верховного Тайного Совета к коллегиям и губерниям. Сенату остались только мелкие дела, которых впрочем было очень много. В результате верховники спихивали рутину в Сенат, а сенаторы не имели власти решать вопросы. При первой возможности постараюсь перейти к министерской системе управления с персональной ответственностью министров за свои направления. Управлял работой Сената обер-прокурор Матвей Воейков, но аппаратный вес его был не велик, чтобы повлиять на сенаторов, половина которых была постоянно в других городах (послами или представителями сената в Москве). Пятерка сенаторов все же могла посещать заседания (мой воспитатель Алексей Долгоруков, военные Салтыков, Юсупов, Дмитриев-Мамонов и крупный землевладелец Черкасский). Именно ради них я старался почаще бывать в Сенате, так как надеялся взрастить в них оппозиционные настроения против верховников.

   В Синоде, главой которого являлся я, управляли трое архиепископов: Феофан (в миру Прокопович), Георгий (Дашков), Феофилакт (Лопатинский). Здесь шла борьба между 'реформатором' Феофаном и 'консерватором' Георгием. Мне, с моими планами, Прокопович был гораздо удобнее и я старался выражать ему свои симпатии как на заседаниях Синода, так и в посещении его частной Семинарии.

   В военной коллегии всем заправлял Меншиков. Здесь я старался сидеть тихо, прислушиваться к разговорам, приглядываться к посетителям. Смотрел бумаги, задавал вопросы советникам (Ивану Трубецкому, Семену Салтыкову и другим) или секретарям. Меншиков косился на мои записи, но я старался не скрывать, что просто пытаюсь разобраться как работают государственные учреждения.

   В Адмиралтейств-коллегии президентом был Федор Апраксин, но последние годы он практически отошел от дел, разочарованный упадком флота. Делами управляли Сиверс (вице-президент), Вильстер (директор морской академии), Змаевич (командир Петербургского порта), Гордон (командир Кронштадтского порта), Головин (генерал-кригскомиссар флота, то есть основной 'хозяйственник'). В адмиралтействе мне пришлось выслушать много жалоб на плохое состояние дел. Я кивал, записывал себе кое-что, просил оформить жалобы в письменном виде. В общем старался не спешить вмешиваться в управление, хотя и очень хотелось.

   Камер-коллегия занималась государственными доходами. Возглавлял его Дмитрий Голицын. Здесь я проводил очень много времени, пытаясь понять, как работает финансовая система страны. А работала она плохо. Бюджет страны составлял около 7 миллионов рублей. Большая его часть шла на содержание армии и флота, причем снабжались полки напрямую с определенных губерний и городов. Видов налогов и сборов было больше тридцати, но основными были подушная подать (треть) и таможенные сборы (еще треть). Таможнями впрочем, занималась коммерц-коллегия. Подати же собирались тяжело. На один рубль, поступивший в казну - два разворовывались. В результате недоимок уже накопилось на пятнадцать миллионов и большое количество писем в коллегии были жалобами на оскудение и разорение крестьян.

   Коммерц-коллегию возглавлял Петр Шафиров, недавно реабилитированный после коррупционного скандала. Другой руководитель коллегии, Александр Нарышкин попал в опалу по за попытку расстроить помолвку мою и Марии Меншиковой. Вице-президентом коллегии был Генрих фон Фик, один из главных организаторов всей системы коллегий. С ним мы много рассуждали на темы сравнения государственного устройства Швеции, Лифляндии и России. Вообще эта коллегия сейчас поглощала постепенно другие. В прошлом году - штатс-контору Нарышкина, занимавшуюся госрасходами, в феврале - мануфактур-коллегию. Честно говоря, я не заметил чтобы это пошло на пользу делу.

   В юстиц-коллегии президентом был Петр Апраксин, брат генерал-адмирала. С нею тесно связаны были юстиц-коллегия лиффляндских, эстляндских и финляндских дел и вотчинная коллегия. Поток дел здесь был большой, но меня больше интересовала работа Уложенной комиссии, которая работала над кодификацией законодательства страны. Последнее уложение датировалось 1649 годом и с тех пор были приняты тысячи новых указов. Превратить все это законодательное море во что-то логичное и понятное и пыталась комиссия. Даже подготовили пару лет назад неплохой проект, но Верховный Тайный Совет пока не решался его принять. Мне кажется ему просто было не до законов. Проект Нового уложения состоял из четырех томов и я начал кропотливое его изучение.

   В Берг-коллегии занимались в основном горными заводами. Буквально несколько лет назад начала работу первая угольная шахта Донбасса. Правда, сейчас ее уже закрыли, как и многие другие петровские начинания. Об этом мне пожаловался горноразведчик Григорий Капустин. Лучше остояло дело с подмосковным каменноугольным бассейном, в открытии которого он тоже принимал участие. Сейчас шахты в Рязанской губернии организовали купцы Рюмины. Порадовала недавняя находка нефти в Ухте горноразведчиком Григорием Черепановым. Это было гораздо ближе к Петербургу, чем бакинская нефть. Много месторождений было открыто на Урале и в Сибири, но меня больше интересовало то, что поближе. Пока воздержался от намеков где следует искать.

   В медицинской канцелярии занимались организацией карантинов от чумы и управлением госпиталями, которые при Петре начали организовываться в городах и армии. И опять же... знакомился с людьми, интересовался делами и молил Бога о прощении, что пока я бездействую, умирают от оспы, холеры, родовой горячки взрослые люди и тысячи детишек не доживают до совершеннолетия.

   Почтой управляли Остерман и почтдиректор Федор Аш. На текущий момент российская почта состояла из регулярных маршрутов 'немецкой' почты с почтамтами в крупных городах и нерегулярной ямской почты на большинстве остальных направлений.

   Тайная канцелярия, занимавшаяся расследованием уголовных и политических дел, в Петербурге была закрыта в прошлом году. В Москве однако оставалось головное отделение сыска - Преображенская канцелярия Ромодановского.

   Главный магистрат, заведовавший городским хозяйством и полицией Петербурга заодно являлся аппеляционной инстанцией для магистратов других городов. Но после ареста генерал-полицмейстера Девиера магистрат находился на грани ликвидации.