Вэй Вэй - Открытая тайна Страница 9

Однако раз есть все основания считать, что мы на самом деле проживаемся, полностью и абсолютно, подобно всем персонажам сновидения любого рода, не может существовать никакого волеизъявления в последовательном развитии наших жизней.

«Волеизъявление», таким образом, не является действенным элементом феноменальной жизни, а только представляется таковым. Это фактически выражение «я»-концепции, видимость функциони­рования «эго», и как таковое может рассматриваться как чистое шутовство, психическая активность, соз­дающая ложное впечатление вмешательства в цепь причин и следствий и таким образом вызывающая реакции, обозначаемые как удовлетворение или раз­очарование в зависимости от того, соответствова­ла ли попытка вмешательства тому, что должно было произойти, или противоречила этому.

Таким образом, намеренное сдерживание воле­изъявления никоим образом не влияет на последо­вательное развитие наших жизней и не оказывает никакого воздействия на события, так что попытка упразднить «эгоистическое» волеизъявление может только усилить его с его же помощью. Например, ко­гда нам говорят «отпустите все», это означает отказ от намеренных действий, так как все, что нам тре­буется «отпустить», есть мнимый результат мнимого волеизъявления. И «совершить» это можно лишь на­меренным действием, то есть с помощью мнимого

«эго», или независимого «я», из чего следует, что это не более чем шутовство, клоунада.

Если же это может быть совершено, это должно быть результатом, следствием причины, и эта при­чина может существовать только в цепи причинно­сти, которая никоим образом не может быть затро­нута актом воли со стороны предполагаемого «эго», или «я»-концепции. Такая причина может возник­нуть лишь как следствие предыдущих причин, како­вые в рассматриваемом случае могут оказаться толь­ко результатом понимания, полное раскрытие кото­рого может быть описано метафорически как «наша» единственная свобода. (Она, конечно же, не «наша», и феномены не могут иметь «свободу», которая в лю­бом случае — лишь концепция, приложимая к ним концептуально, но, возможно, лежащая в основе фе­номенов «ноуменальность» проявляется напрямую, и понимание может возникнуть, или «появиться».)

Таким образом, на ненамеренную жизнь, «отпу­скание» всего через отказ от волеизъявления, или «позволение себе проживаться», может повлиять только недеяние (у-вэй), то есть это может случиться как результат понимания, достигнутого отождест­влением с ноуменальностью, или праджней, другими словами, как следствие внутреннего видения.

Здесь нет никакого мнимого волеизъявления, и даже если бы оно было, оно никак не могло бы способствовать этому следствию, разве что в том смысле, что его отсутствие или латентность, невозникновение эго-активности, оставляет ум открытым для прямого, или интуитивного, постижения, пред­ставленного красочной санскритской концепцией, называемой «праджня».

Сама интуиция непосредственна, но результат кажется нам опосредованным, поскольку мы вос­принимаем предполагаемое следствие «волеизъяв­ления» как «непосредственное». Это неотъемлемая часть иллюзии отдельной личности и понятия «эго», или «я»-концепции, так же как «волеизъявление» есть его видимое выражение, или действие, тогда как на самом деле ненамеренная жизнь, или проживаемость, — это непосредственная жизнь, спон­танная жизнь, у-вэй,и в то же время это жизнь без слез.

26. Почему мы не можем быть

Все существование объективно.

Мы существуем только как объекты друг друга, и как таковые — только в сознающем нас сознании, поскольку наше восприятие друг друга есть действие сознавания в уме и никоим образом не подтверж­дает эмпирического существования сознаваемого объекта.

Наше объективное существование, таким обра­зом, имеет место только в уме и, следовательно, чис­то концептуально.

Что касается субъективного существования — разве это не противоречие в терминах? Оно предпо­лагает объективизацию субъекта, который как субъ­ект-объект представляет гипотетическое «бытие», которым мы себя воображаем. Субъективно не мо­жет быть никаких «нас».

Так, ясно демонстрируется наше тотальное «не­существование», кроме как в виде концепций в со­знании.

27. Трансцендентность и имманентность

Я сновижу себя во сне, в котором появляюсь, но таковой, я не объективное (снящееся) явление, то есть не сущность.

Пробуждается не объект, иллюзию несвободы вы­зывает отождествление сновидящего со своим объ­ектом.

Пробуждение — это исчезновение, растворение, пропадание объекта. Пробуждение — это конец ви­димости, испарение сна, или иллюзии.

Пробуждение — это исчезновение феноменально­сти (объективного, всей объективности как таковой). Пробуждение — это обнаружение, что кажущееся объективным на самом деле «субъективно», и види­мая сущность исчезла вместе со всей видимостью.

28. Цельное видение

Видеть феномены как ноумен — это истинное ви­дение.

Это означает видеть ноуменально, то есть в необъ­ектной связи с «вещами», вместо феноменального ви­дения, находящегося в объектной связи с «вещами».

Видеть феноменально — значит видеть феномены как наши объекты.

Видеть ноуменально — значит видеть феномены как самих себя, как все, чем они являются, как их ис­точник и как наш источник. Это означает видеть их не как наши объекты, а как их субъект, не объек­тивно, а субъективно, не как «внешнее», а как «вну­треннее». Это воссоединение отделенного с целым, которое есть все, что мы собой представляем.

Такое истинное видение, таким образом, является не-видением (одной вещи другой вещью), а в абсо­лютном смысле это и не видение, и не не-видение, по­скольку нет ни объекта, чтобы его видеть или не ви­деть, ни субъекта — за неимением объекта.

Это слияние заново, воссоединение, переотож- дествление разъединенного, восстановление целост­ности расщепленного ума, возвращение к единости.

Замечание: Истинное видение можно обозначить терми­ном «апперцепция», который иногда здесь используется.

29. Слухи-II

В обоих видах сна

Мы все участники вечеринки: вечеринка продол­жается, даже если мы засыпаем, но наш сон — тоже часть вечеринки.

Т ы помнишь?

Когда ты смотришь на отражение луны в пруду, ты и есть луна, смотрящая на себя.

Ты просто умозаключение. Только объекты познаваемы.

Так что они — это все, что ты можешь узнать о себе.

Поэтому видимая вселенная — это все, что ты есть как «ты».

Нам нужно перестать смотреть на объекты как на со­бытия, отдельные от нас самих, и познать их в их ис­точнике — то есть в нашем воспринимании их.

«Ты» — это «другой», нет никакого другого, который не был бы тобой.

Пока мы не поймем,

Что мы не умозрительный феномен, Которым себя считаем,

Мы не сможем познать беспредельность Наше ноуменальное не-бытие.

Намерение может превратить тебя в святого,

Но также помешать тебе стать мудрецом?

Это лишь видимость: нет сущности, чтобы стать тем или другим.

Любые практики — обучение искусству убивать дра­конов.

«Ты похож на человека, едущего верхом на при­вязанной лошади». — Чжуан-цзы, глава XIII.

Все мы так тратим наше время — «едем верхом на привязанной лошади».

Эту лошадь невозможно освободить, Но каждый из нас может остановиться.

Как может это или что-либо быть иллюзией? Что та­кое «это» или «что-либо»? Нет никакого «этого» или «чего-либо», чтобы быть иллюзорным! А раз ничто не может быть иллюзорным, не существует и ника­кой иллюзии.

И также нет чего-либо, чтобы быть чем-либо, и даже не быть — быть или не быть.

Это истинное видение.

Неправильно говорить: «Не медитируи!» Надо гово­рить: «Не называй это „медитацией“, если это не она, а если она — не делай это!»

Не мое дело — принимать твою концепцию, которую ты называешь «медитацией»: это твоя забота — да­вать тому, что ты делаешь, имя, которое указывает на то, что оно собой представляет, а не на то, чем оно не является! Только тогда будет возможным обсуж­дать это.

Слова должно использовать в том значении, ко­торое согласуется с их этимологией, или, по крайней мере, в значении, принятом в словаре.

Пока не узнаешь ненависть, не сможешь любить.

И наоборот.

30. «Живые, живые, о!» [8]

Несомненно, сейчас растет тенденция преувеличи­вать важность самого факта жизни — нашего види­мого существования как индивидуальных феноме­нов. Фразы «у нас только одна жизнь» и «мы должны ценить ее» звучат почти как поговорки и понятны всем.