Петр Воробьев - Горм, сын Хёрдакнута Страница 93

- Они заявили, что служат гегемону, - Леонтоде полубессознательно поклонился в сторону порфирового чертога. - А гегемона вот-вот провозгласят на конистре. Нам всем нужно бы бежать, пока береговая стража тоже не переметнулась...

- Гегемона? Гегемона? Я дам им гегемона!

Тира вскочила со скамьи и подбежала к позолоченным резным дверям. Тяжеленный засов не желал подаваться.

- Мегалея, что ты делаешь? - возмутился наместник.

Вместо слов, Йеро, вслед за Тирой подошедший к входу в чертог, налег на рычаг засова. Еще мгновение, и к нему примкнули Горо и Кирко. Приглушенный толстым слоем дуба, раздался треск, сменившийся на скрип. Балка из драгоценного черного дерева, привезенного из дебрей Нотэпейро, поднялась под прямым углом, освободив позолоченные бронзовые крюки в створках. Ботаник и Тира растворили левую половину дверей, схоласты - правую.

Мозаичный пол чертога был покрыт толстым слоем пыли. На резных стилобатах из ста девяносто двух пород камня стояли сужавшиеся кверху порфировые столбы, поддерживая терявшиеся в полумраке своды. Шаги четверых гулко отдавались в чертоге, настолько большом, что гегемон Генико на излете Кеймаэона прокатился по нему на слоне, видимо, рассчитывая таким образом войти в историю. Увы, случай со слоном мало кто помнил, поскольку в историю Генико вошел, с треском проиграв очередную войну с варварами в снегах северо-востока долихосах в пятидесяти от столицы, после чего варварский правитель по имени Курм оправил его череп... для разнообразия, в олово, таким образом получив миску для кормления своей собаки, чье имя история как раз не сохранила.

- Но у слова «гегемон» даже нет женского рода! - доказывал Дамонико Телестико где-то у распахнутых дверей.

Тира остановилась у трона, вырезанного из цельной глыбы драгоценного багряного камня. В изножье седалища власти стоял ларь, сделанный по образцу старого, но на этот раз из литой бронзы, во избежание повторения досадного недоразумения с грызунами. Новый механический замок был по необходимости сильно проще древнего - единственный поворотный круг нужно было повернуть на четырнадцать делений вперед и на семь назад. Под крышкой лежали багряный плащ, золотое шитье на котором было перенесено нить за нитью с изгрызенного крысой и крысятами, и так же восстановленный лорос124. Нагнувшись над ларем, Тира на миг замерла в раздумии. Она была достаточно высока, чтобы багряные одежды не волочились по полу, но лорос, почти негнущийся от золота и самоцветов, был слишком для нее широк, и сидел бы, как конская попона на ежике.

Решительно отстранив лорос, Тира поднялась с плащом в руках. Перед троном стояли два треножника. Один поддерживал венец гегемонов, обманчиво простое кольцо из серебристого металла, искусство работы с которым было потеряно еще в предшествовавшем эоне, с орлом, сжимавшим в когтях бледно-зеленый древесный лист, вырезанный из неизвестного камня. По преданию, орел некогда принадлежал самому Алазону. На другом лежала акакия - меховой мешочек с прахом внутри. Венец должен был напоминать гегемону о древности и величии его династии, а акакия - о том, что он, как и все предшествовавшие гегемоны, смертен.

Тира взяла венец, повернула орлом вперед, и опустила себе на голову, жалея об отсутствии зеркала, чтобы проверить - не криво ли.

- Погоди, дай нужное сказать, - подоспел диэксагог. - Наверное, тебе нужно взять мужское тронное имя, чтобы назваться гегемоном...

- Кайро, Тира анасса! - на древнем языке возвестил Плагго, перебив Телестико. - Радуйся, Тира владычица!

- Что такое «анасса?» - вполголоса спросил Кирко.

- Женщина-гегемон, - объяснил Йеро.

- Их же никода не было?

- Были. За пять тысяч лет ровно три, Плагго проверил. Последнюю, полторы тысячи лет назад, звали Та-Эуфиле.

Старец принял из рук новопровозглашенной анассы багряный плащ и накинул ей на плечи.

- Кайро, Тира анасса! - вновь воскликнули пресбеус и два схоласта.

Диэксагог довольно вяло присоединился к ним, Леонтоде вроде бы тоже.

- Пошли к страже, - Тира подхватила акакию и уверенным быстрым шагом направилась к выходу из порфирового чертога. - Горо, ты знаешь Ионно? Возьми в сокровищнице сотню номисм, отнеси ему на конистру, и скажи, что если этому евнуху так хочется быть брахилогосом, место скоро освободится. Алекторидео пора в новодарованное имение на покой.

- Горо нужна охрана? - предположил наместник, стараясь поспеть за анассой, пресбеусом, и схоластами. - Столько золота...

- Никакой охраны, пойду один, как есть. Я зря, что ли, двадцать лет Синим Лезвиям коноплю со скидкой продавал? - отмахнулся ботаник. - Если Ионно согласится, сказать ему, чтоб увел своих с площади?

- Да, когда заслышится стук копыт. Еще передай мою волю. Айпо - изловить и казнить, и проповедников вместе с ним. За голову каждого - двадцать пять тетартеронов. Да... За живого Айпо - тридцать пять.

- А за живых варваров? - уточнил Плагго.

- Варваров убить быстро. Первое, они не набивались мне в мужья. Второе, они чужеземные враги, а не смерды-предатели.

- А вдруг дворцовая стража за тобой не пойдет? - запоздало всполошился Кирко.

- Не посмеют не пойти! - отразил Йеро, сиявший ярче свежеотчеканенной номисмы.

Прежде, чем ответить, Тира приподняла локоть, смотря на переливы плаща.

- Что ж, багрец мне пойдет и как цвет для савана125. К тому же на красном кровь не видна.

- Это что? - перебил Хельги, указав на склон холма, где возвышалась груда камней.

- Здесь погиб великан по имени Пискок Гаур. Это его могила, о. Его никто не мог победить!

- Так как он погиб?

- На склоне камнями завалило.

- А! Рассказывай дальше!

- Ждали они у входа в Гримсфьорд до полудня, а потом с юга на всех парах пришел быстрый корабль, подошел к Йормунрекову, недолго простоял борт к борту, о, и весь флот тут же поднял паруса с черными воронами. К югу пошли, - рассказывал Пенда, одной рукой вцепившись в баран126, а другой наклонно держа энгульсейское орудие управления собаками, называвшееся «го́де» и напоминавшее удочку с зубчатым железным колесиком на конце.

Как именно это колесико побуждало собак бежать быстрее, оставалось для молодого ярла Хейдабира и младшего вождя клана морского змея загадкой. Здоровенные гладкошерстные псы без всякого принуждения неслись, закидывая задние ноги впереди передних, оскалив длинные пасти, и поливая ездоков каплями слюней.

- Что ж Йормунрека всполошило? - Хельги, полустоявший вторым в узком возке, навис над плечом лендманна, чтобы лучше слышать.

По общим размерам и крепости (вернее, хлипкости) постройки, возок больше походил на нарту, чем на телегу. Разница заключалась только в том, что полозья были заменены двумя продольными деревяшками, к которым в свою очередь крепились три оси и шесть высоких колес с узкими железными ободами на спицах из стальной проволоки. Колеса отчаянно тарахтели, все деревянные куски, включая настил, были схлестнуты вместе пугающе тонкими ремнями и гуляли кто куда на каждой неровности, но упряжные собаки тащили ненадежно ощущавшееся сооружение с завидной прытью. Хельги уже заказал умельцам в Динас Малоре такой возок, чтобы погрузить на Губителя Нарвалов и отвезти в Хейдабир. Восторг же Карли по поводу нарты, бегущей по земле, как по снегу, был вообще на грани неприличия, включая таскание псов за длинные уши и целование их слюнявых морд.

- Вести с юга, не иначе. - Пенда поправил защищавшие его глаза от пыли и ветра очки, набранные из тонких пластинок кремневого дикаря127, оправленных в бронзу. - Там ведь такое началось...

- Что?

- О Нертус, защитница живого! Вы ж не знаете! Едва Килей с Этлавагром рассорились, Йормунрек на Килей войной пошел, а Адальстейн... - имя было произнесено лендманном без особой любви. - Ему на подмогу отправился. Была великая битва у Гафлудиборга. Горм из Йеллинга... о, он ведь родич твой?

- Что с ним? Жив?

- Жив, жив! Десять Йормунрековых кораблей в Эгиров чертог за подводным пивом послал, а кормчий его едва самого Йормунрека не утопил.

«Ай да братец,» - подумал Хельги. - «Жаль, что едва не.»

Дорога из Динас Малора, древних врат Завечернего моря, на Глевагард, а по-старому Каэр Глев, Блистающий Замок, долго вилась через поросшие лесом холмы. Некоторые вершины венчали каменные кольца, воздвижение коих, по местным преданиям, предшествовало не только Фимбулвинтеру, но и Вёрдрагнефе, и даже приходу и исчезновению альвов. По другим преданиям, те же альвы вместе с летучими змеями и древними конунгами в рогатых венцах спали как раз в чертогах под каменными кольцами. Туземцы истово полагались на их пробуждение и помощь в случае, если смертный враг вторгнется на землю острова. Ни один альв верхом на змее почему-то не удосужился встретить Ивара с Сигвартом, когда те решили по-соседски обсудить с Элой конунгом цены на брюкву. С другой стороны, старый Рагнар вроде как раз принял смерть от змеи. Еще занятнее, на островах к северу и западу от Энгульсея змей вообще не было. Опять-таки по преданию, беглый раб и друид с непроизносимым именем построил корабль, обтянул шкурами, собрал на него всех змей с островов, и свез неизвестно куда.