Александр Широкорад - Черноморский флот в трех войнах и трех революциях Страница 13

Объективных же причин для войны России с Германией в 1914 г. не было. Кайзер не был Гитлером и не мечтал об уничтожении или порабощении славянской расы. Наоборот, захват Привисленского края Германией привел бы к ополячиванию Германии, а заодно избавил бы Россию от постоянной головной боли, создаваемой гонористым панством.

Разного рода второстепенные причины, как то: «война» торговых тарифов, всплеск русофобии в 1910—1914 гг. в Германии и т.д., были следствием тесного военного сближения России с Францией, а не наоборот.

Если мы будем руководствоваться критерием генерала Клаузевица: «Война есть продолжение политики иными средствами», то увидим, что единственной целью, ради которой Россия могла пойти на войну, были проливы Босфор и Дарданеллы — мечта русских царей, начиная с Алексея Михайловича.

Примерно с 1908 г. значительная часть военного руководства стала утверждать, что в одиночку Россия не в состоянии захватить Проливы, и сделать это можно только в ходе коалиционной войны, то есть в союзе с Англией и Францией против Германии и ее союзников.

В частности, такие мысли прозвучали 8 февраля 1914 г. на Особом совещании под председательством министра иностранных дел С.Д. Сазонова с участием морского министра И. К. Григоровича, начальника Генерального штаба Я.Г. Жилинского, посла в Турции М.Н. Гирса и др. Исходя из возможности в недалеком будущем распада Османской империи, участники совещания должны были ответить на вопрос, могут ли быть захвачены Проливы силами одной России. Сазонов и Жилинский считали, что борьба за Константинополь «невозможна без общеевропейской войны».

С обоснованием этого тезиса выступил генерал-квартирмейстер Генерального штаба генерал-лейтенант Данилов: «Мы должны стремиться к обеспечению успеха на главном театре войны, с победой на этом театре к нам придут благоприятные решения и всех частных вопросов». Правда, точка зрения, высказанная Даниловым, встретила возражения. Начальник оперативного отдела Морского генерального штаба капитан 2-го ранга Немитц[14], последние годы специально занимавшийся проблемой Проливов, указал на то, что тезис Данилова о необходимости сосредоточения сил против главного противника был бы правилен, если бы на пути к Проливам и Константинополю Россия имела «того же главного противника, как и на западном фронте, то есть германо-австрийские силы». Далее Немитц заявил: «Но в действительности положение представляется, по мнению Морского генерального штаба, в ином виде. На пути к Проливам мы имеем серьезных противников в лице не только Германии или Австрии. Как бы ни были успешны наши действия на западном фронте, они [Англия и Франция. — А.Ш.] не дадут нам Проливов и Константинополя». По мнению Немитца, необходимо «одновременно с операциями на западном фронте занять военною силою Константинополь и Проливы», ибо только в этом случае «Европа согласится» на разрешение вопроса о Проливах согласно требованиям России{25}.

Однако предложение Немитца о формировании трех новых корпусов, специально предназначенных для Босфорской операции, не получило поддержки на совещании.

Тут следует заметить, что Сазонов, Жилинский и Данилов шулерски передергивали карты. Спору нет, после 1908 г. у России не было шансов захватить Проливы в мирное время, вне зависимости от внутриполитической ситуации в Турции и сил ее флота. Любая акция России в этом направлении встретила бы энергичное противостояние других великих держав. Но дальше шла явная ложь. Россия, направив все силы на войну с Германией, неизбежно понесла бы огромные людские и материальные жертвы. Предположить, что Англия и Франция наградили бы ее за это Проливами, мог только законченный идиот или жулик.

Еще в мирное время французские и английские банки давали огромные кредиты Турции на укрепление ее обороноспособности. В ходе войны Англия и Франция заключили секретное соглашение не отдавать Проливы России ни под каким видом. Мало того, в случае победы над Германией доблестные союзники планировали расчленение … России с отделением от нее Привисленского края, Прибалтики, а если повезет, то и Малороссии, и Кавказа. Таким образом, Российская империя была единственным в мире государством, которое воевало за собственный раздел.

Возникает естественный вопрос: была ли у империи альтернатива? Да! И даже в нескольких вариантах. С 1831-го по 1896 г. три русских императора — Николай I, Александр II и Александр III — непрерывно строили три линии крепостей на западной границе. Первая линия проходила по территории Польши: Ивангород — Новогеоргиевск; вторая линия: Рига — Ковно — Гродно — Брест; третья линия: Двинск — Бобруйск — Киев. Эти крепости можно было связать сплошными укрепленными районами. Крепости могли быть усилены орудиями из береговых крепостей. Сотни пушек и мортир калибра 280, 254, 229, 203 и 152 мм безнадежно устарели для действий по кораблям, но могли еще десятилетиями успешно использоваться в качестве крепостных орудий. Кроме того, в 1907—1910 гг. на лом было разобрано несколько броненосцев и крейсеров, орудия которых также могли быть использованы в сухопутных крепостях. Увы, орудия из береговых крепостей и корабельные пушки были отправлены в крепости на западной границе лишь в конце 1914-го — начале 1915 г., когда русские крепости стали капитулировать перед немцами одна за другой.

Николай II, в отличие от своих предшественников, запустил до предела западные крепости России. В 1907—1911 гг. он вместе с военным министром Сухомлиновым решил их вообще разоружить, что и было наполовину сделано. А перед самой войной в разоруженные крепости начали вновь ставить орудия. Если бы Николай II продолжал укреплять западные границы, то в 1914—1918 гг. русская армия вполне могла отсидеться за тремя линиями обороны. (Вспомним Верден в 1916 г.) При этом значительная часть русских войск могла быть использована в Проливах.

Я уж не говорю о варианте, когда Россия могла проигнорировать ультиматум Австрии Сербии и дождаться, пока Англия и Франция сцепятся с Германией, а это неминуемо произошло бы если не в 1914-м, то в 1915 году. А затем Россия, подобно обезьяне из китайской притчи, могла «сидеть на горе и смотреть, как тигры дерутся в долине», а в нужный момент тихо занять Константинополь.

Но увы, Николай II пошел на поводу у проантантовского лобби и тем подписал смертный приговор Российской империи и самому себе.

Почти семь недель после убийства Фердинанда не только обыватели, но и большинство политиков Европы были уверены, что никакой войны не будет.

Прозорливее всех оказались «младотурки», находившиеся у власти в Стамбуле. Учуяв запах жареного, турецкие руководители заметались по Европе. В конце июня Энвер-паша отправился в Берлин, а Джемаль-паша — в Париж. Вопрос у пашей был один — сколько дадут за участие Турции в войне? Программа-минимум — греческие острова в Эгейском море и часть Болгарии. В программе-максимум упоминался и Кавказ. Для начала Карс, Ардаган, Батум и далее… везде. Вариант, что туркам за вступление в войну могут дать по шее, и причем очень больно, паши просто не рассматривали.

В Париже Джемаля-пашу встретили торжественно. Дали орден Почетного легиона, а ни Фракии, ни Имброса, ни Хиоса, ни Лемноса, ни даже Лесбоса не обещали. По сему поводу Джемаль-паша убыл в Стамбул чрезвычайно расстроенным.

Зато Энверу-паше в Берлине крайне повезло — немцы предложили подписать секретную конвенцию. Первый пункт ее был чисто пацифистский — Германия и Турция обязывались держать нейтралитет «В австро-сербском конфликте». Вторая статья все ставила на свои места. В случае вмешательства в конфликт России и появления тем самым у Германии необходимости выполнить свой союзный долг перед Австро-Венгрией таковая необходимость приобрела бы равным образом силу и для Турции.

Подготовка к подписанию конвенции затянулась. И лишь в 16 часов 2 августа великий визирь принц Саид Халим и германский посол Вагенгейм подписали в Стамбуле текст конвенции. Первый пункт конвенции уже потерял смысл, поскольку 1 августа Германия объявила войну России.

1 августа 1914 г. британское правительство конфисковало строившиеся на английских верфях два турецких дредноута. Любопытно, что в Англию уже прибыли турецкие экипажи линкоров. Причем 7 миллионов фунтов стерлингов, как данные взаймы иностранными банками, так и собранные по всей Турции по курушу, то есть по всенародной подписке, пропали.

3 августа в Стамбуле была опубликована декларация о нейтралитете Турции. Одновременно турки начали мобилизацию. Маяки в Проливах были погашены, бакены сняты. К ноябрю было мобилизовано более одного миллиона человек.

Турецкое правительство делало все, чтобы замаскировать свою подготовку к войне. Так, страны Антанты целую неделю не знали о турецко-германской конвенции. Главнейший зачинщик войны военный министр Энвер-паша 5 августа предложил военному агенту (атташе) России генерал-майору М.Н. Леонтьеву начать переговоры о русско-турецком военном союзе.