Михаил Терентьев - Россия и Англия в Средней Азии Страница 24

Персияне, желавшие возвратиться на родину, должны были собираться в базарные места (их 37 в ханстве) где и записаться у начальника, затем они должны были выбрать себе старших и идти к кишлаку Найман, назначенному сборным пунктом. Отсюда партиями в 500 — 600 чел. они должны были направляться на Красноводск, где их ждали русские суда для перевозки в Персию.

Так как сборы шли медленно, то множество персиян не успели отправиться до выступления русских из ханства. Эго повело за собою разные столкновения с туркменами и не мало персиян погибло в стычках.

И так наши победы не только выручили наших же пленных, но еще до 40,000 персиян, а это одно уже выкупает все невзгоды и лишения, перенесенные войсками. Нам кажется, однакоже, что отъезд из ханства такой массы трудолюбивого народа — непременно отразится на земледлии. Весьма легко могло бы случиться, что многие иранцы согласились бы остаться в Хиве, если бы им предложили достаточный надел землею из участков их прежних помещиков. Да и вообще лучше было бы освободить их с наделом: если бы они и продали свои участки, то по крайней мере пошли бы домой не совсем нищими. Правда, что это возможно было бы только при условии вечного занятия нами Хивы — иначе новые землевладельцы скоро были бы истреблены.»

В начале августа войска наши стали выступать из ханства. Земли по правую сторону Аму-дарьи (шураханский и чимбайский районы) отошли навсегда к России, образовав Аму-дарьинский округ, для охранения которого оставлены в укрепл. Петро-Александровском: 9 рот пехоты, 4 сотни казаков и 8 орудий (в самом укреплении сверх того 4 орудия, 4 мортиры и 4 хивинских пушки). Так как назначение командовать передовым отрядом считается редким счастием, выпадающим на долю весьма немногих, да и в жизни этих немногих такие случаи два раза не повторяются, то обыкновенно офицер хватается за свой «случай» всеми своими средствами и затем придирается к каждому слуху, к каждому пустяку, чтобы только проделать «активную оборону» (т. е. с переходом в наступление), «произвести диверсию» для поддержания обаяния русского имени и проч. Предприимчивость офицера обыкновенно не остается без результатов, как для него самого, так и для государства, которое втягивается иногда в ненужную войну и приобретает ненужные территории...

Начальник аму-дарьинского округа уже успел сходить два раза «на ту сторону Аму-дарьи» и конечно это будет повторяться хронически. Летом 1874 года предположено было произвесть подробное исследование старого русла Оксуса, так как факт насильственного отвода реки — плотинами — подтвердился. Весьма возможно, что в недалеком будущем заветная мечта Петра I осуществится и воды Аму-дарьи вольются в наш Каспий! Для этого, по всей вероятности, придется заградить все боковые оросительные каналы, уносящие на поля хивинского оазиса огромное количество воды {32}. Земледелие, конечно, погибнет — ханство опустеет, но в виду громадности выгод для России — интересы Хивы должны быть принесены в жертву.

Глава VII.

Отношения к провинциям Западного Китая. — Откуда произошло название дунган? Причина востания 1864 года. — Наше невмешательство. — Результаты востания. — Ссора таранчей с дунганами. — Вмешательство Кокана в дела Кашгара. — Якуб-бек пользуется случаем. — Нашествие Хутухты-Чоган-Кегеня. — Нарушение нашей границы. — Сношения с Китаем по этому поводу. — Эмиграция китайцев и киргизов в наши пределы. — Баранта и наш ответ. — Илийский султан недоволен нашей расправой на его территории. — Занятие нами Музартского прохода. — Намерение помочь китайцам возвратить отпавшие провинции. — Нападение киргизов на майора Здоренко. — Переговоры с султаном Абиль-Огля о выдаче разбойников. — Бегство Тазабека. — Рекогносцировки наших отрядов. — Нападение таранчей. — Война и занятие Кульджи. Китайцы просят возвратить им Илийскую провинцию. — При каких условиях это возможно?

В VIII веке по Р. Х., когда мусульманство начало распространяться в Туркестане, принадлежавшем в то время Китаю, и выразилось рядом беспорядков и мятежей, китайское правительство выселило новых мусульман в Китай, где переселенцы скоро утратили и язык, и обычаи, и самую религию, сохранив только по преданию запрещения на вино и мясо некоторых животных. Основываясь на показаниях самих китайцев, наш кульджинский консул Павлинов, а за ним и другие, писавшие об Азии, уверяют, что мусульмане сосланы были в провинцию Гань-су, откуда стали проникать и в соседния провинции, где их и прозвали будто бы: «Тун-Гань-су» то есть «те же, что и в Гань-су».

Хуттон, в своем сочинении «Central Asia», преподносит, для объяснения слова дунган — следующий винигрет: «В начале христианской эры Туркестан был заселен отраслью великого Уйгура, тюркского племени, названного китайцами Хийеке, Ойор и Хоай-хоай. В конце VIII столетия китайцы переселили множество семейств из Восточного Туркестана в Канзу и Шензи. Уйгурский род Тагасгас, состоявший частью из манихейцев, частью из несторианских христиан, двинулся из окрестностей Кашгара в границам Китая. К концу Х века кашгарские Уйгуры, со своим правителем Сатук-Букра ханом, приняли мусульманство, овладели Маверанагром и привели с собою пленных Тургаев тюркского племени. Большая часть их вернулась в Самарканд, но некоторые весьма немногие остались и были названы своими одноплеменниками тургани, или тунгани, что означает «оставшийся». Чингис и Оккодай привели в Китай множество уйгурских и тунганских магометан, которые имели сношения с центральной Азиею через посредство караванов, ходивших из Кашгара в Пекин. В Восточном Туркестане племена уйгуров и тунганов постепенно слились и стали называться дунганами или Дундженами, но у китайцев они были известны более под именем уйгуров или хоай-хоай. В позднейший период китайцы называли впрочем именем Тен-Джен или «военными людьми» тех магометанских поселенцев, которые поселились на Тен-чиане или военной земле по западной границе Империи».

Ужь одно то, что китайцы придавали имя Тен-джен не тем, кого разумеет Хуттон — должно было бы натолкнуть почтенного ученого на сомнение, а справка в турецко-английском словаре показала бы ему, что кроме глагола «турмак» — стоять, ждать, есть еще: тунмак — думать, тонмак — потемнеть, дунмак — возвратиться, отвернуться донмак — замерзать. Причастие от этих глаголов будут: тунган — думающий, тонган — потемневший, дунган — отвернувшийся, воротившийся и донган — замерзающий. Из этих слов конечно легче выбрать подходящее к данному случаю и притянуть его за уши к своему выводу. Слово же турган —  ни каким родом не может перейти в тунган — так как законы языка этого не потерпят.

Мне кажется однакоже, что вернее будет произвести слово дунган от названия Дунь-хуан, которое дали китайцы еще в 111 году до Р. Х., новоучрежденной области в губернии Гань-су. Область эта в 570 г. по Р. Х. переименована в округ и получила название Ман-ша-чжеу. Это я нашел в «Собрании сведений о народах, обитавших в Средней Азии» — отца Иакинфа... Если мусульмане переселены были в Ганьсуйскую губернию, то вероятно в округ Ман-ша-чжеу или прежний Дунь-хуан, а мы знаем и по собственному опыту, как упрямо держатся старые названия. Как ни называйте привислянские губернии, а туземцы все таки величают их Царством Польским; прибалтийские — все та-же Ост-Зея и т. д. Китайская неподвижность вошла в пословицу и потому не мудрено, что и китайцы сберегли до VIII века название Дунь-хуан. Затем легко уже перенести название округа на его жителей, и наконец китайское слово изменить сообразно с требованиями тюркского языка. Дунган производить от дунь-хуана, конечно законнее, чем от турган или гань-су.

Можно дойти до явных нелепостей если допустить подобный произвол в отыскании корня. Для примера мы укажем хотя бы на то, как объясняли разные немецкие ученые происхождение слова изгой, которое нередко встречается в наших древних актах, как название известного класса людей. — Изгой, по толкованию немцев есть, — выходец из Ливонии — и назван так русскими по следующему обстоятельству: Ливония разделялась на гау, а по соседству со Псковом ливонцы часто посещали русских и далее вовсе к ним переселялись из своих гау — ясно теперь, что выходец из гау — так и оставался изгаем, а затем перекрещен в изгоя по законам русского языка.

Мнение это держалось до 1849 года, когда впервые напечатан был устав о церковных судах новгородского князя Всеволода Мстиславича. Перечисляя всех лиц, кормившихся от церкви (слепец, хромец, лечец, т. е. лекарь, прощеник, т. е. изцелившийся чудом, баба вдова, и т. д.), грамата упоминает между ними и изгоя при чем объясняет, что изгоем считаются: попов сын грамоте незнающий, купец одолжавший, и холоп отпущенный на волю, — да еще пожалуй князь осиротелый — т. е. лишившийся удела. — Это ужь конечно далеко не ливонцы!